Сергей Калашников - Чернокнижник

— И взрослые дяди и тёти доверяют ребёнку вести себя через леса и холмы? — не поверила Лера.

— Я не рассказываю им, сколько мне лет, и в каком классе учусь, — усмехнулась Маха. — Рост у меня подходящий. А люди, когда оценивают взрослость, больше внимания обращают на поведение, чем на внешний вид.

Лошади пасутся на длинных поводьях, а ребята устроились на бережку озерца, поглядывая на гладь воды. Сидят. Молчат. Вроде, как, чего-то ждут. Девочки изредка косятся на парня и словно готовятся к моменту, когда он заговорит. Чувство такое, будто предоставили ему право начать беседу на тему, которая всех волнует. День, между тем, тихий, солнечный и очень летний. Гомонят птицы, кони то и дело фыркают, и ни души вокруг.

Даже Маха, заряжавшая всех своей увлечённостью лошадьми, вдруг перестала звенеть. Довлеет над ребятами что-то. Все это чувствуют. Лерка вообще с утра хмурая.

И вот она встала, сделала три шага вперёд, развернулась, и подошла к Ваське. Рухнула на колени, став чуточку ниже него, сидящего на камушке, снова рухнула — теперь головой ему на грудь. А потом ка-ак разрыдалась! Зулька с Махой аж подпрыгнули.

— Что случилось, Лера? — испуганно и недоуменно воскликнул Васька, совершенно не понимая, как себя вести.

— Я Мурку убила. И Барсика! — всхлипнула девушка.

— Как? Зачем? — охнули одновременно Зулька и Маша.

— Хотела посмотреть, как они выглядят изнутри а они, они… в грудную клетку заглянула, а потом в брюшную полость. Вот так.

Девушка показала перед собой. Она устроилась у Васьки на коленях, развернув голову в ту же сторону, куда направлен и его взгляд, и прижалась спиной к не такой уж и хилой юношеской груди, отчего её саму обхватили руками за талию. Уж слишком испугана. Крепкие объятия сейчас были ей просто необходимы.

— Пододвигайтесь, девочки, поближе, чтобы было хорошо видно, — сжав губы, позвала она.

Прямо в воздухе перед глазами всей четвёрки, сгрудившей головы в одно место, возник круглой формы фрагмент древесного ствола, обрамлённый… нет, не обрамлённый — круглое изображение полуметрового диаметра наехало на «зрителей» и «вошло» в древесину, представляя взору, словно на срезе, кору, камбий, продольную картину волокон. Лера легко меняла масштаб и сдвигала изображение, показывая разные участки, регулируя увеличение.

— Вот, так же я и в кошку хотела посмотреть! — дрожащим голосом сказала она.

— Ну и что? С чего ей погибать-то? — удивлённо спросила Маха.

— Не могу объяснить, — качнула головой Лера, чувствуя, что на глаза снова наворачиваются слезы. — Вернее, понимаю, но как это сформулировать — не знаю.

— Кажется, есть гипотеза, — вдруг задумчиво произнес Васька, выглядывая из-за плеча Леры. — Если, скажем, попытаться дотянуться до водной толщи, например, этого озера, то…

В это мгновение прямо в лица им хлынул мощный грязный поток, опрокинул, вымочил до нитки и вывалял в песке. Собственно, прекратился он сразу, как только сделал своё дело.

— Кто это у нас такой быстрый? — Васька выбирается из-под упавшей на него Леры.

— Я, — Зулька сразу честно признаётся.

— И на какой глубине находился вход? — заинтересовался практической стороной собственной теории Вася.

— Где-то по колено, — неопределенно махнула рукой девушка. — Я у самого берега хотела заглянуть под воду, там как раз плеснуло что-то, кажется — вот эта рыбка, — Зульфия подняла с земли бьющегося окунька и, подойдя к воде, отпустила его в родную стихию.

— Вот и с котами у тебя, Лерочка, получилось что-то наподобие этого. В живых-то организмах много жидкостей под давлением, а ты внезапно устроила им открытую связь с атмосферой. Небось, кровищи было! — вздрогнул парень, представив это ужасное зрелище. Не то чтобы он боялся вида крови…. Но нехорошо от него становилось точно.

— До утра отмывала, — обняла себя руками Лера. — Ладно, что хоть предки нынче в областной госпиталь укатили, а то бы перепугались за меня.

Все помолчали, явно обдумывая сложившуюся ситуацию и стараясь не представлять нарисованную Васькой картину.

— Да, девчата, — наконец, задумчиво протянул парень. — Версия насчёт магии тускнеет, а на поверхность всплывает одна сплошная физика. Вот, например, — прямо из воздуха полилась струя воды, словно из крана. Васька встал под неё, смывая песок, налипший на мокрую одежду. — Это я установил связь между озером в глубоком месте и точкой у себя над головой. Идите, купаться.

Подруги синхронно фыркнули, и каждая устроила себе такой же душ. Им оказалось достаточно уловить идею, а уж повторить увиденный «фокус» — проще простого. Ведь их не до конца пока понятные возможности управляются мыслью, а уж насчёт воображения ни у одной из них никаких проблем нет.

Ох и предусмотрительными стали девушки. У всех под одеждой оказались купальники. Мокрые вещи развесили на солнышке, выложив содержимое карманов. Прямо выставка получилась. Ножик имеется у каждой, зажигалка, щипчики для ногтей, иголка с ниткой — это, считай, обязательные предметы. А дальше — свободный полёт фантазии. У Зульки, например, леска с крючком и дробиной грузила. Васька хмыкнул, было, разглядывая «экспозицию», однако тут же подвергся доброжелательной критике.

— Ты не хмыкай, разумник наш. Как связалась с тобой, так и не знаю, каких ещё приключений ждать на свою голову. Может, объяснишь, пока одежда сохнет? — язвительно произнесла девушка.

Вот так. Призвали к порядку. И что? Объяснять про необходимость соблюдать осторожность и хорошенько обдумывать каждое действие? Так про это любому ребёнку с младых ногтей толкуют и родители, и учителя. Нет, тут нужны примеры. Наглядные и показательные.

Мальчик подумал секунду, а потом…

— Смотрите! Это я соединился с высотой примерно двадцати километров. Только проход сделал тоненьким, чтобы не остаться в безвоздушном пространстве:

Все уставились на песок под ногами, который затягивало в невидимое отверстие. Он поднимался, захваченный потоком воздуха, стягивался к незаметной окружности, отстоящей от поверхности на несколько сантиметров, и пропадал из виду. Васька поводил этим «наконечником» из стороны в сторону, что было заметно по перемещению области потревоженного грунта.

— Считай, пылесос, — Махины глаза сделались задумчивыми.

— Считай. А вот ещё, — Тонкая струя воды разрезала валун, лежавший метрах в тридцати. — Это я в глубину моря направил воображаемый взгляд, только не так, чтобы самому смотреть, а как бы камень глядит. Иначе меня бы разрезало, а не его. Хм! Что бы ещё такого учудить, великого и ужасного? Ага. Вот выворотень.