Андрей Саргаев - Партизаны Е.И.В.

Вот, кстати, и он сам. Стоит, опираясь на костыль, и хмурится, выслушивая оправдывающегося в чём-то управляющего.

- Моё почтение, Юрий Сергеевич!

- Отец Михаил, безмерно рад вас видеть! - благожелательно откликнулся помещик и рявкнул на управляющего. - Прочь с глаз моих, мерзавец.

Того как ветром сдуло, и батюшка усмехнулся:

- Сурово.

- Иначе нельзя. Представляете, этот недоумок уговаривает взять на себя повышенные обязательства и втрое увеличить посевы яровой пшеницы.

- Я бы не стал, - скромно заметил остановившийся чуть в стороне Фёдор Савич. - По нашим климатам рожь куда как урожайнее выйдет.

- Справедливо замечено, господин сержант, - кивнул помещик. - Здравствуйте, кстати.

- Здравия желаю, ваше благородие! Не посмел первым...

- Полноте, братец. Уж не нам, понюхавшим пороху и с лихвой хлебнувшим горячего, чиниться подобно провинциальным купчихам.

- Привычка со службы.

- Оно похвально, но мы же в отставке. Так что там про рожь, господин сержант?

- Как вам сказать, господин лейтенант... Пшеница, конечно, закупается комиссариатом по весьма приятным для нас ценам...

- Ещё бы! Почти вся идёт за границу и возвращается чистым золотом.

- Точно так. В воюющей Европе некому и некогда растить хлеб, а голодных ртов убавилось не так уж много.

- Мерзавец-управляющий то же самое и говорил. А под повышенные обязательства предлагал взять кредит на паровую машину для мельницы. Ведь дадут?

- Свободных средств не хватает? - удивился отец Михаил. - Сколько у вас с аренды выходит?

- У меня общегосударственные расценки со скидкой на суглинки и подзолистые почвы! - Федяков, оскорблённый в лучших чувствах, вскинул голову. - Ни копейки лишней не беру, вам ли этого не знать?

- Простите, Юрий Сергеевич, не хотел обидеть, но...

- Я купил пай на Выксунском сталелитейном заводе, - пояснил мгновенно остывший и пришедший в прежнее добродушие помещик. - Так что бедую нынче без гроша в кармане. А обвинять в скупости и скопидомстве...

- Разве кто обвиняет? - поспешил вмешаться отставной егерь. - Вернёмся к нашему разговору, ваше благородие.

- Извольте.

- Так вот... мы говорили о пшенице, но читали ли вы газеты за последние полгода? Тон некоторых заметок, появляющихся с завидной регулярностью, позволяет предположить скорую острую потребность именно во ржи, так как ржаной хлеб составляет основу рациона... Вы понимаете?

- Запахло порохом?

- Мне так кажется.

- И где учат подобной внимательности при чтении газет?

Фёдор Савич сделал непонимающую физиономию:

- В каком смысле? После излечения и отставки я прослушал курс сельскохозяйственного училища императрицы Марии Фёдоровны, и более нигде не обучался.

- Возможно, - не стал спорить помещик. - Но не пора ли начинать?

- Сейчас готово будет, - Фёдор Савич кивнул в сторону отца Михаила, незаметно покинувшего их и распоряжавшегося на паперти. - Вот и стол выносят. А вам кресло.

Батюшка не знал, откуда появилась традиция накрывать стол алым сукном, но митрополит Нижегородский и Арзамасский Антоний, на приёме у которого пришлось бывать несколько раз, уверял, будто бы в Петербурге по-иному и не делают. Чтобы не отставать от столичных мод и веяний, пришлось пожертвовать целым рублём, зато теперь никто не упрекнёт жителей Федякова их провинциальностью. Поверх сукна, ближе к правому краю, неизменный графин с водой.

- Господа мужики! - начал отец Михаил, и замолчал, пережидая поднявшийся гул.

Подобное обращение к крестьянам давно вошло в привычку, но до сих пор вызывало оживление в толпе. Пришлось постучать по графину кохинуровским карандашом, после чего шум стих и можно было продолжить.

- Господа мужики! - повторил священник и поклонился в сторону сидящего в кресле Федякова. - И господин лейтенант... Мы собрались для принятия обязательств и, самое приятное, для получения задатков под будущий урожай. И благослови вас Господь! Прошу вас, Потап Захарович, начинайте.

Скромный чиновник государственного закупочного комиссариата, более обеспокоенный предстоящей заготовкой и перевозкой сливочного масла, чем процедурой оформления обязательств, придвинул к себе толстую тетрадь с висящей на шнурке сургучной печатью, и, устало вздохнув, крикнул:

- Подходите по одному!

Мужики замешкались, не решаясь выйти поперёд спокойно сидящего Федякова. Разве можно так не уважить барина? Пусть бывшего барина, но всё же...

- Давайте-давайте, - махнул рукой Юрий Сергеевич. - Я не тороплюсь.

Тогда первым протиснулся сквозь толпу Фёдор Савич:

- Самохин я. Пиши пятьсот пудов ржи, да по триста пудов ячменя с овсом.

Отец Михаил расслышал завистливый вздох. Оно и понятно, на немалый урожай рассчитывал вольный хлебопашец, но народ-то знал сколько будет на самом деле - занизил Фёдор обязательства, чтобы осенью продать тому же комиссариату по более высокой цене. Хорошо крепкому хозяину, а многие с нетерпением ждали сегодняшнего задатка - кто собирался лошадёнку прикупить, кто дом подновить, а кто и просто от природной предусмотрительности. Мало ли засуха, а выплаченное назад никто не забирает.

- Извольте получить и расписаться, - чиновник зазвенел извлечённым из вместительного сундучка серебром, и протянул Самохину деревянную ручку со стальным пером. - Грамоту знать изволите?

- А оформления в Зубцовский уезд Рыльской губернии не желаете ли? - ледяным тоном, перенятым когда-то у полкового командира, осведомился Фёдор Савич.

Закупочный комиссар только сейчас удосужился взглянуть на стоящего перед столом человека, и слегка спал с лица:

- Простите великодушно, господин младший сержант! Совсем замотался, понимаете ли. Страда!

- Но к людям внимательнее нужно быть, - Самохин оставил в тетради витиеватую подпись и сгрёб деньги. - Будьте здоровы, сударь.

Чиновник проводил взглядом уходящего с площади вольного хлебопашца и прошептал отцу Михаилу:

- Сурьёзный господин, однако, - и уже во весь голос. - Следующий кто!

Последним объявил об обязательствах Юрий Сергеевич Федяков. Он к столу не подходил, так что пришлось комиссару нести тетрадь и сундучок к креслу, в котором с удобствами расположился помещик.

- Пишите, милейший, семь тысяч пудов ржи.

- Всё же приняли решение? - явившийся следом отец Михаил позволил себе усомниться. - Народу где возьмёте на уборку?

- Разорюсь на пару конных жаток. И чёрт с ней, с паровой мельницей.

- Хм... Не поминайте нечистого.

- Извините, отче, само вырвалось. Вы нынче к Макарию едете?

- Хотите там жатки посмотреть? Лучше приказчику князя Гагарина отпишите, а уж он в наилучшем виде сделает. И привезёт, и людей работе научит, и на учёт в губернской мастерской поставит.