Стальной сапог (СИ) - Авраменко Александр Михайлович

…Мощный вороной, словно осенняя ночь, жеребец под белой попоной с нашитыми на неё геральдическими грифонами легко нёс на своей спине закованного в железо всадника. Прямоугольный щит, слегка изогнутый, с тем же чёрным птицезверем, крашенное в чёрно-белую спираль рыцарское копьё с широкой чашкой упора, вставленное концом в специальную щель на седле. Позади неспешно двигающегося рыцаря, а никем другим воин на вороном коне не мог быть, скрипела гружёная телега под полотняным тентом, явно заморского образца, запряжённая каурым мерином, которого погонял одетый в лохмотья заросший туземец неопределённой нации. То ли эст, то ли лат, то ли кто из мери, или вообще, чудин неведомый. Вокруг расстилался сосновый бор, на удивление разросшийся на песчаной почве, посвистывали лесные птахи, изредка любопытный зверь высовывал осторожно свою мордочку из густого малинника или орешника, провожая взглядом пахнущего металлом невиданного чудовища. Верста за верстой ложились под подкованные шипастыми подковами копыта боевого жеребца. Марк, пожалуй, впервые за время пребывания в Старом Свете, был спокоен и по душе растекалась умиротворённость. Сейчас он, пусть и на короткое, относительно, разумеется, время, вновь воин. Не воздухолётчик, естественно, поскольку неведомо ему, лишь одним Богам, когда вновь он вознесётся на хитроумной махине в бескрайние небеса, но всё же воин. И дело он исполняет своей волей, воинское дело. Да, мог промолчать, мог отказаться. Только вот не стал разбивать надежду боярину Малюте. Тот хоть и строг был, да Распятому поклонялся, но зря не кричал и не наказывал. Суров был Иванов, но справедлив всё же. Не отнять этого у «золотого пояса». Да и в торговле так же честен был. Свою резану не упускал, вестимо, но обманом дела не вёл, жульничеством гривны да куны не зарабатывал. Так что Марк Иванову верил. В том, что отпустит его боярин на волю, коли спасёт воин семью боярскую, не сомневался. Лишь бы, как говорится, свезло им. Возницу Мауберг сам выбирал. На рынке рабском. Не погнушался. Выбирал такого, что лишнего слова не скажет, трепать налево и направо своим языком не будет. А почему раба? Так вольный свою голову в петлю совать не станет, а рабу деваться некуда. Хотя Марк себе слово дал – коли выберутся от тевтонов живыми и волю получит, отпустит этого страховидного холопа на свободу. Хотя вслух тому и не сказал ничего. Истинной Троицей поклялся Великому Небу…

…Спустя неделю пути начали попадаться следы войны – сгоревшие дотла деревни, вытоптанные поля, густо поросшие свежими могилами новые погосты. Иногда ловил полный лютой ненависти взгляд из лесу, прожигавший кольчугу тройного плетения и котту. Слуга, по-франкски, или холоп по-славянски, своё дело знал, хлопот не доставлял. Оба коня были обухожены и накормлены, вычищены и прибраны, телега с поклажей исправна, еда – вовремя сготовлена. Рыцарь был неприхотлив в еде, как все славы, ел, что сготовят, указаний готовить ему разносолы не давал. Холоп же, разведя костёр, быстро ставил котелок и варил кашу, одновременно обжаривая на прутках мясо, которого было в достатке. Много ли времени займёт силки на ночь возле стоянки поставить? Чуток. А утром, глядишь, плачет косой смертными слезами, угодив в западню. Лошадям овса тоже хватало. Из самого Новгорода половину телеги загрузили, специально, чтобы те в силе были. А прочий груз – для отвода глаз. С виду большой, да веса в нём немного. Пух птичий, несколько шкур, ну и продукты для двоих, само собой на месяц пути. На дне возка – лук тугой с сотней стрел, запасной меч, да прочее оружие. Ну и несколько диковин на взгляд непривычный. Успел кузнец, таки, и меч выковать, точнее – переделать под руку Марка, и пару штуковин хитрый сковать, благо простые они. Пара небольших круглых палочек металлических, цепочкой прочной соединённых, да острый крючок на такой же тонкой цепи, только длинной. Нунчаки, да ниндзя – сёгё, а ещё Пётр успел настоящий тессен сделать, боевой веер, подивившись простому, но смертоносному устройству. Не зря старый ниппонец молодых курсантов своему ремеслу в учебном отряде гонял. Так что свёрнутый в стопку веер, висевший на поясе, никакого подозрения вызвать не мог ни у кого. Славы почему лучшими воинами считались среди всех окружавших их имён? Потому, что перенимали у соседей самое лучшее и эффективное оружие и ухватки, приспосабливая их к своему телу и укладу жизни. Так, томагавки медноликих племён занимали столь же почётное место в армии, как и исконный прямой меч. А ниппонский ниндзя-то полюбился именно воздухолётчикам, потому что был невелик размером, но столь же смертоносен, как и простой славянский клинок, только веса в нём куда меньше, чем в последнем. Ну а когда такой меч скуёт кузнец славов из настоящего булата, то, как говорится, добро пожаловать в Ирий… Нет, у Марка, само собой и настоящий рыцарский меч имеется на боку, в добротных кожаных ножнах, но вот аккуратный полуметровый клинок смотрится, как обычный боевой кинжал… Вздохнул – ему бы катану, что дома осталась…

Сзади что-то прогудел холоп, и Мауберг очнулся от дум – впереди показались всадники. Трое. Впереди – тевтон. В белой длинной котте, на таком же покрытом покрывалом, как у слава, лошади, следом – два кнехта. При виде Марка встречный избоченился, чуть добавил ходу, слуги поспешили за воином. Тронул жеребца, выезжая вперёд, снимая с седельного крюка щит и одевая его на левую руку. Заметив рыцарский герб, тот сбавил шаг своего коня, подскакал к славу, глядя синими, какими-то водянистыми глазами сквозь забрало круглого шлема, хрипло выдохнул:

– Я – рыцарь Ордена Меченосцев Вольфанг Гиде. Кто ты и откуда?

– Барон фон Гейер, Марк Мауберг. Еду из Хольмгарда в Дерпт, где хочу сесть на корабль до Ла-Рошели.

– Подорожная имеется?

Марк положил руку на рукоять меча, зло рявкнул:

– Благородному рыцарю никакие подорожные не нужны. Я сам себе господин!

Меченосец дёрнулся, но сдержался, терпеливо разъяснив:

– Здесь земли Ордена, и дабы путешествовать по ним, требуется разрешение комтура.

– Ха! Ваши гроссмейстеры и за проход по Святой Земле тоже деньги хотят иметь?

Рыцарь замялся – с одной стороны, барон в своём праве. С другой – непорядок. Но видно, что встреченный им воин – матёрый вояка. Оружие доброе, и доспех справный. Раз к франкам едет, значит, оттуда…

– А откуда в Хольгард попал?

Марк скривился:

– Из Святой Земли, как и сказал. Был в паломничестве к могиле Господа нашего, Иисуса Христа…

…Произнеся титул и имя Проклятого Истинными, осенил себя вражьим знаком…

– Обратно отправился с норгами Христиана Благочестивого, благо, по пути нам было. По Танаису и Итилю поднялись до славянских земель, а там и Хольмгард…

– Ясно. Но, всё же, разрешение нужно. Прошу следовать за мной, господин барон, к нашей заставе. Там вам дадут все необходимые бумаги. Заодно и расскажете нам о своём паломничестве.

Марк на мгновение задумался, потом согласно кивнул. Меченосец молча развернул свою лошадь, указывая путь, кнехты пристроились позади воза…

…– А ты добрый воин, Марк!

Пьяный в дупель Вольфанг в который раз хлопнул слава по плечу. Тот в ответ усмехнулся, продолжая осушать громадную кружку со свежим пивом. А меченосец всё не мог успокоиться:

– Это ж надо! С одного удара! Я такого никогда не видел!

Фон Мауберг слегка поморщился:

– Хватит, Вольфанг. Просто у каждого народа свои приёмы. И если не хочешь быстро умереть, то учиться надо всему и всегда.

– А где ты его увидел?

Марк сделал очередной глоток, вытер усы от густой клейкой пены, затем только ответил:

– Цинское искусство. А те, по слухам, его где-то дальше на Востоке переняли.

– А долго учился?

Меченосец никак не мог успокоиться. Теперь слав усмехнулся в ответ:

– Каждый день. Пять лет. И сейчас не бросаю…

…Они замерли друг против друга, ожидая команды герольда на бой. Громадный, глыбоподобный тамплиер, командор местного представительства Ордена в Пруссии, и куда меньшего роста слав. Оба закованные в сталь доспехов, причём у тамплиера защита была более мощной: глухой ведрообразный шлем с узкими прорезями для глаз, толстая плита прикрывала грудь, а щит окован полосами стали. В противоположность ему фон Мауберг был одет в лёгкую кольчугу, скрытую чёрной коттой с нашитой на ней гербом, в руке – круглый щит конника. Лёгкий и удобный. И, самое главное, непривычного вида клинок на боку.