Константин Костинов - Джип, ноутбук, прошлое

Неизвестно, ЧТО идет по дороге. Возможно – и даже скорее всего – ИХ слишком много, всех не перестреляешь. И неизвестно, берут ли их пули…

Тем не менее, Руслан стоял у открытой дверцы, держа руку на цевье ружья. Так спокойнее…

– Руслан, поехали, – Юля была спокойна, но лицо слегка побледнело, – Поехали.

– Подожди…

На Лазаревича напало то самое странное любопытство, которое заставляет людей бежать в сторону взрыва, чтобы посмотреть, что рвануло, заставляет пренебречь опасностью, но, хоть одним глазком, взглянуть на смертельную опасность.

Топот был все ближе, ближе… Вот уже видны клубы пыли, поднимаемые шагающими, слышен неумолчный гомон…

На вершину холма высыпали и двинулись вниз кричащей серой лавиной…

Гуси?!

Толпа гогочущих упитанных птиц ринулась по дороге к автомобилю с такой непоколебимой уверенностью, как будто каждый день брали машины на абордаж.

Руслан в сердцах сплюнул. Обычные гуси, серые, лобастые. Было чего испугаться…

На холме показались погонщики стада. Мальчишки, лет десяти-двенадцати, босые, в серых рубахах и черных штанах. Они подгоняли гусей длинными прутами, выкрикивая нечто неразборчивое. Увидели замерший посреди дороги автомобиль и остановились, тихо обсуждая зрелище.

Тем временем гусиный поток достиг "уазика" и потек дальше, обходя автомобиль с двух сторон. На холме показались мужики. Такие, типично русские мужики, тоже, как и мальчишки, в рубахах и штанах, тоже босые, разве что с аккуратными бородами и в кепках. Мальчишки бросились ко взрослым, что-то говоря и указывая на автомобиль.

Ну, что сидеть? Руслан открыл дверцу и выглянул наружу.

Нет, мужики не стали креститься или разбегаться с криками. Некоторая настороженность в лицах, да один из них, тот, что покрепче, перехватил поудобнее увесистую палку.

И молчат. На каком языке с ними разговаривать хоть? Руслан немного мог говорить по-английски, и знал пару фраз на немецком и французском.

– Доброе утро! – прокричал Руслан. Не знаешь языка собеседника – начни со своего родного.

Мужики дружно сняли кепки:

– Доброе утро, господин!

По-русски. Уф-ф-ф… С души прямо камень упал. Россия. Осталось только уточнить год. Что-то мужички совсем не походят на современных крестьян, скорее, ассоциации с царской Россией. С другой стороны – автомобиля не пугаются… Может, какие-нибудь сибирские сектанты?

– Не подскажете, – прокричал он, – как мне до ближайшего города добраться? А то я… заблудился!

Некоторое напряжение, присутствовавшее у мужиков, спало. Сложно воспринимать как опасность человека, который просит у тебя помощи. Сразу появляется чувство собственного превосходства.

Мужики зашевелились и двинулись к "уазику". Руслан на всякий случай придвинул поближе ружье. Кто этих гусопасов знает…

– Пап, а можно я поглажу гуся?

– Нет. Не выходи из машины.

Гуси, предоставленные самим себе, остановились и тихонько разбрелись по краю поля. Несколько особенно любопытных стояли, заглядывая в окно "уазика".

Мужики тем временем подошли к машине, с любопытством ее разглядывая. Ну, примерно с таким же чувством наши современники рассматривали бы летающую тарелку, торчащую посреди проселка, из которой выглянули люди в серебристых комбинезонах и спросили номер галактики в тентуре.

– А вот прямо по этой дороге, – мужик махнул рукой в сторону, прямо противоположную той, в которую собрался ехать Лазаревич, – как раз к городу и прибудете.

– Кхм…

Учитывая, что вся дорога была запружена гусями, которые двигались совсем не со скоростью автомобиля, до города Руслан с семьей добрался бы только к концу недели. Причем следующей.

– Или, – сообразил мужик, – можете дальше поехать, как до чугунки доберетесь – так вдоль нее. Как раз к городу и прибудете. Тут недалеко, верст десять будет…

– А у вас мотор, – встрял в разговор мальчишка с длинным прутом в руках – или вроде чугунки?

Получил подзатыльник и, пригнувшись, отбежал в сторону.

– Цего лезешь, – цокнул по-беличьи один из мужиков, тот самый, с палкой, – ня видишь, гуси в овес лезут. Местные за потраву не похвалят.

Мальчишка кинулся отгонять гусей, решивших, что окрестные поля – нечто вроде бесплатной столовой.

– Куда ж вы их гоните? – поинтересовался для поддержания разговора Руслан.

– Известно куда. В столицу. Каждый год гоняем, как откормятся…

"Интересно. Что здесь столица – Москва или Питер? Или же это все-таки иной мир, где по непонятной прихоти разговаривают по-русски?"

– А что это у них на лапах? – высунулась в открытую дверь любопытная Анюта.

Гусиные лапы были вымазаны чем-то вроде смол и густо покрыты налипшей пылью.

– А это, доцка, – улыбнулся мужик, – сапожки мы на них надели, цтобы лапы по дороге не сбили.

– Это как? – голубые глаза девочки расширились.

– Оцень просто: церез деготь прогнали, а потом по пыльной дороге провели.

Стадо гусей-путешественников наконец прошло, подъехала телега, на которой сидел пожилой мужик в красной подпоясанной рубахе. Окинул взглядом машину, но ничего не сказал. В глазах явственно читалось "Баре с жиру бесятся…"

– До свиданья, господин хороший, – засобирались мужички.

– До свидания, до свидания… – Руслан уже сел за руль, но тут вспомнил о незаданном вопросе.

– Как город-то хоть называется?

– Есть на свете город Луга, Петербургского округа, – пробормотал Руслан, – Хуже не было б сего городишки на примете, если б не было на свете Новоржева моего.

Они стояли у "чугунки", сиречь железной дороги, ожидая пока мимо них прочухчухает поезд. Продымил высокой трубой паровоз, потянулись разноцветные вагоны: синие, желтые, зеленые, коричневые… Вагончики были маленькие, с полукруглыми крышами, неторопливые и напоминали игрушечные.

– Поэт… – зевнула Юля, – не успел до города доехать, как уже дразнилку сочинил.

– Это не я! – возмутился Руслан, – Это Пушкин.

– Кукушкин. Делать Александру Сергеевичу больше нечего было, как такие стишки сочинять.

– Нет, правда, это он сочинил.

Руслан знал точно: у него в Новоржеве Псковской области жили родственники, которые говорили, что за этот стишок на Пушкина обижены все новоржевцы поголовно.

Аня уже спала, свернувшись калачиком на заднем сиденье. Неудивительно: хотя по здешнему времени было позднее утро, они-то перенеслись сюда из вечера. То есть, по их часам – Руслан взглянул на запястье – сейчас почти полночь.

Из "уазика" на проезжающий мимо поезд смотрели двое из двадцать первого века. На них из-за занавесок смотрели люди здешнего времени.

Руслан с женой видели пассажиров поезда: молодых девушек в шляпках, мальчишек в забавных шапочках с помпонами, усталых женщин в платках и мужчин в картузах, офицеров в фуражках и даже одного священника в рясе. А кого видели все эти люди?