Владимир Поселягин - Командир Красной Армии

  Тягуче сплюнув на пыльную дорогу, я вернулся к корзинам. Подхватив их, приблизился к опушке и, устроившись в густых кустах, стал готовить поляну. Стянув с обеих корзин куски ткани, один подстелил под задницу, а другой использовал, как скатерть.

  - Тек-с, посмотрим, что там есть.

  При первом заглядывании я только и рассмотрел бутылку в одной из корзин да несколько яиц, сейчас же, выкладывая снедь, прикидывал, что съесть сейчас, что оставить на потом.

  В корзинах была схожая крестьянская еда: по бутылке с молоком, по краюхе хлеба, завернутых в грубую холстину, сало. В одной корзине простое соленое, в другой копченое. Ещё яйца, пара пирожков с картошкой и луком, перья зеленого лука, в маленьком пакетике соль, по головке лука, немного чеснока. В общем, обычная и простая еда. Помидоров и огурцов не было.

  Вставала проблема с ножом, его в корзине не оказалось. Видимо, те, кому несли снедь девчушки, имели свои тесаки. А как мне тут быть? Вздохнув, я завернул сало обратно и стал, отламывая куски хлеба, запивать их молоком из одной из бутылок.

  Я уже почти закончил, когда услышал перестук копыт и скрип телеги.

  Быстро пригнувшись, хотя с дороги меня заметить было не возможно, я отставил бутылку в сторону, снова заткнул ее кукурузной кочерыжкой, положил остатки хлеба обратно в корзину и, стараясь не шуметь, скользнул к дороге.

  Осторожно выглянув из-под куста, присмотрелся.

  - Все-таки наш мир, - вздохнул я, видя впереди крах своих надежд. По дороге действительно ехала телега, причем управлял лошадью каурой масти самый настоящий старинный милиционер. В смысле, в старинной форме. Он был в синих галифе, в начищенных сапогах, в белой гимнастёрке с четырьмя треугольниками в петлицах. Так называемая старшинская 'пила', я знал, что это было за звание. На кожаном поясе на пояснице была видна застегнутая кобура коричневого цвета. Про фуражку с красной звездой уже и не говорю.

  А вот его спутницы оказались теми самими дарительницами продовольствия. Поглаживая одной рукой роскошные тронутые сединой усы, старшина слушал о чем-то щебечущих девчонок, а другой рукой держал вожжи.

  'Наверняка про меня рассказывают', - хмыкнул я, и как только они скрылись за ближайшим поворотом, вернулся на место. Быстро собравшись, я сложил всё в одну корзину. Места хватало.

  Подхватив корзину за ручки, я, морщась от боли в ногах, вышел на дорогу - идти по лесу уже не мог, подошвы горели - и зашагал в сторону, противоположную той, куда уехала телега. Если что, успею нырнуть в кусты.

  Шагая по дороге, я размышлял:

  ''Пила' старшинская была до сорок третьего, соответственно, время от начала тридцатых до сорок третьего. М-да, попал... Ладно. Узнаю, где я точно, там определимся', - после некоторого колебания решил я и зашагал по дороге уже бодрее. Через пару минут, приняв новую информацию, даже стал весело насвистывать - не так уж и плохо, что я попал в прошлое, главное, жив ведь.

  За час, что я шлепал по пыльной дороге под жаркими лучами солнца, мимо меня дважды проскакали верховые, трижды проехали телеги. Один раз, подвывая мотором и коробкой, проскочила легковая машина. Она была похожа на ту, из мультика с Фунтиком, только черная. Короче, 'каблук' недоделанный. Кстати, след протектора, что я видел ранее, явно был ее.

  Каждый раз, когда появлялись люди, я успевал спрятаться в кустах, так что меня никто не заметил. Наконец я вышел к тому месту, где лес заканчивался. Встав на холме, укрывшись за орешником, стал рассматривать поселение, что находилось в низине. С холма было видно на много километров вокруг. Внизу в километрах трех была деревня, хотя, может быть, и село - я рассмотрел церковь из красного кирпича. Крупная она для деревни. Ещё было видно множество озер, изумрудную траву, точками выделялись пасущиеся коровы и лошади. Километрах в десяти, а то, может, и больше у высоких холмов с пятнами известняка внизу была видна тонкая нитка реки.

  - Солома на крышах почти везде. Блин, какой год? - пробормотал я.

  Я просидел в кустах часа четыре, ожидая, пока стемнеет, днем голышом не выйдешь в открытое поле, люди не поймут. Передник я конечно из одной материи сделал, но он вряд ли поможет. За час до темноты со стороны дороги, что осталась метрах в сорока в стороне, снова послышался перестук копыт и скрип телеги, причем знакомый. В этот раз вместе с милиционером ехали не только девчонки, но и четыре мужика, один с окладистой бородой, другой, помоложе, с чистым лицом и два пацана лет семнадцати. Судя по косам, они занимались заготовкой сена. Время было уже вечернее, вот и возвращались домой после работы.

  Проводив их взглядом, пока телега с пассажирами не превратились в маленькую едва ползущую точку, я вернулся к ужину, пытаясь отгрызть кусок копченого сала. Кстати, изучение картины впереди я совместил с ужином.

  Тщательно пережевывая пищу, я размышлял:

  'Что мы имеем? Год, скорее всего, ближе к сорок первому, чем к тридцатым. Почему я так думаю? Да потому что по закону жанра все попаданцы оказываются именно в сорок первом в начале войны где-то у границы. Соответственно, я где-то на Украине или в Беларуси. К людям лучше не выходить, местные уже знают о голом парне, так что лучше свалить к тем холмам, где речка пробегает, переплыть на ту сторону, там уже видно будет. Но идти лучше ночью или так, чтобы меня не увидели. Определюсь, где я и в каком времени, тогда видно будет, можно уже и решение о легализации принять. Кричать, как другие попаданцы, что я из будущего, ведите к Сталину, не для меня. Запрут еще в четырех стенах. С них станется. Нет, в чем я уверен на сто процентов, так это что к правительству не пойду. Если что, чтобы совесть не мучила, можно записки им отправлять, чтобы катастроф не было. Если, конечно, попал в сорок первый, но никак не лично... И еще шифроваться. Кстати, загар у меня не местный. Хотя об этом времени я еще почти ничего не знаю, могу спалиться на мелочах, значит, нужно постоянно контролировать себя и наблюдать за людьми, перенимая их привычки. Если что скажу не так, то можно соврать, что я с недавно освобожденных западных территорий. Например, с города Владимир-Волынска'.

  Убрав остатки продовольствия обратно - там еще на пару раз осталось - я посмотрел в сторону заходящего солнца и группы женщин, что шли к поселку. Они вырулили откуда то сбоку, из-за небольшого леска. Я могу ошибиться, все-таки далеко, но кажется, там виднелась крыша какого-то строения, скорее всего коровника или свинарника. В это же время по той дороге, что я шел, звеня звонком, начали с холма скатываться два велосипедиста, молодые парень и девушка. Не доехав до стайки женщин, они свернули на боковую дорогу, где была видна гладь небольшого озера.