Алекс Кун - Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ)

Историки наверняка распишут в будущем, как тонко была спланирована эта война. И ведь подтверждающие документы найдут. Ерунда это все. Война была сплошным экспромтом, частью совершенно бездарным, частью, просто выехавшим на удаче. Но и об этом мы никому не скажем. А историки, как обычно, отбросят все документы, не вписывающиеся в их концепцию победы.

Но до историков надо еще дожить. Особенно после подсунутых Петру указов о Табеле и Паспорте. Пока бояре выражают мне свое неудовольствие исключительно по морде, но ведь постепенно они разберутся в последствиях, и могут начать выражаться более весомо.

Спрашивается, и чего мне не сиделось спокойно? Так хорошо было! Сидел в Вавчуге, диковины придумывал, на хорошем счету у Петра был. Так нет, пропитался во время посольства инфекцией какой-то, и полез в такую …

Впрочем, это уже не так важно. Теперь впору думать, как из нее вылезти.

Проблема именно в том, что ухарски спрыгнуть в колодец намного проще, чем из него вылезти. А еще говорят — что инициатива наказуема.

За время посольства Петр нацелился на Балтику, так как помочь ему с османами Европа отказалась. И теперь, шла подготовка к северной войне. Единственное, что радовало — большую часть старых частей Петр отправил на юг, и для северной войны формировались новые полки, с новым вооружением и новыми Уставами. Так что несколько лет на подготовку у меня было. Надеюсь.

Самое хорошее было бы вообще обойтись без войны. Но менталитет этого времени требовал обязательного мордобоя, чтоб к тебе начинали относиться серьезно. Да и выход к Балтике России все равно не помешает, а просто так его, боюсь, не дадут. Одним словом, как говорил мой хороший знакомый по моему времени — «Все плохо!». Еще и туман этот над рекой разлился. Мало того, что холодно и влажно — так еще и чернила по бумаге расплываются, оставляя за пером не ровную линию, а нечто, напоминающее лохматую веревку, когда от основной линии в разные стороны разбегаются тонюсенькие чернильные жилки.

Отложил свою писанину, поднялся на палубу и облокотился на планширь, стряхнув с него жирное семейство капель, сбежавших из тумана на борт нашего струга.

Туман плыл над рекой, скрадывая звуки перекликающихся экипажей лодок, и пряча берега. Думалось в тумане хорошо, а вот переносить думы на бумагу становилось лениво.

Закурил трубку, наблюдая за гребущим экипажем. Мужики демонстрировали мне, как надо преодолевать трудности похода. Экипажи гребли весело, с прибаутками, и еще перекликаясь между лодками. Плевать им было на неприятности, проводку лодок в ледяной воде и туман — «живы будем, не помрем». Интересно, много ли можно было вообще сделать в России без таких мужиков. И куда они потом делись.

Задумался о кадрах. Самая больная проблема, и пока, не решаемая. Все мои потуги создать школы кадров — это капля в море. Безусловно, через много лет результат накопиться. Но у меня нет этих лет.

Трубка стлела впустую. Причем, уже далеко не первая за эти дни.

Нельзя сказать, будто не знал, что делать. Наоборот, общий план действий расписал довольно подробно, даже деталировку начал. Вот только новая шапка получалась явно не по Сеньке. Точнее не по силам, не по знаниям и не по ресурсам. А самым печальным был эффект юлы. Закрутив дела, мы теперь не могли остановиться, чтоб не упасть. По крайней мере, северную войну надо было выигрывать быстро и эффектно, чтоб и мысли ни у кого не возникло, о каких либо реваншах в ближайшее время. А то у меня опять не будет времени на отпуск.

Майское солнышко разогнало туман к обеду и заискрилось на гирляндах капель, срывающихся с весел. Перекличка по лодкам стала активнее и с намеками на скорый обеденный привал. Кстати, любопытная традиция, перекрикиваться через несколько лодок, и решать, кто с кем и как именно будет заваривать кулеш. Рецепты при этом озвучивались довольно любопытные, некоторые даже записал.

Теперь все дело было за подходящим лугом у берега реки, на который мог бы выгрузиться наш табор. Пока река радовала только густым лесом по берегам, и стволами упавших деревьев, больше всего похожих на больших крокодилов наполовину выбравшихся на берег.

Место для привала нашли уже во второй половине дня, и началась привычная суета выгрузки и готовки. Опять же, по сложившейся традиции, на меня напал царевич, со своими очередными «почему». В чем-то офицеры были правы, внимание Алексея мне достается действительно больше чем им. Просто им стоило видеть в Алексее не потенциально царствующую особу, а любопытного пацана, девяти лет. С накопившимися за эти годы вопросами. Он мне сам признавался, еще в начале пути, что на вопрос — почему вода мокрая — ему отвечали, что так создал господь. И его мирок уже начал складываться. И тут по этому мирку пробежал некий князь, походя сообщив, что вода не мокрая, а просто жидкая — а мокрым становиться то, что в нее засунут, да и то не все, так как железо в воде не очень то и намокает. Да и жидкое состояние у воды — весьма относительно, она может быть и паром и льдом. И князь побежал дальше, ни разу не упомянув божий промысел. Зря наверное. Теперь царевич задавал массу вопросов по второму разу в своей жизни. Получал на некоторые из них ответы и бежал к отцу Ермолаю, выяснять, как новые ответы сочетаются со старыми.

Зато царевич явно стал здоровее и активнее, по сравнению с первым разом, как его увидел. Да и потребить кашу из общего котла, перестало быть ниже его достоинства. Хорошо, что удалось отбиться от целого выводка «друзей» царевича и их воспитателей.

Вот и теперь мы сидели с ним у догорающего костра, на войлочном валике, в окружении блистательных офицеров Семеновского полка и пары приставленных к царевичу флотских. Обсуждали животрепещущую тему — почему человек не летает. Просто вчера был разговор о птицах, который удалось плавно свести к парусам. А вот сегодня пожинаю плоды детских раздумий — почему нельзя сделать паруса для человека и полететь. Офицеры уже высказались, и как следовало ожидать вполне в духе эпохи. Мои флотские были менее категоричны. А у сопровождающих меня морпехов на лице явно читалась фраза — «сейчас вам князь покажет…». Приятно, когда тебе верят авансом. Погонял по миске остатки каши. Ответ то простой, да только боюсь, он за собой потянет новые проблемы, которые были не ко времени.

— Можно Алексей. Только махать такими крыльями, аки птица, сил человечьих недостаточно. А вот сделать их неподвижными и парить на них — можно.

— А отчего же сил недостаточно?

— А вон видишь, птаха по берегу скачет? Вот и представь себе, эту птаху до твоего роста увеличенной. Она же в несколько раз тебя толще получиться. А толщина ее не от жира будет, а от жил, что для полета потребны. У нас столько просто нет, даже у самых сильных гренадер.