Александр Маркьянов - Александр Афанасьев. Крушение иллюзий

— Есть!

Пекарский, едва не подпрыгивающий на месте от нетерпения, подбежал к рабочему месту дешифровщика — оно отличалось тремя большими мониторами, чтобы можно было работать со сложными изображениями.

— Что?

— Похоже, мы попали в яблочко, сэр. Мне удалось наложить несколько изображений одно на другое и прогнать через базу данных. Шестьдесят один процент вероятности, сэр, что это Махмуд аль-Хури.

— Шестьдесят один? Черт…

— Сэр?

— Больше нельзя ничего сделать?

В одном из фильмов Голливуд показывал, как одного террориста опознали, сделав звонок на его мобильный телефон и прогнав голос через базу данных. Может, это когда то и было возможно — но только не теперь. Сейчас ни у одного из высокопоставленных членов Аль-Каиды при себе нет мобильного телефона, чаще всего и у охраны из личного джамаата их тоже нет. Террористы тоже учатся…

— Нет, сэр. Возможные вариант установления личности исчерпаны.

— Все равно, пробуйте увеличить вероятность.

— Да, сэр.

Пекарский отошел на свое место, начал набирать номер Вашингтона.

— Шестьдесят один процент?

— Да Джон. Больше ничего сделать нельзя.

Генри повернулся к двери — как раз вошел контр-адмирал Бьюсак, показал большим и указательным пальцем — Окей.

— Вот что, Натан. Я принял решение задействовать ударный вертолет морской авиации. Он войдет в зону…

Контр-адмирал показал на пальцах — двадцать минут

— … Через двадцать минут. Позывной…

— Дробовик-три — сказал контр-адмирал

— Дробовик три. Стандартная частота…

Контр-адмирал кивнул, подтверждая

— На его борту наблюдатель и восемь управляемых ракет. В зоне цели вертолет передается в твое оперативное подчинение, используй его.

Натан все понял правильно — при использовании пилотируемого комплекса требования по вероятности опознания цели снижаются до пятидесяти одного процента — считается что находящийся в районе цели высококвалифицированный летнаб[3] имеет меньше шансов допустить ошибку в опознании цели. Шестьдесят один процент — это команда "огонь".

— Спасибо, сэр.

— Будешь должен. Сделай его!

Если так разобраться — основная вина в том, что произошло потом ложится на контр-адмирала Бьюсака. Специалисты ЦРУ, не служившие в армии, могут не знать того, что обязан знать контр-адмирал флота, да еще и выходец из сил специального назначения. Именно он должен был задуматься о том, как опасно отправлять в горный район одиночный ударный вертолет, без проработанного плана операции, без исследования района Предатором и со спутников, без подготовленного маршрута подхода к цели и отхода, без сообщения старшему оперативному офицеру эскадры — начальнику летных операций, без должного инструктажа экипажа, без отработки плана спасения экипажа если вертолет все же собьют. Тем более он должен был об этом подумать потому, что в его карьере уже была операция, когда он кавалерийским наскоком угробил людей. Тем не менее — адмирал еще с училища отличался некоей бесшабашностью, и если офицеру взводно-ротного звена это еще позволительно, то для контр-адмирала — недопустимо.

Увы… Выводов из своих ошибок Бьюсак делать не умел.

— Входим в зону. Майк, повнимательнее.

— Есть, сэр.

— Установить связь с наземной группой! Доложить!

— Так точно!

Вертолет Н-70, который когда то давно был предназначен для борьбы с советскими подводными лодками теперь, за неимением таковых, был переделан с целью GWOT, глобальной войны с терроризмом. Оборудование для прослушивания водной толщи с погружным сонаром демонтировали и теперь оно мирно ржавело в одном из флотских ангаров, а вместо двух торпед и устройства сброса полупогружных буев на вертолет установили две подвески противотанковых управляемых ракет Hellfire и лазерную систему наведения, что позволяло вертолету применять это вооружение автономно, не зависеть от наземных сил и их приборов наведения. Так же, на вертолет установили систему наблюдения и связи, позволяющую координировать действия наземных групп и передавать им картинку в реальном режиме времени, обычную или термооптическую, с этой аппаратурой работал наблюдатель, который раньше должен был прослушивать шумы в океане и определять наличие подлодок. Еще на вертолете установили с одной стороны откидную турель с пулеметом М240, но штатного пулеметчика в экипаж не дали, получалось, что наблюдатель в бою должен был и вести наблюдение и при необходимости защищаться огнем из пулемета. Еще вертолет был подготовлен для действий против пиратов, в нем хранилась винтовка Barrett M107 — но снайпера тоже в штате не было, их придавали по необходимости, но винтовка зачем то в вертолете была[4]. На флоте таких вот идиотских вещей было много.

Если бы капитан Джон Гэвин имел нормальный боевой опыт — скорее всего он отказался бы от такого полета. Нормальный опыт — это Афганистан, там у пилотов быстро исчезают все иллюзии. Ирак — не такое опасное место, это не горы — это пустыня, где все хорошо просматривается. Но весь опыт капитана исчерпывался несколькими месяцами полетов над Ираком, причем не в должности командира, а потом — борьбой с сомалийскими пиратами. Вглубь территории Сомали они не залетали — была информация, что у сомалийских пиратов появились ЗУ-23-2[5], летали над морем, а там максимум, что могло грозить — это ракета РПГ с лодки. Настоящие операции экипажа капитана Гэвина исчерпывались тремя высадками морских котиков на территории Йемена и Сомали — но все три эти операции были хорошо подготовлены, район высадки предварительно был изучен на предмет наличия там систем ПВО. А сейчас они совались в совершенно неизученный, опасный горный район и у них на пулемете, единственном их средстве защиты — никто не дежурил.

А все таки — красиво… В Йемене горные пики напоминают гребенку, они где-то покрыты чахлой растительностью, где-то — голые. Маленькие деревушки и горные дороги… господи, чем они тут живут-то…

— Сэр, связь с наземными силами установлена.

— Понял, Альфа-два-пять, здесь Дробовик-три, прошу обозначить присутствие.

— Дробовик-три, здесь Альфа-два-пять, визуально нас не наблюдаем, включаем приводной маяк…

— Есть приводной маяк — крикнул наблюдатель — они в пять точка три клика от нас, северо-северо-восток, точка один-один-семь-три-два-четыре.

— Понял, курс — северо-северо-восток, точка один-один-семь-три-два-четыре, высота низко-низко[6].