Александр Михайловский - Рандеву с "Варягом"

    Коба немного помолчал, собираясь с мыслями, потом обвел всех нас взглядом, - Но, товарищи, если положение крестьян улучшилось, то положение заводских и фабричных рабочих остается совершенно неудовлетворительным. Тяжелые, зачастую опасные условия работы, при нищенской зарплате. Исключением из этого правила является только тончайший слой высококвалифицированных рабочих, так называемой рабочей аристократии...

   Старший лейтенант Бесоев промокнул губы салфеткой и спросил, - А разве вас не возмущает тот факт, что строевой обер-офицер в войсках, прапорщик или поручик, жалования получает меньше чем тот самый рабочий аристократ, и ест досыта не каждый день. И при этом он, наравне с солдатами, идет в атаку и подставляет грудь под вражеские пули. И рискует даже больше нижних чинов. Ведь когда цепь под вражеским огнем залегает, командир командует, либо стоя на одном колене, либо в полный рост.

    И за все это он получает презрение либералов и ненависть революционеров. А то как же - опора реакционного режима. И так будет всегда, при любом политическом строе и форме собственности. У справедливости, мой дорогой земляк, много граней, и не все они сияют чистым светом.

    Я кивнул, - Правильно. Товарищ Коба, послушайте товарища Бесоева. При всем богатстве вашего жизненного опыта, он сможет открыть вам немало такого, о чем вы не знали. А солдаты и офицеры будут нужны России и после установления в ней справедливых порядков. Ибо жадность иностранных дельцов к нашим национальным богатствам совершенно не зависит от установленной в России формы правления. Даже, наоборот, в случае успешного осуществления в России революции - неважно сверху или снизу - к обоснованию агрессии добавятся еще и идеологические мотивы. Они и сейчас усердно помогают борьбе с "кровавым царизмом". А уж когда публично будет заявлено что, мол, русская революция совершенно неправильная, и теперь на наших просторах необходимо установить особую "демократию с человеческим лицом", с передачей управления всеми нашими богатствами некоему "мировому сообществу". И только сильные вооруженные силы, поддержанные всем народом, способны охладить пыл любителей чужого добра.

    Коба обвел всех настороженным взглядом, - Товарищи, я уже много слышал о ваших планах. Но, при нынешнем государственном устройстве они мне кажутся неосуществимыми. Конечно, я бы тоже хотел, чтобы у вас все получилось - без лишней крови и насилия. Но император Николай - это совсем не тот человек, который будет заботиться о благе своих подданных. Стоит вспомнить только одну Ходынку, или постоянно голодающие то одну, то другую губернию. Только по вашей подсказке запланировано создание хлебного резерва для помощи голодающим...

   - Когда-то хранилища с такими резервами уже были и в Древнем Китае и средневековой Византии. Ведь так? - вопросом на вопрос ответил я. Коба кивнул, и я продолжил, - Так вот, такие резервы в крупных империях прошлого действительно существовали. Но вы знаете, что через год хранения только половина хлеба была пригодна в пищу и на посев, а все остальное оказывалось попорчено грызунами, сыростью и плесенью, возникшими, как от общего небрежения хранителей своими обязанностями, так и от отсутствия необходимых для хранения технологий.

    Создание Хлебного Фонда должно быть начато со строительства оборудованных по последнему слову науки крупных государственных элеваторов в хлебопроизводящих губерниях. А это дорого, и станет возможным, только если на это выделят значительные средства. Нынешний указ о Хлебной монополии, он ведь всего лишь часть мер, предусматривающих введение госмонополии на торговлю всеми стратегическими товарами, и уводящих денежные потоки из жадных лапок дельцов в государственную казну. России надо не меньше тратить, России надо больше зарабатывать.

    Конечно, и среди чиновников есть свои воры. Но они способны украсть только часть от целого. То есть, казна оказывается заведомо в выигрыше. - я немного помолчал, - Кроме того, товарищ Коба, других царей для нас у Всевышнего нет, и из желания не навредить своей стране нам придется работать с тем императором, который правит в данный момент.

    Нина Викторовна вдруг неожиданно спросила, - Товарищ Коба, скажите, вы катались когда-нибудь на карусели?

   - Было дело, товарищ Антонова, катался пару раз, - кивнул Коба, всем своим видом показывая непонимание того, каким образом этот вопрос относится к теме разговора.

   - Так вот, - продолжила Нина Викторовна, - высшая власть - это и есть этакая карусель, когда катание сначала доставляет удовольствие. Все оказывают тебе почтение и уважение, а ты, знай себе сиди на троне и подписывай бумажки.

   - А разве это не так? - спросил Коба.

   - Это так, - ответила Нина Викторовна, - но только в том случае, когда правителю наплевать на то, что страна с достигнутых его предшественником вершин катится под откос. В противном случае, если надо тащить государство из пропасти, пусть даже не к сияющим вершинам, а всего лишь на ровную дорогу, то управление государством - это тяжкий труд, сравнимый только с работой галерного раба.

   Так вот, Николай Александрович желает прославить свое имя, как успешного правителя. А значит, Россия на дне пропасти его совсем не устраивает, но и работать, как раб, он тоже не умеет. Он всего лишь человек, чье призвание быть городским обывателем, любить жену и детей, в будние дни ходить на службу, а в воскресные в церковь. Работа с надрывом, как у Петра Великого, или его отца, Александра Александровича, совсем не для него.

    А государственная карусель кружится все быстрее и быстрее... И тошнит и хочется спрыгнуть, а некуда. План императорской отставки он, знаете ли, дурно пахнет. Да и кому оставить трон? Младшему брату Михаилу, который настолько не в восторге от этой идеи, что даже до сих пор не женился на особе, приличествующей для члена императорской фамилии. Или третьему в цепи наследования - Кириллу Владимировичу, который в нашем прошлом, будучи уже в изгнании, сам назначил себя Императором Всея Руси, и обрел прозвище "царь Кирюха", имея в виду и второй смысл этого слова, обозначающий в народе беспросветного пьяницу-алкоголика.

   - А почему бы, товарищи, вам не учредить республику? - спросил Коба, - Если уж с императорами все так плохо.

    Наш смех после этих слов был горьким, как хинин. Старший лейтенант Бесоев, просмеявшись, сказал немного обидевшемуся Кобе, - Вы уж нас извините, товарищ Коба, смеемся мы не над вами. Просто мы в отличие от вас знаем о нескольких попытках учредить в России республику. Каждый раз к власти приходили такие проходимцы и жулики, радом с которыми окружение нынешнего императора выглядит чуть ли не ангелами. Республика - это путь вниз, к неуправляемому хаосу и анархии. Напротив, на вершину успеха нашу с вами общую страну поднимали лидеры авторитарного толка, которые совершенно четко знали, чего они хотят добиться. Комитет - это форма жизни, с множеством ног и совсем без мозга. Всегда и во всем нужен человек, который берет на себя ответственность за работу и ее результаты. Так что, будем делать то, что должно, и да свершится то, что суждено.