Ганс-Ульрих фон Кранц - Дети фюрера: клоны Третьего рейха

И в этот момент на сцене мог появиться Гитлер. Вернее, его клон, наделенный душой бывшего фюрера. Нужен ли был Борману такой соперник? Ведь Гитлер мог пустить под откос все усилия своего рейхсляйтера, более того, задвинуть Бормана на задний план или вообще уничтожить. Ответ, разумеется, только один — нет, не нужен. Безраздельному властелину Новой Швабии ни к чему соперник, даже такой, которому он обязан своим возвышением. И он предпочитает держать воскрешенного Гитлера в неволе, тщательно контролируя каждый его шаг. Но почему в Перу, а не в Антарктиде? И почему было попросту не уничтожить Гитлера?

Отвечу сначала на второй вопрос. Убив своего соперника, Борман тем самым выпустил бы на волю его душу. А значит, кто угодно в любом уголке земного шара, владея нужной технологией, мог бы воскресить фюрера. Но — без ведома и вне досягаемости Бормана. А в том, что у бывшего рейхсляйтера имелись и враги, и могущественные соперники, сомневаться не приходилось. Поэтому смерть воскрешенного Гитлера была отнюдь не в интересах Бормана. Впрочем, мог ли он поручиться, что его враги не завладеют находившимся в Перу клоном фюрера?

И вот здесь кроется ответ на первый вопрос. Скрыть от своих сподвижников пребывание Гитлера в Антарктиде Борман бы не смог. Слишком небольшим, замкнутым миром были базы Новой Швабии. К тому же сам фюрер быстро сообразил бы, что в отношении него совершается чудовищная несправедливость. Если же спрятать Гитлера где-то на материке, можно, во-первых, скрыть факт его существования от потенциальных конкурентов, во-вторых, убедить самого бывшего покровителя в том, что он находится в опасности и должен прятаться от карающей руки победителей, а все, что осталось от Третьего рейха, — это небольшая горстка бывших эсэсовцев, рассеянных по Южной Америке.

История — штука интересная. Казалось бы, давно известный и изученный сюжет может преподнести совершенно неожиданные сюрпризы. Именно так и случилось со мной, когда я в очередной раз решил расширить круг хотя бы косвенных доказательств того, что в Перу в течение многих лет действительно скрывался, если можно так выразиться, воскрешенный Гитлер.

Совершенно очевидно, что люди, которым Борман поручил охранять фюрера и изолировать его от окружающего мира, должны были пользоваться особым доверием властелина Новой Швабии. Из числа этих людей мне были известны двое — во-первых, Карл Рейер, которого мне удалось идентифицировать по рассказу Долорес де ла Квинтура; во-вторых, Генрих Штайнферинг, которого мне назвал ее несчастный муж. Если биографию первого мне в общих чертах удалось вое- становить, то о втором не было известно ничего. Возможно, именно он и был ключевой фигурой — недаром обнаружить в Лиме его дом оказалось делом практически невозможным, мне сопутствовал успех только и исключительно благодаря счастливой случайности.

Что ж, я по своим каналам отправил запросы, а сам тем временем начал подробнее изучать биографию Рейера. И именно в этот момент мне бросилась в глаза деталь, на которую я раньше не обратил внимания. И совершенно напрасно, потому что ее можно было считать ключевым доказательством моих рассуждений.

Итак, Карл Рейер родился в Висбадене в 1908 году. Его отцом был ремесленник по имени Зигмунд Адольф Фердинанд Рейер. Мать — Лизелотта Рейер. Естественно, после замужества. До замужества она была известна как Лизелотта Меннонг.

И в чем же фокус, спросите вы? Фокус в том, как звали мать Мартина Бормана. До того как она вышла замуж за его отца, ее звали Антония Бернардина Меннонг. Совпадение? Но фамилия Меннонг — очень редкая, и это обязательно надо было проверить.

Два дня спустя результаты проверки были у меня перед глазами. Матери Бормана и Рейера действительно были родными сестрами! Как я раньше прошел мимо этого факта — не знаю. Чем дальше я раскапывал подробности биографии обоих и сравнивал между собой, тем больше крепла моя уверенность в том, что кузены много и активно общались между собой. Рейер вступает в НСДАП именно под влиянием Бормана; его возвышение происходит параллельно с возвышением старшего брата. Далеко не случайно Рейер оказывается и в рядах института «Аненэрбе», несмотря на то что интеллектуалом вроде Шеффера и Сиверса, которые в основном и занимали руководящие посты в этом институте, он не был даже в первом приближении. Борману очень нужно было иметь своего человека в рядах «Аненэрбе», через которого он мог бы осуществлять свое влияние и получать денную информацию. Гиммлер, видимо, знал об этом, но ничего не мог сделать. У его власти тоже были свои пределы.

Почему Борман не взял своего любимого кузена в Антарктиду после войны, а держал его в Перу? На это может быть только один ответ: потому что Рейеру была поручена задача, важность которой невозможно было переоценить. Например, охрана воскрешенного Гитлера.

Как известно, Рейер с этой задачей не справился. Почему? Еще одна загадка. Известно только, что клон Гитлера в какой-то момент вышел из-под контроля своих охранников. Более того, он, по сути, сдался властям. Зачем? Это поведение кажется совершенно парадоксальным и не имеющим никакого разумного объяснения. Разве что неустойчивая психика Гитлера, особенно пошатнувшаяся к концу войны, могла толкнуть его на такой отчаянный шаг.

Впрочем, могло быть и другое объяснение. Ведь переселение души еще не означает автоматической передачи памяти. Мы в подавляющем большинстве не помним своих прошлых воплощений. Для пробуждения этой памяти нужны специальные технологии. Возможно, у клона Гитлера память осталась неразбуженной. В таком случае он рос и развивался как совершенно самостоятельная личность, не подозревая, чья душа на самом деле заключена в его теле. И, однажды узнав правду, этот человек мог испытать настоящий шок. В таком случае приход в медицинский центр выглядел вполне логичным шагом.

Вопрос в том, откуда клон Гитлера мог узнать правду. И кто помог ему обмануть бдительность охранников? Что дело не обошлось без посторонней помощи, сомневаться не приходилось. Первое, что пришло на ум, — это знаменитые «охотники за нацистами». Но они явно были не ровня опытным нацистским спецам. Тогда кто? «Моссад»? Русская или американская разведки? Ответ на этот вопрос оставался открытым. Мне пришлось отложить его и заняться последней оставшейся у меня фигурой — Штайнферингом.

Данные, которые я запросил, пришли недели через две. Штайнферинг— не самая редкая фамилия, и в ФРГ их живет несколько тысяч. Однако если сделать нужную мне выборку, многие будут сразу отсечены. Я искал мужчину, которого зовут Генрихом, родившегося между 1910 и 1925 годами, состоявшего в СС, дожившего до конца войны, однако затерявшегося после ее окончания. Такой в присланном мне списке оказался только один — и именно он, похоже, был тем, кто мне нужен.

Генрих Штайнферинг родился в 1915 году. Его отец симпатизировал нацизму, и мальчик с юных лет проникался идеями о превосходстве арийской расы и вреде евреев. В 1935 году он становится солдатом СС, проходит обучение в одном из орденских замков, вскоре начинает офицерскую карьеру. Но на фронт так и не попадает, проходит службу внутри рейха, постепенно повышаясь в звании. После войны следы его теряются…

Подходит? Вполне! Только вот как узнать что-нибудь подробнее? К счастью, у Генриха Штайнферинга была старшая сестра Анна, биографию которой тоже легко проследить. Сама она, увы, уже скончалось, но ее дочь — Шарлотта Грау — живет в Веймаре. Сейчас ей почти семьдесят лет.

Перед домом Шарлоты Грау я стоял уже на следующий день. Честно говоря, все эти перелеты из южного полушария в северное и из западного — в восточное изрядно утомляют. Мне все-таки уже не двадцать, хотя пожаловаться на здоровье я тоже не могу. Поэтому перед тем, как идти на встречу с госпожой Грау, я выпил чашку крепкого кофе. Тоже не очень полезно, но, по крайней мере, бодрит.

…Шарлотта Грау оказывается невысокой и худощавой улыбчивой пожилой женщиной, которая выглядела моложе своих лет. Про таких обычно говорят: светлый, солнечный человек. Честно говоря, я даже отвык встречать подобных людей в современной Германии, как это ни печально. Госпожа Грау встретила меня как родного, провела в дом и напоила чаем.

— Вы сказали, что вас интересует судьба моего дяди Генриха? — спросила она.

— Да. Насколько я знаю, он служил в СС…

— О да, дядя Генрих был искренним нацистом. — Моя собеседница повела плечами, как бы сожалея о глупости родственника. — Он до самой смерти ходил на собрания национал-демократов…

— Он умер в Германии?

— Да, более тридцати лет назад… Мы не поддерживали с ним особо теплые отношения, но все же посещаем его могилку. В конце концов, детей у него не было. Вы хотите ее увидеть?