Александр Сапаров - Назад в юность

— Бабушка, это Сережа мы с ним сидим за одной партой, я ведь тебе про него уже рассказывала. Ты представляешь, сейчас на нас напал Федька Сорокин, и Сережа надавал ему тумаков.

Бабушка потрясенно взмахнула руками:

— Нашли с кем связываться, да это же будущий тюремщик, Сережа иди обратно очень осторожно, а то он тебя где-нибудь подкараулит.

Пришла пора проявлять свою воспитанность:

— Аня, а ты не представишь мне свою бабушку, а то я ведь не знаю, как к ней обращаться?

— Ой, прости Сережа, это моя бабушка, а зовут ее Наталья Ивановна.

— Очень рад с вами познакомится Наталья Ивановна, ну а я, как вам уже сказала Аня, Сережа Андреев.

Аня утверждает, что вы кудесница по части пирогов, и я это уже чувствую по запаху.

— Да что же это я. — Засуетилась старушка. — Раздевайтесь и проходите в комнату.

— Какая старушка, ты сам еще вчера был таким же и отнюдь не считал себя старичком. — Пронеслась мысль у меня в голове.

Во время чаепития, Наталья Ивановна все пыталась узнать побольше обо мне, чем я интересуюсь, и чем бы хотел заниматься в будущем.

— Меня, что уже женить собираются в пятнадцать лет. — Подумал я. Между тем Наталья Ивановна посмотрела на меня задумчивым взглядом:

— Знаешь Сергей, ты очень интересный человек, я много лет проработала в школе, но чтобы мальчик пятнадцати лет мог так себя вести и поддерживать разговор, это что-то странное, да и словарный запас у тебя взрослого человека, ты наверно очень много читаешь?

— Ты что бабушка, какой запас? Это же Сережка, он и учится так себе, на тройки с четверками: воскликнула Аня.

— Внучка, не спорь со мной, мне виднее, ты с ним сидишь восьмой год за одной партой и наверно, поэтому не замечаешь очевидного.

Ну вот я и спалился, пора уходить.

— Наталья Ивановна, извините, но мне пора домой, а то мои будут беспокоиться, большое спасибо за пироги, все было очень вкусно.

— Сережа я очень рада, что моя внучка дружит с таким мальчиком, так, что не стесняйся и заходи к нам в гости, я буду рада тебя видеть. Аня проводи своего гостя.

Аня молча стояла у дверей, пока я одевался.

Подойдя к ней и шепнув:

— До завтра... — я поцеловал ее в щеку и выскочил за дверь.

Я, не торопясь, шел по узким улочкам Уреки, у пивного ларька уже не было очереди, и Федьки Сорокина с друзьями не было видно. Ярко светило солнце, весело чирикали воробьи, купаясь в грязных лужах, ничего не болело, как еще вчера, намечался роман с хорошей девочкой, все было просто великолепно.

— А если это просто сон и я сейчас проснусь в своей скромной квартире с кучей болезней и отсутствием всякой перспективы? — Пронеслась мысль у меня в голове и я с силой ущипнул себя за руку. Но ничего не произошло, все также светило весеннее солнце и чирикали воробьи, и я несколько секунд постояв, бодро оправился домой.

Я шел не торопясь, и разглядывал окружающее, я уже забыл, как это идти по городу, где практически нет машин. По мокрой дороге периодически проезжали таксистские волги, иногда проходили битком набитые рейсовые автобусы. Но в основном, весь народ, как и я, шел пешком. Но многих зданиях висели кумачовые плакаты «Слава Труду», «Слава КПСС». «Партия наш рулевой». Где-то из открытого окна доносилась музыка, пела Шульженко, что-то из военного репертуара. Выйдя на центральную улицу, увидел протянувшиеся вдоль бульвара вывески с моральным кодексом строителя коммунизма и вспомнил, как нас заставляли учить этот кодекс на память, мне даже стало смешно ведь этот кодекс почти полностью взят из библии. Когда я пришел домой все были уже в полном сборе.

— Сережа, где ты бродишь, мы тебя потеряли, у тебя вроде сегодня нет тренировок? — воскликнула мама. А я смотрел на мою такую молодую красивую маму и не мог сказать ни слова, последний раз, когда я видел ее живой, она была похожа на высохшую мумию. Неоперабельный рак желудка в четвертой стадии, она лежала в кровати с закрытыми глазами, когда я вошел к в палату она, тем не менее, сразу узнала меня, и только могла еле слышно прошептать:

— Сынок у меня все хорошо, не тревожься обо мне, я знаю у тебя очень много дел, пожалуйста, иди.

На следующий день она умерла. Наверно из-за этого, я, заканчивая академию специализировался по хирургии, подсознательно думая, что смогу помочь таким же страдающим людям. Но судьба кидала меня совсем в другие места от Вьетнама и Анголы до Афганистана, где не было времени думать о лечении онкобольных, а шел поток раненых, которых надо было срочно оперировать, ампутировать конечности, удалять осколки и пули, и прочее.

— Сережа, что ты на меня так смотришь? — Вдруг смутилась мама,

— Ты знаешь мама, я так тебя люблю, как хорошо, что ты у нас есть.

— Сережка, что с тобой, я тебя не узнаю сегодня. — Засмеялась она. — Хватит признаваться в любви. Ты наверняка нахватал сегодня двоек и решил подлизаться ко мне.

— Нет, мама, двоек я не получал, у меня все нормально, а задержался потому, что провожал Аню Богданову до дома, и ее бабушка угощала меня пирогами, так, что я не очень голодный.

Мама пристально посмотрела на меня:

— Это девочка, что с тобой сидит за партой?

— Да, это она.

— Очень интересно, тебе потребовалось восемь лет, чтобы понять, что ты ей нравишься.

— Ну, что же поделаешь мама, если я такой тупой, но я буду исправляться, не переживай.

— Хватит болтать, все за стол ужинать.

И мы вчетвером дружно уселись за столом в большой комнате на ужин.

— Мам, а сегодня в школе Сережку с Анькой дразнили жених и невеста. — Доложил Лешка.

— Дразнили и что с того, подразнят и успокоятся. Я очень рада, что Сережа с ней, наконец, нашел общий язык, она очень серьезная и ответственная девочка, вся в маму.

— Даша, про кого вы это там говорите? — Подключилась к беседе бабушка.

— Да вот мама, твой внук, повзрослел уже до такой степени, что начал провожать девочек до дома. — С улыбкой ответила моя мама.

— Мамочка давай сменим тему, у меня может быть будет еще двадцать девочек, чего об этом говорить. Лучше скажи, когда к нам приедет наш папа, что то он очень долго задержался на Севере? — я решил увести разговор более благоприятное русло.

— Сын, ну что ты как маленький, ты же знаешь, что он офицер, и служит, там, где ему прикажут. Не может же мы всю жизнь ездить за ним по гарнизонам. — У мамы явно испортилось настроение, а бабушка из-за ее спины, укоризненно покачала головой.

Закончив ужин, мы разбрелись по комнатам. Для тех лет мы жили достаточно неплохо, и все благодаря отцу, когда его перевели в этот большой город он был уже капитаном и, может быть нам не удалось бы получить такую квартиру, но он очень неплохо сошелся начальником КЭЧ части и тот смог пробить нам трехкомнатную квартиру, в только, что построенном доме. После бараков, военных городков, где мы раньше жили, на нас квартира произвела такое впечатление, что когда отца отправили с повышением по службе и уже майором на Север, мама категорически отказалась ехать с ним,