Владимир Поселягин - Беглецы

Судя по обстановке я находился в музее.

'А профессор то был прав, мы провалились в прошлое, а не в будущее как я надеялся!' — подумал, закончив осмотр комнаты. Тяжелые, непроницаемые шторы закрывали окно, но и так понятно, что это не родной мне мир, если только мы не попали к какому-нибудь олигарху повернутому на антикваре, что было сомнительно.

Больше всего меня обеспокоило то, что рядом не было Али. Насколько я ее знал, она не оставила бы меня одного, и это особенно тревожило. Одежды тоже не было, не назвать же одеждой халат, который висел на резном стуле у изголовья. Ни лампочек, ни проводки тоже не рассмотрел, а вот подсвечник с тремя оплывшими свечами стоял на большом красивом резном буфете, вводя в сомнения.

В отличие от меня постель была сухая, и это значило, что ее только что поменяли.

'Хоть заботятся, уже хорошо', – подумал я, мысленно пробегая по своему телу, пытаясь понять, что со мной. Чувствовалась только слабость, голова же была на удивление ясной.

Вдруг за дверью послышались шаги, я мгновенно сполз обратно и принял тут позу, при которой очнулся.

Сквозь ресницы, смотрел на трех вошедших мужчин в странных, скорее даже старинных одеждах, которые разглядывали меня, подойдя к изголовью.

'Поняли? Или тут стоит система видеонаблюдения?' — подумал я. Мысли просто скакали в голове, давая все новую и новую версию.

— Что вы скажите профессор? Когда он очнется? — спросил по-русски, с каким-то старинным говором, один из них. Говорили странно, вставляя эс на конце, но как ни странно более-менее я их понимал. Сухопарый мужчина с жесткой щеточкой усов наклонился надо мной, и приподняв веки всмотрелся в глаза. Понадобились все мои способности, чтобы никак не отреагировать.

— Тут я пока ничего не могу сказать, нужно время и покой, — ответил тот, разогнувшись.

— Меня интересует, откуда они взялись. Это 'поручик', чтоб его, убил одиннадцать моих жандармов, и я хочу знать кто они такие. Девка молчит, старик тоже, может хоть этот заговорит?!

Я чуть не дернулся когда услышал слова одного из мужчин.

— Рано или поздно он очнется, и тогда вы все узнаете, — ответил неизвестный профессор.

— Я поставлю у входа охрану, — пробормотал молчавший третий, когда они выходил из комнаты.

Как только дверь закрылась, я попытался встать, но и тут же со стоном рухнул обратно. Слабость, слабостью, но головокружение еще никто не отменял. Переждав, пока комната перестанет кружиться перед глазами, все же встал и начал ходить из угла в угол, потихоньку вновь принимая командование над собственным телом. Беда с этой болезнью, судя по фигуре, сбросил я не меньше десять килограмм.

'Где я? И что произошло с моими спутниками?' — эти мысли крутились в моей голове круговоротом. И странная одежда у побывавших в моей комнате тоже навевала сомнения — не знаю, в какую эпоху я попал, но точно где-то рядом с Наполеоном. У одного были чулки.

Белорусская ССР. Двадцать километров от Кобрина. Подразделение капитана Леонтьева.

26 июня по миру СССР и 28 июня по миру Александра. 19 часов. 29 минут.

— Давайте-давайте, — командовал сержант Карпов, изредка бросая взгляды в сторону наблюдателей, которые находились дальше по дороге.

Бойцы отделения сержанта, споро копали небольшие ямки для противотанковых мин ТМ-57, другие подразделения занимались тем же самым, создавая полукилометровую зону полного минирования дороги.

— Карпов, что у вас? — спросил подошедший капитан Леонтьев, придерживая на ходу ППС.

— Через десять минут закончим, — отрапортовал тот выпрямляясь.

— Поторопитесь, наблюдатель на дереве засек шлейф пыли, минут через двадцать они будут тут, — сказал капитан, и оглядев работающих бойцов и их охранение, побежал дальше.

Эта засада была не первой для их группы сдерживания. Вернее сказать третья, и бойцы уже не сомневались что не последняя, будучи уверенными в своем командире. Они еще не знали, что время жизни подобных групп не превышало более пяти-шести боев.

— Быстрее! Немцы на подходе, — сообщил бойцам Карпов. Те уже закончили и сразу же отошли в сторону, началась закладка мин.

— Я их уже слышу, — негромко произнес красноармеец Вересков, Карпову, поглаживая ложе пулемета Дегтярева.

— Уже все, маскировать заканчивают, — ответил сержант, пристально смотря на край леса, откуда должны появиться немцы.

Минеры, закончив маскировать закладки, уже скрылись с глаз, заняв свои места.

Лейтенант-корректировщик приложив наушники к правому уху слушал эфир, ловя волну своего дивизиона. Поймав, кивнул Леонтьеву, и сказал несколько кодовых слов в микрофон.

— Приготовиться! — пронеслась команда по укрывавшимся бойцам.

Немедленно защелкали затворы, и раздался легкий шум шевелящихся людей.

Вот из-за поворота появилась одиночная грузовая машина с набитыми в кузове мешками. Следом за ней на расстоянии двухсот метров следовали два бронетранспортера и средний Т-III. Прошедшие горнило приграничных боев и встреч с другими подобными группами, немцы стали вырабатывать свою тактику движения колонн и противодействия против подобных групп.

— Товарищ капитан, воздушная разведка только что сообщила. Колонна состоит из сорока двух машин, семнадцати танков, и восьми орудий. Пехоты по примерным подсчетам до батальона. По параллельной дороге следует еще одна колонна, похоже, прикрывает эту, — произнес радист, отвлекшись от радиостанции.

— На соседней? Свяжитесь с капитаном Лобановым, это его участок, пусть встречает, — на секунду задумавшись, ответил капитан.

— Они в курсе, уже ждут ее, — сообщил радист, связавшись с соседней группой.

— Вихирев, готовься. Начинай с конца колонны, — скомандовал капитан, как только проехавшая по заминированной дороге первая машина проследовала дальше, а основная колонна показалась на нужном участке.

— Кира, ДАВАЙ!!! — крикнул капитан, не отрываясь от бинокля.

Проехавшую через заминированный участок передовую группу охранения из бронетранспортеров и танка, просто отшвырнуло в стороны мощной взрывной волной.

Придерживающий каску рукой, сержант Карпов, тряхнул головой пытаясь прогнать звон в ушах, крикнул, повторяя команды других сержантов:

— А-а-агонь!!!

Не попавшие под губительный град осколков уцелевшие машины гитлеровцев содрогнулись от мощного залпа самозарядок. Несколько уцелевших танков уже дымили от попавших в них экспериментальных бронебойных сорокапятимиллиметровых снарядов. Чуть в стороне, у двух орудий шевелились артиллеристы.