Сергей Антонов - Темные туннели. В интересах революции. Непогребенные

Вездеход встал, положил руку на плечо Томского:

— Ну, а ты как? Не надоело еще на станции киснуть? Засиделся ты, Толян. Если куда соберешься, меня позвать не забудь.

Томский в ответ улыбнулся и покачал головой:

— Извиняй Коля, мне сына растить надо. Да и других дел здесь невпроворот.

— Ха! Зарекалось ведро воду не носить. Ладно, пойду супец хлебать. Чуешь, какой запах? Аж челюсти сводит!

Вездеход ушел, оставив Томского наедине с его невеселыми мыслями. Толик думал о том, сколько пользы могли принести Куницын, Теченко и Лютц жителям Метро, попади они, к примеру, в Полис. Не сумел он их убедить, не нашел нужных аргументов и вот — плачевный итог. Идеология в очередной раз взяла верх над здравым смыслом. Простая и убийственная в прямом смысле красно-коричневая пропаганда оказалось куда действеннее человеколюбивых рассуждений Кропоткина и Бакунина.

Окончательно погрузиться в трясину большой политики Томскому помешала жена. Она пришла вместе с маленьким сыном. Села рядом, приложила палец к губам.

— Т-с-с. Парень пообедал и уснул.

Толик осторожно отвернул край пеленки. Младенец мирно посапывал. Розовые, пухленькие его щеки, казалось, светились изнутри, а уголки миниатюрных губ были опущены вниз. Это придавало малышу чересчур серьезный и поэтому очень комичный вид. Словно почувствовав на себе взгляд отца, Алексей Анатольевич Томский нахмурился и причмокнул.

— Ему снятся сны? — шепотом спросил Толик.

— Конечно. Хорошие сны. Он ведь пока не знает, что родился под землей…

— Смотри-ка, просыпается!

Младенец открыл глаза и тут же схватил протянутый палец отца. Поначалу Томский улыбался, но потом от взгляда сына ему сделалось не по себе. Алешка смотрел на окружающий мир слишком уж внимательно, словно изучал его своими маленькими голубыми глазенками. Да и хватка у малыша была не по-младенчески крепкой. «Неужели…» — сполохом свернула в голове страшная мысль. Толик с трудом высвободил палец.

— Ничего страшного, — улыбнулся он. — Прорвемся! Один умный человек как-то сказал мне, что рельсы могут блестеть даже в темных туннелях…

Мое почтение, друзья. Я — Сергей Антонов. Родился в 1968 году в белорусском городке Быхов, известным своей военно-воздушной базой и старинным замком, где в годы революции содержались под арестом основоположники белого движения Лавр Георгиевич Корнилов и Антон Иванович Деникин.

По профессии инженер-механик, но сразу после окончания института занялся журналистикой. Последние десять лет работаю собственным корреспондентом газеты «Частный детектив». Кроме публикаций на криминальные темы, с удовольствием пишу о неоднозначных личностях, оставивших, на мой взгляд, яркий след в истории. Любимые темы — Нестор Иванович Махно, Григорий Ефимович Распутин, Эрнесто Че Гевара. На творческом счету, кроме книг цикла «Вселенная Метро 2033», имею три романа в жанре фэнтези и два мистических детектива.

Склонен сомневаться во всем, кроме большевизма в любых его проявлениях. Это вид насилия над свободой личности я искренне ненавижу. Музыкальные предпочтения — русский рок, в основном — «Аквариум» Бориса Гребенщикова. Женат. Имею взрослого сына Артема, который сейчас служит в армии.

С детства много запоем читал. На память об этом увлечении остались очки и любовь к фантастике. В моей советской юности новинки зарубежной фантастики можно было прочесть лишь в журнале «Юный техник». Благодаря этому изданию я стал горячим поклонником Артура Кларка, Рэя Бредбери и других мэтров. Там я впервые прочел рассказ Стивена Кинга, поразивший меня до глубины души. После знакомства с произведениями этого автора по-другому оценил бессмертные творения величайших мистиков русской литературы Николая Гоголя и Михаила Булгакова.

Может быть, я кого-то разочарую, признавшись, что постапокалипсис для меня — один из способов как-то изменить нашу серую повседневность. Дмитрий Глуховский в своих романах о московском Метро поразил меня прежде всего умением создать таинственный, полный опасностей мир и оживить его точными мазками своей литературной кисти. Заставить нас поверить в реальность этого мира. На мой взгляд, в этом главная заслуга Дмитрия и секрет любви такой огромной читательской аудитории. С данной точки зрения, Глуховский вышел за пределы русской литературы и уверенно занял свое место в мировом ряду создателей литературной реальности. Их много только на первый взгляд. На самом деле архитекторов миров можно пересчитать по пальцам одной руки.

Сравнить Вселенную Метро 2033 можно с миром Лаймена Фрэнка Баума, автора «Волшебника из Страны Оз», страны, в котором люди не стареют, не болеют и не умирают. Отличие лишь в том, что Дмитрий создавал не добрую сказку, а жуткую по своей правдивости картину будущего человечества. Тем больше подкупают в Глуховском его мечтательность и романтизм, сквозящие в каждом абзаце «Метро», «Сумерек» и «Рассказов о Родине».

Теперь вы понимаете, почему приглашение участвовать в проекте «Вселенная Метро 2033» я воспринял как подарок судьбы. Многого ждал от этой работы, а получил гораздо больше, чем рассчитывал. Например, впервые в жизни довелось сотрудничать с профессиональными редакторами. Моими бескомпромиссными критиками, моими терпеливыми учителями, а теперь уже и друзьями Андреем Денисовым и Вячеславом Бакулиным. Именно благодаря им удалось облечь мою писанину в литерную форму. Эти профессионалы вместе с Дмитрием помогли мне рассказать вам о том, что я люблю и ненавижу. Предоставили уникальную возможность общаться с сотнями тысяч поклонников фантастики.

Рассказ о приключениях Анатолия Томского подошел к концу, но впереди у вас много других увлекательных историй, разворачивающихся на просторах «Вселенной». О людях, их борьбе, поражениях и победах. Прощаясь с вами, как один из авторов серии, хочу заверить, что остаюсь в проекте — теперь уже как читатель.

С уважением,

Тератология (греч.) — наука об уродствах.

Я умираю! (нем.).

Вы из Камеруна, брат? (фр.).

Да. До приезда в Москву, мои родители жили в Лимбе.(фр.).

Мои — так же… (фр.).