Андрей Максимушкин - Багровые волны

По мнению Виктора Котлова, досталось людям зря, на авторитет командира они не посягали, все делали, как надо или как положено. Но вмешиваться в конфликт, принижать своим авторитетом командира корабля последнее дело. За подлодку и экипаж отвечает в первую и последнюю очередь кавторанг Дмитрий Самойлов. Ему и держать дисциплину на борту.

К району встречи Б-27 вышла с задержкой на полчаса против назначенного. Последние тридцать миль пришлось идти на перископной глубине. Хотя переход завершился благополучно, небо над головой было не так солнечно, как хотелось, над подлодкой ощутимо нависала тень угрозы. Опрос командиров подлодок по звукоподводной связи подтвердил худшие опасения Виктора Котлова. С-164 и Б-30 подверглись воздушным атакам. Капитан третьего ранга Серебряков доложил, что опознал в бомбардировщике «Авенджер». Самолет сбросил по курсу подводной лодки серию мелкокалиберных бомб.

Тревогу и неуверенность добавила шифровка с "Советской России". Полученное в назначенное время, радиосообщение адресовалось контр-адмиралу В. Н. Котлову лично, и было подписано адмиралом флота Арсением Головко. "Усилить бдительность. Возможны провокации со стороны флота США. Продолжать выполнять поставленной задачи". Коротко всеобъемлюще и понимай, как знаешь.

Наше командование умеет ставить задачи, да так, что и народная смекалка не поможет. К счастью, за успешное решение вопроса, у нас премируют ненаказанием за все то, что ты совершил, выполняя приказ. Котлову вспомнился Плимут голодного сорок первого года. Д-3 тогда стояла на приколе в плимутском порту, ждала очереди на капитальный ремонт. Экипаж жил на берегу в пригороде Плимута. Эх, насмотрелся тогда Виктор Котлов на английскую жизнь. Впечатлений надолго хватило.

Город сохранился неплохо. Бомбили его мало, при штурме не пострадал, ибо был взят за один день лихой атакой неполного полка десантников. Командовавший десантурой капитан госбезопасности Анатолий Верхотин догадался не разбрасывать свои силы в безнадежной попытке окружить город, а бил сжатым тяжелым кулаком по прямой, заставив англичан поверить, что город атакует минимум стрелковая дивизия. Говорят, у Верхотина даже было два-три танка. Разумеется английские «Валентайны». Если бы десантники не поспешили бы с атакой, то англичане быстро бы выяснили, что превосходят наступающих по численности в 3–4 раза, у атакующей стороны почти нет танков и артиллерии. Тогда десантникам в лучшем случае пришлось бы перейти к обороне. Это в лучшем случае.

После войны и подписания договора на аренду полуострова Корнуолл Плимут стал базой сначала передовой эскадры Балтийского флота, а с 44го года отдельного Атлантического флота. Бессменным комендантом базы был полковник Кривошеев, как получивший это назначение в декабре 40го, да так и приросший к городу и порту. Много воды утекло, многое поменялось в стране и мире, но ни у кого из командующих рука не поднималась сменить ставшего неотъемлемой частью Плимута заслуженного ветерана.

Много пришлось пережить коменданту и его немногочисленному гарнизону. Командование требовало: поддерживать порядок на вверенной территории, обеспечить лояльность местного населения, выловить и ликвидировать весь криминальный элемент, наладить работу порта, доков и ремонтных мастерских да еще обеспечить противодесантную оборону Плимута. Каждый пункт требовал серьезной кропотливой работы, требовал немалых средств и людских ресурсов, да еще нередко противоречил остальным требованиям.

Владимир Кривошеев выкручивался, как мог. Помогала крестьянская смекалка, умение работать с людьми, да резервы балтийской эскадры. Капитан первого ранга Левченко сам получил задачу закрепиться на Корнуолле и поддерживал сухопутный гарнизон всеми своими силами и резервами.

В городе и окрестностях было неспокойно. На полуострове скрывались дезорганизованные остатки разгромленных английских частей, больше похожие на оборванцев, партизан, но все с оружием. Население косо смотрело в сторону «оккупантов». Ночами на улицах царствовали банды грабителей и налетчиков, с ними не справлялись даже армейские патрули. Да ко всему прочему на Англию обрушился голод.

Раньше большая часть продовольствия завозилась с континента и из колоний. После разгрома Британии все изменилось. Если что и везли на остров, так это только оружие и американских наемников. Сильно поредевшие после битвы за Британию советский и германский флоты не могли обеспечить блокаду, авиация тоже не справлялась с защитой острова.

Голод был страшен. Враз выросли цены на продовольствие, фермеры спешно вооружались и не спешили продавать излишки со своих хозяйств. Склады в городах быстро опустошались, а по большей части разворовывались ушлыми дельцами и английской администрацией. Оккупация привела к остановке промышленности, тоже питавшейся за счет импортного сырья. Выброшенные на улицу люди потеряли свои накопления, фунт стерлингов обесценился. Немногие сохранившие работу счастливчики еле сводили концы с концами, но им хотя бы не грозила голодная смерть. Обеды в заводских столовых порой ценились выше любых денег.

В это страшное время, когда в Англии убивали за буханку хлеба, комендант Плимута принял неординарное решение, разом избавившее его от многих проблем. Началось с мобилизации всех желающих поработать на судоремонтных предприятиях, все плимутские мастерские получили заказы от советского флота. Одновременно советская власть установила контроль за владельцами предприятий, чтоб те не воровали у рабочих и вовремя платили зарплату. Заказы комендатура оплачивала полновесными советскими рублями и продовольствием. Были организованы общественные работы, за которые тоже платили, причем продовольствием по флотским нормам довольствия.

Флотское командование быстро поняло суть проблемы и обеспечило снабжение советской зоны, пусть и не как в Союзе, но терпимо. Проблема голода отступила на второй план. Зато население очень быстро поняло, в чьей руке миска с похлебкой и само навело порядок на полуострове. Повстанцы и бандиты без разговоров выдавались военным патрулям либо расстреливались самими обывателями.

К весне 41го года о самоуправстве коменданта стало известно в Москве. В Плимут вылетела комиссия во главе с наркомом Николаем Кузнецовым. Сопровождавшие моряков специалисты НКВД быстро разобрались в ситуации и увеличили лимиты на снабжение Корнуолла с учетом нужд местного населения. Также были рассмотрены и удовлетворены заявки местной промышленности на сырье, топливо и материалы. Полковник Кривошеев вместо нагоняя получил орден и немалые права почти полновластного хозяина военно-морской базы.

Слухи о корнуольском островке благоденствия быстро распространились по всей Англии. Весной советским пограничникам уже приходилось отбиваться от толп голодающих, стремящихся любыми путями попасть в советскую контрольную зону. Опять помогло НКВД и товарищи из трофейных комиссий. Прямо на границе организовали фильтрационный лагерь. Теперь все желающие могли предложить Советскому Союзу свои услуги. Специалистов, высококвалифицированных рабочих, ученых трудоустраивали в советской зоне или вместе с семьями вывозили в Союз.

Летом 41го было достигнуто соглашение с Германией об английских репарациях. Получивший несколько недостроенных кораблей СССР взял под свою опеку часть судостроительных заводов и быстро загрузил их работой. При этом советские управляющие платили рабочим и специалистам в полтора раза больше, чем немцы, организовывали при заводах столовые и общежития. Понятно дело, местные и потянулись к нашим.

Вот так, буханка хлеба помогла нашему флоту, спасла немало человеческих жизней и закрепила за Союзом Корнуолл. Плебисцит среди местного населения способствовал установлению советского протектората и закреплению аренды полуострова на 99 лет. Арендная плата была установлена в размере одной копейки за квадратный километр в год и пересмотру не подлежала.

Воспоминания о делах полковника Кривошеева незаметно повысили настроение Виктора Котлова. Жизнь уже не казалась такой мрачной и безысходной, да и в отсеках подлодки вроде стало светлее.

— Переживем — буркнул себе под нос контр-адмирал.

Под рукой Виктора Котлова целый дивизион подлодок, а рядом крейсируют еще два. Это сила, это 18 добротных средних и больших подводных лодок с крепко сколоченными экипажами и прошедшими огонь и воду офицерами. Многих своих командиров контр-адмирал знал не один год. Со многими он делил место в кают-компании, обед и глоток воздуха в тесных отсеках субмарин. В своих людях Котлов был уверен.

— Я понимать, мы драться с янки? — опять этот немец не вовремя пристал.

— Да, они пытаются нам помешать.

— Но мы в тельняшках — лицо фрегатен-капитана Борхерта расплылось в широкой улыбке.