Александр Трубников - Рыцарский долг

– Безусловно, ваше святейшество, – кивнул Гоффредо. – Все необходимые распоряжения были отданы заблаговременно, так что человек, который является нашими глазами и ушами, уже среди них или присоединится к ним по дороге.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул понтифик. – Сегодня же надиктуй и отправь патриарху письмо, напоминающее, что интердикт, наложенный на Фридриха, все еще остается в силе, и святой апостолик требует принять все необходимые меры, чтобы Иерусалим был освобожден не еретиком, а истинно христианскими воинами.

– Вы совершенно правы, святой отец, – кивнул Гоффредо, делая пометки на вощеной дощечке. – Иерусалим не может быть освобожден отлученным императором. И уж тем более, никак не путем переговоров с неверными. Нужно сделать все, чтобы этому воспрепятствовать. Пригрозить отлучением любого города святой земли, куда ступит его нога, напасть на его здешние владения – только бы он как можно скорее вернулся обратно.

– Действуй, – кивнул Григорий, – и помни: важнее, чем миссия, возложенная на отряд посланников, отныне нет для нас ничего. Вести от них должны доставляться мне незамедлительно в любое время дня и ночи. А теперь ступай, и да поможет нам Бог!

После того как брат Гоффредо скрылся в глубине сада, папа, отказавшись от предложенного камердинером обеда, задремал, сидя в кресле и наблюдая за рыбками, играющими в бассейне. В ожидании привычного в это время корма, рыбки, плавая у самой поверхности, подняли едва заметную рябь, заставив мозаичный лик святого Петра ухмыляться и подмигивать нарисованным на потолке трубящим архангелам.

Иерусалимское королевство, окрестности Акры, 1228 год от Р. X., попразднество Крестовоздвижения (15 сентября)

Не успел последний ломтик бордово-красного солнца, дрожа в потоках теплого воздуха, скрыться за кромкой моря, как створки ворот Святого Антония стали медленно закрываться, а из надвратной башни опустилась тяжелая, окованная железными полосами деревянная решетка. Затем под действием механизмов, укрытых в боковых барбаканах, почти бесшумно натянулись толстые, густо смазанные жиром цепи, поднимая надо рвом большой подъемный мост. Теперь те, кто желал попасть в столицу Иерусалимского королевства или покинуть ее, должны были ждать до утра либо обзавестись крыльями – в ночную пору преодолеть мощные городские укрепления можно было разве что по воздуху.

Последними, кто успел покинуть Акру до ночной стражи, был отряд рыцарей-крестоносцев в белых плащах с изображенными на них прямыми желтыми крестами – эмблемой Иерусалимского королевства. Этот знак свидетельствовал о том, что всадники, уходящие в ночь, принадлежали к самому закрытому и привилегированному крестоносному братству святой земли – ордену Святого Гроба. Пятнадцать братьев-рыцарей и столько же тяжеловооруженных конных сержантов, в сопровождении слуг и обоза из вьючных и боевых коней, двигались плотной безмолвной массой, явно стараясь как можно скорее удалиться от города.

Едва акрские башни скрылись за первым же холмом, скакавший впереди всадник движением руки остановил отряд.

– Брат Серпен, прими командование! – не оборачиваясь, произнес он негромким властным голосом, обращаясь к высокому широкоплечему рыцарю. – Не очень торопясь и производя как можно больше шума, скачите в сторону деревни Бахайя. Миновав ее, на ближайшем перекрестке сверните на дорогу, ведущую в Капернаум. По ней, как можно быстрее и, вместе с тем, теперь уже как можно тише и незаметнее, мчитесь в сторону Бины, до постоялого двора, который держит Аббас. Не доезжая до него примерно двух полетов стрелы, сверните с дороги в большую смоковную рощу, там ждите нашего возвращения.

– Слушаюсь, мессир! – ответил Серпен, занимая место во главе отряда.

– Сир Робер и брат Жак, вы останетесь со мной, – распорядился предводитель отряда, съезжая на обочину.

Тот, кого он назвал сиром Робером, – рыжеволосый коротышка с топорщащимися в разные стороны жесткими соломенными усами, выполняя приказ, осадил ухоженного вороного коня, стукнув его рукояткой плети между ушей, и отъехал в сторону. За ним последовал второй всадник – высокий черноволосый сержант. Это и был упомянутый приором брат Жак.

Серпен дал команду продолжать движение, и вскоре отряд растворился в сумраке. Братья-рыцари точно выполнили приказ. Теперь случайному путнику, повстречавшему отряд, показалось бы, что по дороге движется не три десятка человек, а целая армия. Не успел топот копыт и громыхание доспехов затеряться между холмов, как Сен-Жермен развернулся к небольшой тропинке, ведущей в сторону Яффы, и пришпорил коня.

– Слушай, Жак, – обратился рыцарь к своему спутнику перед тем, как двинуться вслед за приором, – что-то я смотрю, не успели мы отъехать от Акры и на три лье, как тут же начались какие-то странности. Отвлекающие маневры, тайные перемещения. Вот, помнится, когда я вместе со своим покойным дядюшкой, графом де Ретель, воевал с англичанами во Фландрии…

– Город и его окрестности кишат шпионами императора Фридриха, Робер, – бесцеремонно перебив собеседника, ответил сержант, – а самые опасные в нашем путешествии именно первые часы. Мессир предпочел пустить врагов по ложному следу, значит, так надо. В конце концов, наше дело – исполнять приказ.

С этими словами оба всадника дали шпоры коням и устремились вслед за приором, чей силуэт уже начал теряться в сгустившейся темноте.

Бархатная осень Палестины, никак не проявляющая себя днями, по ночам, однако, уже вступала в свои права, подготавливая смену нестерпимо жаркому лету. Время цикад прошло, и теперь пряный воздух восточного побережья был наполнен непривычной, терпкой шуршащей тишиной, которую лишь изредка нарушали тревожные вскрики неведомых ночных птиц. Черный бархат восточного неба нависал над самой головой, и дорогу освещал яркий свет бесчисленных звезд, едва не затмевающих только что взошедшую желто-красную луну.

Всадники пустили коней в частую рысь. Теперь Жак понял, почему предусмотрительный приор выбрал для начала путешествия такое, казалось бы, неудобное и непривычное время. На пустой, безлюдной дороге их не могли незаметно преследовать соглядатаи. К тому же после закрытия ворот покинуть город было совсем не легко.

Несясь во весь опор, они обошли Акру стороной и вскоре оказались у моста через реку Рикордан. Выше по течению шумела, падая с плотины, вода и стучали жернова – это работала тамплиерская мельница.