Коррупционер (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Папу, папу веди, бегом, Свешникова давай.

На мое счастье, Миша палец у артерии воспринял серьезно, и не пытался сделать какие-то глупости, типа вытащить пистолет или активно отбиваться от меня, что могло привести к печальным результатам. В коридоре хлопали двери, в кабинет, через оставленную, ускакавшим от нас Сережей, открытой дверь, заглянуло несколько лиц, которые тут же прятались, после чего раздалось несколько характерных щелчков. Если Мишин папа не в здании, придется сыночка отпускать, иначе я это уже на тормозах не спущу.

Наконец дверной проем заслонила крепкая фигура мужика в костюме и галстуке, который мгновенно оценив обстановку, крикнул в коридор, чтобы все убрали оружие. Потом мужчина обернулся к нам бледным лицом:

— Что ты хочешь?

— Всех убери подальше

— Слышали, все отошли.

Несколько силуэтов мелькнули за спиной мужика, лицом сходного с моим заложником.

— Полковник Свешников?

— Да, это я, что ты хочешь.

— Я хочу, чтобы вы дали мне слово, что сами разберетесь со мной по справедливости, а не эти два солобона.

— А ты — кто?

— Милиционер Дорожного отдела. Меня Гудима вызвал, допросил как свидетеля, этим клоунам сказал меня отпустить, а они решили все «темняки» города на меня повесить. Начали бить, к трубе приковали, в процессе драки стекло разбили. И, мне кажется, сейчас здесь будет генерал, если на него стекло не упало.

— Ты нож убери, потом я с тобой буду разговаривать.

— У меня ничего нет! — Я оттолкнул от себя Мишу, вскинул в стороны пустые руки и тут же получил по носу от бледного сыночка.

Полковник схватил Мишу за руку, не дав тому, ударить меня еще.

— Да, я тебе дою слово офицера и коммуниста, что я с тобой разберусь сам. — - — Но папа….

— Заткнись, Миша….

— Миша, отойди от него, выйди вон….

— Вы товарищ полковник скажите меня отстегнуть и пошли куда ни будь отсюда — я закинул голову вверх, чувствую во рту соленый привкус.

— Зачем?

— Минут через пять суда придут разбираться, почему на генерала стекла сбросили. И если я буду здесь, будет трудно объяснить, что рама была неплотно прикрыта и от ветра стекло разбилось.

— Отцепите его и тащите в четыреста двадцатый кабинет

Глава третья. Слово чести.

Меня завели в какой-то кабинет, после чего все разбежались. Со мной оставили Сережу, который, не выпуская из руки свою дубинку, сидел за столом у двери, перекрывая мне возможность побега. В коридоре громыхал чей-то начальственный голос. Очевидно, что на этаж поднялся главный шериф, и, то что с высоты четвертого этажа, падают стекла, пришлось ему не по вкусу.

— Серега!

Злобный взгляд из-под насупленных белесых бровей и презрительное молчание было мне ответом.

— Серега, если генерал сюда войдет, тебе конец!

— Почему?

— Эту дубинку тебе не положено иметь, и даже в руках держать. А я весь в крови. А когда генерал войдет, то я сделаю вот так — я изобразил, как в испуге зажимаюсь в углу: — и тебе дубинку в попу засунут, до самой рукояти.

— За что?

— За то, что попался.

Серега, со вздохом, попытался засунуть дубинку за шкаф с бумагами, но тот стоял слишком близко к стенке. Тогда он наклонился и закатил дубинку под шкаф.

Минут через десять начальственный рык в коридоре прекратился, и в кабинет зашел раскрасневшийся полковник Свешников, который взмахом руки отослал Серегу прочь. Доставать дубинку из-под шкафа, на глазах у начальника управления розыска, Серега не решился.

— И что ты тут расселся, как у себя дома? Я за этот выговор от генерала с тебя спрошу!

— Так верните все назад. Позовите своих дебилов, я у них оружие заберу, и мы будем все по серьезному разбираться. Кстати, наручники сыну отдайте.

— Я же не говорил с тебя их снимать.

Я показал полковнику скрепку.

— Ладно, почему мой сын с этим балбесом на тебя взъелись?

— Они решили, что мы с Ломовым причастны к нападению на Универсам.

— Почему?

— Все стреляли, никто не попал.

— И что ты скажешь.

— Я не стрелял, мне оружие еще не дали. Кстати, там еще инкассаторы стреляли, тоже ни в кого не попали. Их ребятишки почему не отработали?

— Ты знаешь, что у Ломова дома нашли патроны той же партии, что пропали, предположительно, у Мишина?

— Нет, я вообще ничего не знаю.

— И в Универсаме стрелял пистолет Мишина.

— Можно мне почитать дело по Ломову?

— Зачем?

— Он же не признается?

— Нет. Но завтра он в СИЗО поедет, там у нас будет больше возможностей, склонить его к раскаянью.

— Вам жулик нужен, или признание?

— Ты пацан не дерзи, я с тобой еще ничего не решил.

— Извините, товарищ полковник, просто странная картина получается.

— Какая?

— Первое — я не верю, что он совершил то, что ему вменяется. Мы с Ломовым полгода на одном посту. Я его достаточно хорошо знаю, ситуации были разные. На работе как в семье — ты с напарником как голые, нельзя пять дней в неделю притворятся, чтобы не было тревожных звоночков. Но никогда он не давал повод заподозрить, что он способен с девочкой сделать то, что сделали с Леной. Никаких признаков неуравновешенности не было, никогда.

— Допустим.

— Но кто-то имеет кучу информации о Диме, и подставил его, и отомстил одновременно.

— Ну и?

— Тут еще пропавший пистолет фигурирует. Значить, все вертится вокруг работы. Но мне никто ничего не подкидывал, хотя мы вместе. То, что я сюда попал — это не подстава, а импровизация молодых сотрудников. Значить….

— Что значить?

— Товарищ полковник, дайте дело почитать….

— Дело в прокуратуре.

— Но у вас же здесь есть копия всех документов, и дело должно быть, параллельное.

— Ладно, сейчас позвоню.

Через пять минут перед мной лежала картонная папка оперативного дела, с скрепленными зажимами страницами начиная с одиннадцатой, видно, там был секретный раздел. Я попросил листок и карандаш и приступил к чтению. Свешников выходил, потом пришел обратно:

— Закончил? У меня больше нет времени?

— Да, спасибо. У меня три вопроса.

— Давай.

— Первое — зачем Диме стрелять свинье в ногу?

— То есть?

— Ну, допустим, это он принес домой свиное мясо, в мясе входной канал от пули, и, наверное, пуля из пистолета Мишина. Вопрос — зачем Диме стрелять свинье в окорок? Чтобы помучилась или бегать от боли начала? Ну, позвали его родственники, забить свинью. Ну, решил Дима повыпендриваться, выстрелил в свинью из пистолета, но зачем в заднюю ногу, а не в ухо?

— Дальше.

— Второй вопрос. Обыск у Димы был до обеда. За день до этого он, якобы, убил Лену. И весь в крови поехал к родственникам, забивать свинью, потому как ничем иным нельзя объяснить, откуда в одной сумке мясо, патроны и Ленина цепочка. Я не представляю, как человек, только что убивший бывшую подругу, измазанный в крови, едет до вокзала, а потом садиться в электричку, и на него никто не обращает внимание. А в другое время убить свинью у него не выходит по времени. Если раньше — мясо бы начало портится, и заветривается, а позже — просто времени нет.

— Ну, как-то, рассуждаешь ты пространно, но твою мысль я уловил.

— Ну и третье — что за стартер автомобильный изъяли у Димы дома?

— Что за стартер?

— Ну вот написано — стартер автомобильный.

— Ну и в чем твой вопрос?

— Ну стартер — вещь дорогая, номерная. А тут нет номера.

— И что бы тебе дал номер стартера?

— Можно по номеру отследить путь агрегата.

— Ну и что? Узнаешь, что поступил в наш городской торг десять лет назад или год назад, что тебе это даст?

— Да вы поймите — стартер от легковушки дефицит, от грузовика — в меньшей степени, но тоже просто так не купишь. Мне он не рассказывал, что купил такую деталь. У него самого машины нет, родственникам в деревню — я о таком тоже не слышал. Да и вообще странно — у вас лучшие сотрудники в области, а номерную вещь без номера и модели указали.