Андрей Валентинов - Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы

…На фотографии, обведенной жирной черной рамкой, красный командир Косухин выглядел странно серьезным, даже суровым. Таким Арцеулов не видел его даже после Тибета. Ростислав быстро пробежал глазами неровные полуслепые строчки. «Зверски убит белогвардейской бандой… легендарного 256-го полка… дважды орденоносец… кандидат в члены ЦК РКП(б)»…

Ниже была статья. Ростислав взглянул на подпись и скривился – под текстом стояла паскудная фамилия Троцкого. Опус назывался «Прощай, товарищ Косухин!». Из статьи можно было узнать, что член РКП(б) с октября 1917 года, один из первых командиров молодой Рабочей и Крестьянской, Степан Иванович Косухин честно выполнял свой партийный долг всюду, куда направляла его Революция. Подлые враги отомстили герою. Они были названы – озверелые недобитки из колчаковских банд во главе с офицером, «прославившимся нечеловеческими зверствами на окровавленных просторах Сибири». Дальше читать Арцеулов не стал. Все стало ясно.

Хотелось завыть, заорать, разрядить револьвер в первого же встреченного комиссара, ворваться на Лубянку с гранатой в руке… Лопоухий веснушчатый Степа выполнил свой долг до конца. Ему, Арцеулову, остается уползти за кордон и портить глаза над табличками с древними письменами – подходящее занятие для никому не нужного инвалида.

…Арцеулов решил ехать прямо на вокзал, но не удержался и вновь развернул проклятую большевистскую газету. Под статьей мерзавца Бронштейна была заметка о том, что похороны товарища Косухина должны состояться завтра, в час дня, на кладбище бывшего Донского монастыря.

Ехать туда было безумием. Его ищут. На Донском кладбище офицера, «прославившегося нечеловеческими зверствами», будут высматривать особо внимательно. Подполковник Арцеулов нужен этой банде – как слишком много знающий свидетель, как идеальный враг, на которого можно списать все – и Берга, и Степу, и деяния 305-го полка в Сибири. Эмоции следовало забыть. Степана опустят в холодную апрельскую землю под людоедские гимны, а он, Слава Арцеулов, поспешит подальше, радуясь, что уцелел. Ехать нельзя! От него этого и ждут, Агасфер и его нелюди прекрасно знают все слабости ненавидимых ими русских интеллигентов. Он закажет панихиду в ближайшей церкви по убиенному рабу Божьему Степану, но на Донском делать нечего. Это попросту ловушка…

Оставалось кружить по Столице, пересаживаясь из трамвая в трамвай. Дважды Ростислав приезжал на вокзал, но каждый раз уезжал оттуда, ругая себя за неуместную чувствительность. Косухин не обрадовался бы, узнав, что белого гада Арцеулова арестовали прямо у его гроба. Ростиславу казалось, что он слышит голос Степы: «Спятил, чердынь-калуга? Уматывай, интеллигент!..»

Ростислав переночевал на Петроградском вокзале, затерявшись в огромной толпе демобилизованных. Оставалось дождаться поезда на Псков. Билет он, как солдат героической РККА, уже получил. Поезд уходил в десять утра. Надо было ехать. Ничего уже не изменить, разве что к худшему, если он, Ростислав Арцеулов, попадет прямо в лапы Светоносного…

…На кладбище Арцеулов приехал без четверти час. Через старые монастырские ворота уже тянулась огромная толпа, у тротуара стояли черные авто, порядок охраняли молчаливые парни с винтовками. К могиле подойти не удалось. Там суетились распорядители, стоял почетный караул из каких-то мордатых в кожаных пальто. Играл оркестр. Апрельское небо хмурилось, начинал накрапывать мелкий дождь…

Митинг никак не начинался. Наконец охрана проложила коридор сквозь молчаливую толпу, и к могиле быстро прошел Троцкий. Блеснули тяжелые стекла очков. Лев Революции поднял к небу холеную белую руку и начал речь. Арцеулов не слушал. Его не интересовали ораторские пассажи Лейбы Бронштейна и тех, кто сменял его на невысокой, обтянутой красным ситцем, трибуне. Ростислав просто стоял и смотрел на заколоченный гроб. Он пытался вспомнить Степино лицо, но перед глазами плавали темные пятна…

На трибуне сменился очередной оратор. Арцеулов узнал знакомое по фотографиям самодовольное лицо Луначарского и вдруг почувствовал чей-то взгляд. Он обернулся – комиссар Лунин стоял совсем близко, стриженная голова склонилась на бок, холодные голубые глаза смотрели, не мигая. Ростислав кивнул. Лунин сжал губы и медленно покачал головой. Понятно без слов – подходить нельзя. Колька вновь качнул головой, взгляд скользнул куда-то в сторону. Ростислав обернулся и вздрогнул. Венцлав! Краснолицый стоял в окружении нескольких крепких молодцов в одинаковых серых шинелях. Арцеулов хотел обернуться, но не успел. Взгляды встретились. Командир Бессмертных Красных Героев еле заметно улыбнулся…

Страха не было. Рука сжала рукоять револьвера. Пусть только сунутся – и, как сказал бы Степан, «чердынь-калуга»!.. Но тут же ему представилась статья в завтрашней «Правде» о садисте-колчаковце, осмелившемся явиться на похороны убитого им красного героя, дабы устроить покушение на вождей революции. Для того и приглашали! Он навсегда останется убийцей Степана. Несущий Свет, похоже, мастер на подобные забавы…

Нет, не выйдет! Арцеулов незаметно достал револьвер и кинул под ноги, втоптав оружие в чавкающую под сапогами грязь. Фальшивые документы никому не повредят, а остальное уже в Ревеле. Светоносному достанется только он, белый гад, колчаковский недобиток… Но тут рука наткнулась на что-то небольшое, странной формы. Перстень! Ростислав совсем забыл о нем. Он тоже достанется Агасферу! «Если же кто-то не только зол, но и проницателен…» Ростислав затравленно оглянулся. Серые шинели еще далеко, можно кинуть серебряное кольцо под ноги, в грязь. Но это слишком просто. Найдут! Если надо, перелопатят всю грязь под ногами, это не так уж трудно…

Арцеулов взглянул туда, где стоял комиссар Лунин. Если протолкаться к нему… Нет, когда их увидят рядом, Кольке не сберечь перстня. Найдут – и не пощадят.

В уши ударил «Интернационал». Ростислав поднял голову и дернулся от сухого винтовочного залпа. Салют… Красного командира Косухина опустили в могилу… Толпа зашевелилась. Вожди уже бросили по горсти мокрой глины и уступили место остальным. Люди шли быстро. Ростислав пошел вслед за всеми, понимая, что бандиты Венцлава могут оказаться рядом в любой момент. Надо успеть…

Темный провал могилы был уже рядом. Ростислав поднял мокрую грудку земли, готовясь кинуть ее на гроб. И тут же вспомнилось – Ксения унесла перстень с собою, но Охс Вагрэ вернулся. Пусть же Степа станет его хранителем! Это будет последнее, что сможет сделать командир Косухин.

Пальцы быстро залепили кольцо в податливую глину. Прощай Степан! Мокрый комок глухо ударился о красную крышку гроба…