Вадим Денисов - Таймыр. Трилогия

— Что-то не так?

На что Юрген Крауф степенно ответствовал:

— Знаете, в этих местах много чего «не так». Вообще всё не так, — и напомнил:

— Юрген Крауф, полковник Бундесвера в отставке.

Донцов усмехнулся, машинально дернул рукой вверх, имитируя воинское приветствие, и продолжил:

— Однако в силу ряда причин я не стану этого делать. Знаете почему?

— Мне кажется, я знаю, — неожиданно вызвался Юха. — Вы просто впервые столкнулись с таким проявлением реальности. В силу неизбежной специфики работы всех карающих и шпионских служб мира вы понятия не имеете, как грамотно донести свою точку зрения до необходимого по долгу службы количества людей…

— Ну, организация не «шпионская», — начал было Донцов, но тут же смолк, услышав дружные смешки иностранцев. Ага… Расскажи-ка западникам, полковник, про контору с названием КГБ, расскажи. И вынужден был дежурно бросить:

— Хорошо начали, продолжайте, я слушаю.

— У вас нет надлежащего оснащения, вам не с кем проконсультироваться, может, даже не с кем поговорить о проблеме за стойкой бара. Одним словом, у спецслужб просто нет соответствующего опыта. Но самое главное, у вас, кроме находящихся в этом «шале», нет единомышленников. И нет времени, что бы подготовить таковых.

— Не будь опрометчив, Юха, — привычно съязвила Рита, — вспомни, как лихо сотрудники ФБР орудуют в сериалах типа «Ангар-13»!

— Я не снимаюсь в сериалах, мисс, — уточнил Донцов, улыбаясь, но одновременно чувствуя нараставшее внутри раздражение. Никогда в жизни полковник не был вынужден признаваться, что не готов к какой-либо проблеме системно. Впрочем, он не собирался делать этого и сейчас и потому с неожиданным пафосом возвестил:

— Но я уверен, что в этом, по-прежнему материальном мире все по-прежнему решается действием, решением, разумом и желанием.

Юрген согласно кивнул, а Софи что-то вполголоса сказала Сержанту. Майер тоже шепнул в белое ушко, ощерился, показал другу большой палец: «Жгун, йопт!».

— Вы правы, мистер Харью. Эзотерического опыта у меня нет. Уж как умеем. Но именно поэтому я вынужден… Нет, не предложить вам сотрудничество. В связи с чрезвычайностью ситуации я намерен мобилизовать вас всех в мобильную оперативную группу, — властно заявил Андрей. — Международную, раз так вышло и военизированную, ибо так надо. Без малейших признаков демократии, предупреждаю, — строжайшее единоначалие. Думаю, что все с этим согласятся, потому что неудовлетворённых моим заявлением я просто эвакуирую из зоны проведения операции.

И добавил для друзей:

— Несогласный плывет лесом, я не шучу, Сергей, — переводи, если сможешь.

— А разве такие будут? — ответил доктор вопросом. — Господа, не забывайте подготовить все камеры, все аккумуляторы, фонари. И берите своё эзотерическое «оборудование», которого нет у «госбезопасности». Хотя я и не думаю, что оно нам поможет.

Все закивали головами.

И тогда полковник, чувствуя, что напряжение в группе спадает, — впереди у всех интересная работа при поддержке готовых на всё людей, — улыбнулся по-настоящему:

— Если иностранные гости пожелают, то после завершения операции, точнее, данного её этапа, я готов отправить официальные письма спецслужбам ваших стран для сведения. Они с вами свяжутся и… побеседуют.

— Нет уж, избавьте нас от таких знакомств! — ответили ему без особой радости.

— Отлично, начинаем работу, — констатировал Донцов. — Итак, принимаю решение: всем передислоцироваться на тот берег к группе камней, дальнейшие шаги будем обсуждать на месте. На сборы даю полчаса: умыться, оправиться, подготовить памперсы. Здесь на связи и для охраны останется сержант Аджиев.

Игорь с Лапиным не сговариваясь, первыми вышли наружу, выволакивая вещмешки.

— Подождите, Андрэ! Есть небольшая проблема.

Это была Рита. Юрген Крауф предусмотрительно встал в ожидании сбоку, держа свою винтовку в одной руке и патронташ с подсумками в другой — у него тоже появился какой-то неотложный вопрос. Все остальные уже вышли на улицу.

— Мы внимательно обследовали берег еще до вашего появления. Ваш друг, уезжая отсюда, забрал с собой единственное плавательное средство. Нам нужно поискать лодку!

— Я уже нашел. Летающую. Как будете готовы, выдвигайтесь к вертолёту, — и, заметив поднятый немцем патронташ, предварив вопрос:

— Действительно, у вас не самый распространённый в России калибр… Есть спецбоеприпасы на гладкоствольное. Дам вам помпу вторым стволом, так что отстреливаться будет чем — от всего возможного. Гут?

И заговорщески подмигнул Юргену. С военными, даже бывшими, всегда проще.

Вы когда-либо в жизни восхищались игрой пианиста или скрипача? Если да, то способны должно оценить и виртуозность работы борттехника перед взлётом. Каждое его движение, прикосновение, слово и дело отточены, как японские кухонные ножи и ювелирны, как «Prada». При запуске он выполняет десятки манипуляций. Арматура кабины вертолета — клавиатура маэстро, и здесь так же нельзя лажать, все точно, вовремя и без импровизаций. Иначе в мелодию постепенно оживающего вертолета ворвется диссонанс чуждых сценарию звуков, сообщающих, что «ласточка» — «девочка», так и не ожила, принц оплошал, волшебства не случилось… Огрубевшие пальцы совершают замысловатые движения, вырывая из оков сна то, что еще несколько секунд назад мёртво называлось «авиационной техникой». Всё, проснулась, любимица, качнулась из стороны в сторону, стряхивая остатки колдовского сна, на глазах превращаясь в живое существо… Лопасти тягового винта, вращаясь, постепенно сливаются в серебряный диск, демонстрирующий готовность и мощь летательного аппарата. И летчики не спят, включением тумблеров пробуждая все удивительные возможности этой чудо-машины — геликоптера. Итогом этой работы становится хоровое «зачитывание молитвы», или, если на официальном лётном языке: «выполнение контрольной карты». Всегда и везде, как бы не спешил экипаж и заказчик, это должно сделать, чтобы быть уверенным — все идет правильно.

Каждый раз Лапин восхищался этим действом, стараясь быть ближе к пилотской кабине, Вот и сейчас весь короткий перелёт простоял возле экипажа, заворожено наблюдая за его работой. А весь этот сверхкороткий перелёт, нелепый, но такой нужный перелёт полностью состоял из манипуляций экипажа, посмотреть было на что. Тем более, что площадку для посадки выбрали не сразу.

После приземления Донцов запретил всем выходить из машины, какое-то время внимательно разглядывая группу скальных осколков в бинокль. Что имеем? Скальный выступ у северного склона большого оврага, поросшего густым ивняком… Приличной высоты! Еще одна небольших груда камней на холме позади вертолёта. Скала, расколотая пополам, состояла из двух огромных половин, поставленных вертикально. Плоская каменная плита на дне узкой щели, два естественных продуха по бокам мегалита.