Мне отмщение, и Аз воздам - Андрей Алексеевич Панченко

— Открывайте мать вашу, я знаю, что вы там! — в железную дверь кабинета кто-то забарабанил. Голос незнакомый — я сейчас дверь выломаю!

— Это кто? — заплетающимся языком спросил меня Макс, тот самый бывший начальник отряда, который в одночастье, волею начальства стал опером.

— А тебе не насрать? — ответил я вопросом на вопрос, равнодушно разливая по стаканам водяру. Я как раз тогда достиг такого состояния, что мне было похер на всё. Мы работаем с секреткой и пока не спрячем бумаги в сейф, вправе хоть министра МВД игнорировать — опять, наверное, проверяющие из спецпрокуратуры, или секретчики. Чайки охамевшие! Опять, «кустарка» их начальству потребовались. Подождут пару часиков, я жопу от стула отрывать не собираюсь! Но надо будет потом всё проверить и пользованные копирки в сейф убрать.

— И то верно — согласился напарник, закусывая водку луковицей — пошли они! А копирки я сегодня поменял, старые уже до дыр стёрты.

Это был один из основных способов наезда на оперов со стороны проверяющих «секретчиков» из конторы глубинного бурения или главка. Когда они первым делом проверяли копировальную бумагу, которой сотрудники пользовались при печатании секретных документов. Неопытные сотрудники забывали, что на копирке текст полностью остаётся, и оставляли эту улику на своих столах. Мы же были с Максом уже опытные и таких косяков не допускали.

Но настырный и наглый голос нас в покое не оставил. Вскоре в замке стали шурудить отмычками. Через пять минут дверь распахнулась. На пороге стояли двое, усатый полковник и расконвоированный зек, который как раз и вскрыл дверь.

— Рыжий, пошёл отсюда нахер! — буркнул я, глядя на расконвойника и игнорируя незнакомца в форме — у тебя секунда!

— Я не причём! Меня заставили! — успел выкрикнуть расконвойник, прежде чем исчез из поля моего зрения.

Зека как ветром сдуло. Все расконвойники, как, впрочем, и большинство блатных в нашей зоне были моими или Макса агентами. Спорить тому же Рыжему со мной было не с руки. В колонии агентами добровольно почти не становятся, по крайней мере я таких случаев не знаю, в основном стукачами становятся зеки, которых на чём-то запрещённом поймали сотрудники и «простили» в обмен на их услуги.

— Бухаете⁈ Вам звездец засранцы! — у полковника при виде нас с Максом аж усы торчком встали. Он как заправский прыгун преодолел невысокий барьер, что отделял входную зону перед дверями нашего кабинета от остального пространства и через мгновение оказался перед моим столом, на котором горой лежали уголовные дела. Дела агентов я и Макс по привычке успели спрятать. Я даже не дёрнулся. Взяв со стола рюмку с водкой, я опрокинул её себе в рот и равнодушно посмотрел на зама по режимно-оперативной работе, по описанию я уже понял кто передо мной.

Лёгкое движение руки, и по кабинету пронёсся буран из сбитых на пол бумаг. Зам по РОР очистил мой стол от горы папок, чтобы лучше меня видеть.

— Я сейчас с медиками вернусь, составим акт освидетельствования и вы вылетите с работы за пьянку, как пробка из бутылки! Звездорасы! — прошипел на меня из-за усов полкан, а потом так же резко развернулся и вышел из кабинета.

— Ещё по одной? — не обращая внимания на летающие вокруг протокола допросов и постановления спросил меня Макс.

— А чё нет-то? Херли спрашиваешь? — согласился я, и вытер руки титульным листом какого-то уголовного дела — и лучка ещё подреж, и хлеб если остался. Давай за свободу тяпнем! Наконец-то отмучались!

— Дай бог! — улыбнулся Макс — надеюсь Вася Вася, слово держит!

Вася Вася, как называли заместителя начальника по оперативно-режимной работе Шульца Василия Васильевича зеки, вернулся через пятнадцать минут. Один. И молча начал подбирать бумаги с пола. Вид у него был уже совсем не боевой.

— Водку будешь Васильич? — оценил я поступок начальства.

— Сразу бы позвали, не пришлось бы дверь ломать! Всему вас учить надо, молодёжь! — сгрузил на стол кипу бумаг полковник. Ещё мне работёнки как минимум на сутки. Всё теперь вперемежку, снова всё сортировать, по папкам раскладывать, а лучше сразу прошить! — сейчас нормальной закуски принесут.

— Кто же знал, что ты сегодня из отпуска выйдешь — резонно возразил я начальству.

— На то ты и опер, что бы всё знать! Агентов не только в зоне надо иметь! — укоризненно посмотрел на меня зам — че пьёте то? Самопал?

— А другого в округе и нет ничего, разве что самогонный аппарат у мастеров на промзоне изъять — рассмеялся Макс — да только кто же нам даст это сделать?

— Аппарат не тронь! — сказал, как отрезал Вася Вася — это моё и Минаева!

— Знаем — хором с Максом ответили мы, и дружно заржали. Всё в зоне имеет своего хозяина из сотрудников и всё делается только по воле Хозяина!

Так мы и сдружились с замом по РОР, и он оказался отличным мужиком и классным опером! Он понимал в какой мы с Максом жопе, и помогал нам чем мог. Даже очередное звание не зажилил, вовремя поснимав с меня и Макса выговоры, которые мы успели нахватать до его возвращения из отпуска, и до старшего опера меня повысил, но и мы теперь его подвести не могли. Вот из-за него я и оказался в поле один, с ящиком патронов, кучей снаряги и АКСУ в руках!

За каждым оперативным сотрудником милиции чистилось табельное оружие. В райотделах это были пистолеты Макарова, у спец частей чего-только не было, а у нас на зоне у каждого сотрудника был автомат! Вру, не у всех, конечно, у начальника, замов и ДПНК тоже пистолеты были, но только у них! И фигня, что большинство сотрудников свой автомат в глаза за всю службу не видело, но ведь он был! По крайней мере номер этого мифического калаша каждый хоть раз видел, когда расписывался в журнале прикрепления табельного оружия. Оружие сотрудников колонии хранилось в оружейке части внутренних войск,