Антон Демченко - Хольмградские истории: Человек для особых поручений. Самозванец по особому поручению. Беглец от особых поручений (сборник)

– Эдмунд Станиславич, рад приветствовать вас на своей земле. – Подойдя почти вплотную и, сбив тем самым отточенный «балет» свиты секретаря Государева кабинета, я кивнул Рейн-Виленскому и протянул для пожатия руку.

– Здравствуйте, Виталий Родионович. – Он ответил крепким рукопожатием и тут же бросил короткий, но очень выразительный взгляд на какого-то свитского, забормотавшего о непозволительности нарушения протокола. Тот мгновенно заткнулся, а секретарь тихо пояснил: – Это барон Рунге из Министерства Двора. Честное слово, зануднейшая личность, но… как профессионал и знаток всех существующих правил этикета, геральдики и чиносчисления незаменим. Еле выпросил его у министра.

– Возьму на должность, если обещает не попадаться мне на глаза. – Тут же кивнул я.

– Договорились, для того и вез. – На этот раз искренне и широко улыбнулся Рейн-Виленский и, помолчав, спросил: – Ну что, у нас все получилось, а, князь? И закончилось вполне благополучно…

– Получилось. Еще как получилось, – ответил я. – Осталось только датских послов дальним посылом подальше послать… Прошу прощения за каламбур, и вот тогда можно будет точно сказать, что вся эта дурная интрига закончена…

– Пошлем, ваше сиятельство. Пошлем. Сегодня-завтра ждите поддержку еще и от Свеаланда с Вендом. Бисмарк обещал прибыть лично, так что… умоем данов, – тоном сытого кота проговорил Рейн-Виленский и вдруг хитро сверкнул глазами. – А я ведь к вам не только со свитой приехал, Виталий Родионович… Загляните в соседнюю гостиную, Мстиславской, моих попутчиков обещал там устроить.

Я взглянул в глаза собеседника и, вновь наплевав на этикет, вихрем умчался из зала. Открыл дверь в гостиную и… сердце пропустило удар. Лада сидела на диванчике, держа на коленях сладко посапывавшую дочку, а рядом, привалившись к боку матери, дремал изрядно подросший сын. Жена открыла глаза… и я почувствовал, как падают поставленные Ольгой эмоциональные щиты, запершие мою тоску по семье…

На подгибающихся ногах я неслышно подошел к молча смотрящей на меня Ладе и, стараясь не потревожить сон детей, крепко ее обнял. Зря старался, конечно, потому как в следующую секунду почувствовал, что в меня вцепились сразу шесть рук, а по гостиной разнесся оглушающий радостный вопль Белянки и Родика… Вот теперь действительно всё… и хрен с ними, с данами. Пусть их Бисмарк с Рейн-Виленским «умывают», а я свое дело сделал…

Я взглянул на вытянувшегося у открытой двери дворецкого в безукоризненно черном сюртуке и белоснежных перчатках и, улыбнувшись, вышел на улицу, где меня уже ждал экипаж из кремля. Конечно, Сварту далеко до лоска покойного ныне Грегуара, но у него есть одно неоспоримое преимущество: с отставным фельдфебелем я могу быть уверен, что в моем доме нет никаких французских ли, имперских или каких иных шпионов. А Грегуар? Ну что Грегуар… собаке собачья смерть.

Уже сидя на заднем сиденье черного «Консула-V», я машинально взглянул на свои затянутые в тонкую замшу перчаток руки и, на миг сжав их в кулаки, откинулся на высокую спинку мягкого дивана. М-да, Грегаур Даву… Грязная вообще-то история и имеет лишь опосредованное отношение к той интриге, что провернула камарилья Рейн-Виленского для ликвидации изрядно опостылевшей всем участникам проблемы каперства в Варяжском море… ну, и в целях получения Северным союзом контроля над Зееландом, конечно.

Но ведь никто не просил того же Грегуара со товарищи выполнять заказ французских дельцов, решивших, почти не рискуя, поживиться, так сказать, прямо с чертежного стола. Это уж, когда не вышло украсть новые проекты, а вокруг меня завертелась карусель опалы, французские деляги решили усугубить ситуацию смертью моих близких и ждали, что я, смывшись в Европу, прямо-таки паду в их дружеские стальные объятия, при должной заботе Грега, разумеется.

Да и вообще, думать надо, прежде чем тянуться за длинным банкирским экю, будучи на государственной службе. Тогда самому Грегуару, придумавшему способ, как вытащить князя-изгоя в Европу, не понадобился бы господин Сегюр, засвидетельствовавший смерть агента дипломатической разведки Иль-де-Франс… «Корнету» – мелкому письмоводителю Особой канцелярии, не пришлось бы сначала работать осведомителем и связным меж людьми барона Сен-Симона и боярином Шолкой, и потом «пытаться бежать» от охранителей князя Телепнева, да и сам заигравшийся с продавшимися «Красному щиту» агентами иностранной разведки, так яро ненавидевший меня, боярин Шолка не пустил бы себе пулю в лоб… по настоятельному предложению суда чести Зарубежной стражи.

А ведь этих смертей можно было бы избежать… Впрочем, как и многих других, уже не связанных с попыткой французских «деловаров» заполучить в свое распоряжение патенты для новых производств. Грандиозная афера, блестяще провернутая Телепневым и Рейн-Виленским, унесла не одну сотню жизней. С другой стороны, прямой захват Зееланда вышел бы куда как кровавее…

Собственно, эта долгая и, черт побери, красивая интрига русского стола, началась со становлением нового князя Старицкого, стремительным, по здешним меркам, взлетом и старательно раздуваемой известностью… После истории с морским круизом Телепнев и Рейн-Виленский ввели-таки меня в курс дела… правда, выбора не оставили, но за то Телепнев уже расплатился своей битой физиономией.

А потом было не менее громкое, оглушительное падение новоявленного князя, апофеозом которого стала моя «эмиграция» и последовавшее за ней приглашение данами «в гости». Естественно, никакие французы здесь не учитывались, и их фигуры были сметены с доски во мгновение ока.

Ничуть не сомневаюсь, что господа из Нордивк Дан также рассчитывали прикормить опального князя, правда, цели у них были совсем иные. Договор об аренде Зееланда, вотчины Старицких, им как кость в горле был, а тут такая возможность окончательно прибрать к рукам остров, закупоривший выход из Варяжского моря… но государь успел первым. Он, вообще, как незабвенный Кристобаль Хозевич Хунта, любит успевать первым. Вот пусть теперь и возится с новой территорией Руси и решает проблемы с сильно обидевшимся за такое «кидалово» Кристианом, королем Нордвик Дан…

Улыбнувшись при мысли, что этот чертов остров больше не имеет ко мне ни малейшего отношения, я облегченно вздохнул. Со времен нашего лихого наскока на Зееланд прошло уже шесть лет, и два года минуло с того момента, как государь удовлетворил прошение о включении Зееланда в состав Руси, а я все еще никак не могу поверить, что этот геморрой остался позади… Сколько копий было сломано в сражении с упертыми бургомистрами, членами Законодательного совета, сколько уговоров и сладких речей… а денег! Пусть не моих, пусть казенных, но ведь на те суммы можно было бы еще пару заводов построить!