Дмитрий Бондарь - Другой путь 5 (СИ)

Они приезжают сюда, расселяются по профильным лагерям: военные к военным, банкиры - к банкирам, юристы - к юристам, политики - к политикам, и проводят пару недель в самой дружественной обстановке, которую только можно найти для них на этой планете. Ведь все споры и разногласия остаются снаружи, а внутри царит настоящее братство, цементирующее эти сливки общества почище любых договоров и протоколов.

Но эти люди никогда бы не стали тем, кем они стали, если бы каждое мгновение не думали о деле. Вопреки провозглашенному девизу.

— Знаете, Зак, - ковыряясь щепкой в зубах после уничтожения мраморного стейка, сказал мне плохознакомый человек в клетчатых шортах, - все эти конспирологические россказни не стоят даже той бумаги, на которой печатаются. Посмотрите на этих людей?

Он показал толстым пальцем с рыжими волосками и ухоженным ногтем на группу людей, что-то живо обсуждавших неподалеку, но я еще раз посмотрел на генерала.

У Гарольда был тот чудовищный бруклинский выговор, по которому в нем со стопроцентной вероятностью можно было бы угадать внезапно разбогатевшего дельца. Но на самом деле был он какой-то шишкой из военных. То ли две, то ли три звезды на генеральских погонах и непыльная должность в кабинете с видом на Ground Zero. На вид ему было слегка за пятьдесят, но он ничем не походил на привычный образ генерала-ястреба - подтянутый, любознательный и открытый, он казался голливудским актером, не очень подходящим для своей роли. Если бы возникла необходимость, я не сомневаюсь, что он и сейчас легко пробежал бы под палящим солнцем миль десять, а потом бы еще и проплыл столько же - его физическая форма была превосходна.

Он заметил, что я на него глазею, подмигнул мне и снова показал на людей, сделал широкий охватывающий жест:

— Разве могут они работать в одной команде? Чтобы Стиви стал в чем-то потакать Полу нужно, по меньшей мере, случиться Армагеддону!

Он хохотнул.

— Другое дело, что есть объективные законы, если хотите, правила игры, заставляющие нас всех выступать единым фронтом против опасности или спешить всем в одной стае на потрошение какой-нибудь жертвы. Нет, вся эта белиберда о Трехсторонней комиссии, о Бильдерберге и прочих масонах - просто еще одна попытка создать социализированную “теорию всего”, которая объяснила бы происходящее любому, кто не желает разобраться в реальности. Зачем нам узнавать механизмы движения денег, если достаточно сказать - всем правит старина Дэвид!

Он показал волосатым пальцем на седого старичка, бредущего по тропинке между лагерями Lost Angels и Hillside:

— Вот, кстати, и он. Семьдесят пять старикану, а все никак не успокоится.

— Это, по-моему, Рокфеллер?

— Он самый. Все неймется ему. Вот вам идеальный кандидат на место главы какого-нибудь международного заговора. Совет по международным делам, Трехсторонняя комиссия, Комитет трехсот - выбирайте. Рокфеллер, Морган, Ротшильд, Виндзоры, Оранские, Бернадоты - вечные козлы отпущения для ленивого обывателя или газетного пустозвона.

Я проводил взглядом старика, в прошлом году навестившего в Москве драгоценного Михаила Сергеевича в качестве главы и посланника как раз Трехсторонней комиссии. Они так ни о чем и не договорились, потому что товарищ Горбачев уже получил первый транш обещанного кредита от товарища Фролова.

— А вы, Гарольд, считаете, что никакого заговора нет?

Собеседник потянулся за еще одним стейком, качели, на которых мы расположились, опасно наклонились. Я едва не свалился.

— Простите, Зак, я не хотел, - Гарольд протянул мне тарелочку с мясом, - угощайтесь. Заговор, конечно, есть. Я вам даже скажу, что этих заговоров - многие десятки, если не сотни! Черт! Да загляните в любую палатку в любом лагере этой рощи и непременно обнаружите там десяток заговорщиков!

— Что же тогда?

— Да просто все. Заговорщики есть, а глобального заговора нет. Понимаете? Вы же европеец?

Я кивнул:

— Можно и так сказать.

— Тогда я подберу вам подходящую аналогию. Больше всего мировая политика похожа на чемпионат мира по футболу. Понимаете?

— Признаться, не очень.

— Сейчас поймете. Разница политики и футбола лишь в том, что все игры этого “политического” чемпионата проходят на одном поле при одновременном участии всех команд. Представьте себе огромное поле и на нем выступают сразу все команды. Есть команды сильные, есть слабые, есть имеющие влияние, есть новички. Есть команды, вышедшие на поле в полном составе, а есть и такие, у которых на воротах одиноко застыл растерянный вратарь и больше никого не видно! И все они выходят на одну единственную игру чемпионата. Кто-то контролирует большую территорию, кто-то меньшую, кто-то лучше играет головой, кто-то умеет долго бегать, а у иных вся надежда на пару костоломов во вратарской площадке. Иные умудряются договориться с судьей. На один тайм. Они все гоняются за мячиком и мечтают запинать его в ворота соперника. Но если между собой они никак не договорятся, не установят правила и приоритеты, то никакого результата не будет. Мало этого, на поле постоянно выходят новые команды, случайно выбирающие себе ворота, а игроки в старых командах время от времени берут взятки у букмекеров или получают гражданство у соперников. Еще и тренера регулярно переходят из одной команды в другую, сдавая все тактические наработки. Вот и весь заговор. Мир слишком сложен, чтобы свести его к какому-то дешевому заговору, какие бы силы в его основу не ставились. Слишком разные у всех интересы. И все постоянно меняется. Так что, Зак, не верьте шелкоперам, объявившим наши невинные забавы сборищем дьяволистов или еще каких-нибудь солнцепоклонников, грезящих о том, как поработить весь мир - это неправда. Вернее - полуправда.

Я обдумал его слова, пережевывая сочную телятину. Еще минут двадцать и бравый генерал легко убедит меня в том, что и меня тоже не существует. Силен!

— Нет единого координирующего центра, Зак, - улыбнулся мой новый приятель. - Вы-то должны понимать, что создание такой структуры потребует создания запредельной контролирующей бюрократии.

— Можно использовать уже имеющуюся.

— Можно, - согласился Гарольд. - Только ценой провала той задачи, которая возложена на структуру по ее основному роду деятельности. Вы, наверное, никогда не работали в бюрократических иерархиях? Я угадал?

— Да. Не сложилось.

— Это к лучшему. Не жалейте. Это не тот опыт, который может вам пригодиться. Поверьте мне, старому бюрократу от военщины, поверьте, что в любой бюрократизированной организации творится такая муть, что поручать нам что-то ответственное и хоть немного выходящее за рамки обычных обязанностей никак нельзя. Джон может прекрасно договориться с Томом о поставках нового фасона ботинок, но поставьте перед ним задачу обуть в эти ботинки армию Гондураса - и он спасует. Потому что этим занимается Гарри и появление на арене Джона только испортит бизнес обоим. Тысячи интересов, десятки тысяч людей, сотни команд, стремящихся влезть повыше - настоящее змеиное кубло, занятое обслуживанием в первую очередь своих интересов. Им просто некогда заниматься еще и поручениями заговорщиков. Времени нет, понимаете? Чуть зевнул - пожалуй на этаж ниже. Так что единственный полноценный заговор, Зак, который вы здесь сможете найти - это всеобщее согласие не выносить на публику все, что здесь может произойти. Так что я оцениваю возможность существования какого-либо глобального заговора как стремящуюся к нулю. Не нужно совпадающие временами интересы разных кругов называть заговором. И не нужно их путать.