Второй синдром Геракла (СИ) - Корольков

помнить прошлое других людей, иногда давно умерших, разговаривать на других языках, в т. ч. мертвых, получить другие знания, которые никак не мог получить в своей жизни. Это можно объяснить сбоем или перенастройкой «антенны» человека. Мышечную память тоже можно объяснить этой теорией. Вот только слабо это проработано. Нет точных рекомендаций как улучшить доступ или расширить канал связи. Хотя и с детищами рук человеческих не всё просто. Насоздавали компьютеров, сетей, а используем их малоэффективно. Да прогресса в этой области уже практически нет. По инерции ползет. Вширь и вкось разрастается. Новых идей кот наплакал. А всё почему?

Зарубили разработки, отклоняющиеся от «магистрального развития» Догнать и перегнать хотелось. И выплеснули дитя с мутной водицей бестолковостей. Нет бы искать в потоках сознаний светлые струйки и черпать из них идеи и вдохновение. Даже детское творчество сначала держали. Юным техником и Моделист — конструктором поднимали. Но забросили, задушили идеологией, призраками капитализма запугали.

Спасибо товарищу Суслову за наше октябрятско — пионерское детство. Нет бы поинтереснее что придумать для подрастающего поколения. Дети строем ходить не любят и постоянно под одну линейку не равняются.

Я отлично умею плавать,

но на собственном опыте

знаю, каково это — тонуть.

© Джинн Райан «Харизма»

Было. Помню. Мне здесь почти два.

Тогда чудом откачали. Конюшня заводская на берегу. Старый ветеринар — лошадник вышел засмолить самокрутку. Вот он богатым фронтовым опытом меня и вытащил. Буквально втряхнул обратно в жизнь.

Но сейчас то я знаю, что делать. Сил правда не особо много, ходить надолго не хватает, но на воде удержаться, да запросто. Я же сама вода еще, лягушонок почти. Мама спокойно полощет бельё, ей и не ума, что я уже в пруд скувырнулся. Плыву брассиком, балдею. Водичка классная, держит как морская. Но хорошего поманеньку. Вплываю на мостки и тут меня цепляют под мышки и вытаскивают из воды.

— Ну что «карасик» сбултыхнулся? — улыбается мама.

— Ага, купался, — отфыркиваюсь и отплёвываюсь.

— И сразу два новых слова или не два? — удивляется самая любимая женщина в моей жизни.

— Два, — мне скрывать нечего.

— А вот и третье, а еще? — Радуется мама и тормошит меня.

— Есть хочу, — сообщаю главное.

— Притомился значит? — вздыхает мама. И до дому не подождёшь?

— Неа, хочу, — тут и кишки подтверждающе заурчали.

Нет ничего вкуснее и сытнее мамкиного молока, хотя меня уже пытаются отлучить, но держусь за титьку всеми силами, которых от того только прибывает. Но тут никто не откажет пострадавшему, своя кровиночка. Ну и не буду страдать ни больше ни меньше, совсем. Буду жить и радоваться.

Мама, она сейчас моложе моей (моей???) дочери. Вот казус. Пересчитываю в уме кому сейчас сколько лет. Там в той жизни поленился бы, калькулятором пощёлкал, да хоть и в смартфоне. Я же её уже почти и не помнил такой, фотографии не в счёт. Да и мало их, фоток, нужно будет озаботиться, наверстать, а там и кинокамеру бы завести. Уж очень это забавное дело смотреть старинные снимки и снятки.

Она ушла в 1996м, залеченный рак. Слишком поздно спохватилась, сходила к какому-то знахарю. Сама ведь кое-что понимала, но к врачам не обращалась, а потом долго и тяжело лечилась. Химиотерапия и прочее, но. Теперь этого не будет ни за что, иначе зачем я тут? Меня охватывает дрёма. Сон, просто сон. Вижу далеко, пятьдесят два года спустя отвозят меня совсем взрослого в палату интенсивной терапии. Пульс есть, дыхание нормальное, вот только сознания никакого. Здесь оно сознание в шестьдесят пятом, спит под кустом, надудонившись до отрыжки.

Белье выполоскано, растрясено, ждет в корзинке. А вот я и еду уже у мамы на руках.

— Папка. Обедать? — кричу как ребёнок. А кто же я теперь.

— Сегодня из тебя так и сыплется, герой! — радуется отец.

— Купался, — важничаю. Умею, да.

— Сам научился? — удивляются родители.

— Лягух смотрел, так же плыл.

Думаете трындежь? Что такая мелочь так тараторит? А вот и правда, я месяцев с восьми разговариваю и слушаю все что вокруг и смотрю внимательно. И сестра потом так же рано говорить начала, да и дети мои до года разговаривали уже во всю. Эка «мои дети», еще бы вслух сказал карапуз. Опять юмор? Живу значит, не тупо существую. Да еще и помню прошлую жизнь. Хотя говорят это крещением отрезает, а обрезанием — железно, прямо по слову самому. Читал у кого — то что все дети до крещения помнят прошлую жизнь, а потом чик и начинаем новый круг. Но я то подселился после крещения тела, хотя и крещение смутно помню. Так что это вроде и не забота? Хорошо, что важных воспоминаний в этой жизни еще не так много накопилось и все они именно на уровне тела и только положительные. Не было у меня разочарований с рождения и до этого случая. Хотя рождение то ещё приключение. Вот и надо чтобы их и дальше поменьше было. Над этим и стоит поработать.

Главные мои игрушки — книги. Руководство от отцовского трактора, электротехнический справочник и математическая энциклопедия. В последней правда буквы очень маленькие, зато в первой одни картинки, и я их все уже знаю и что там к чему мне отец рассказывает. Четырехтактный дизель в полтора года понять, да как два пальца. Тем более и учитель знающий. Не пил бы еще. А так он в техникуме машиностроительном на заочном учится. В прошлой жизни не знал конечно, вернее осознал только к диплому. Это теперь я такой эрудированный.

Не, я из книжек конечно строю и всякие детские свои штуки. Но этого уже мало. Папка начал мне кубики деревянные подтаскивать. Как зайдёт в столярку, наровняет обрезков, ошкурит, чтобы дите не занозилось. Их у меня со временем кубометр набрался. Но и сейчас уже коробка из— под отцовых парадных ботинок почти полна, мне не поднять.

Вот мы и дома. Отец обедает и меня посадили. Так-то я один и не ел никогда, только за компанию. Ну сиська не в счет, это святое. Картоха как раз в чугунке упрела. Отцу с селедочкой, а мне намяли с молоком и ложку вручили — чайную ясное дело с другой мне и не