Сергей Калашников - Оператор совковой лопаты

   Только после этого Мишка подступился к облюбованному месту на откосе. Прежде всего, принялся копать узкий и низкий горизонтальный ход. Сечение - минимальное, какое только позволяет действовать и передвигаться. Глина здесь плотная, слежавшаяся. Ведром перетаскивал её под навес, складывая с краю высокой кучей. В минуты передышки замесил в ямке и, дав пропитаться и полежать, налепил горшков, мисок, чаш, пиал. Даже пару тазиков сформовал. Всё - толстостенное, неровное и слегка кривоватое. Кое-что, постояв немного, покосилось под действием собственного веса. Другое растрескалось, но немногое.

   Слыхивал он, что гончары добавляют в глину песок, но сам от этого воздержался. Во-первых, потому, что не понял, зачем. Говорили, что для обезжиривания, но в этой массе никакой жирности он не ощутил. А во-вторых, песка поблизости не нашлось. Там, куда он ходил вниз по реке, что-то подходящее припоминается, однако не близко. Да и нельзя сказать, что помнит он наверняка.

   А ещё слепил улей. Маленький домик со съемной крышкой и полочкой под отверстием в боковой стенке. И рамок, чтобы вставлялись внутрь. Сами рамки до момента, пока просохнут трогать было боязно, так что оставил их лежать в том положении, в каком завершил работу над ними на щите из палочек. Специально для этого связал несколько штук

   Рамки эти не квадратные, а почти круглые, хотя, точнее сказать, настолько скруглены в углах, что выглядят чуть сплюснутыми кольцами. Дело в том, что пчёл по окрестностям встречается - видимо-невидимо. Нельзя сказать, что в пасечном деле Мишка великий спец, скорее, наоборот. Но картинок всяких про устройства пчелиных домиков видал немало, и на экране телевизора иногда кое-что в кадр попадало. С другой стороны, метод проб и ошибок ещё никто не отменял. Опять же, сладенького страсть как хочется.

   Углубившись в берег на пару метров, расширил пространство примерно до двух шагов, что вдоль, что поперёк, и увеличил высоту до того, что в центре смог выпрямиться. Стенки вверху свёл на конус, и продолжил пробиваться дальше деревянным шестом. По прикидкам до поверхности оставалось меньше его роста. Хорошо, что глина здесь не сухая, а то бы задохнулся в пыли. Хоть и плотно лежит грунт, но лопаткой на конце инструмента буровится, и от стен образующегося ствола отрезается. Скорее - отскабливается.

   Одна беда - тьма кромешная. Через узкий длинный лаз дневной свет, конечно, пробивается, но сюда, вверх, уже не добирается. Вот и приходится ковыряться вслепую, получая на кепку всё, чего добился упорными трудами. Однако справился. Конец жерди ушёл в пустоту, так что остаток додолбил уже сверху. Это значительно веселей, когда глина не за ворот лезет, а проваливается. Канал получился прямой и почти ровный. Вокруг отверстия в земле навтыкал кольев, оплёл их ветвями и обмазал глиной. Изнутри потолще - может не так быстро прогорит эта труба. Нечем ему воздух нагнетать, так что весь расчёт на хорошую тягу.

   Сушняк заготавливал вдумчиво. Подбирая хворостины по толщине. Гореть-то этому добру предстоит долго, а подкинуть через узкий лаз удастся немногое. Заодно разработал, опробовал и ввёл в обиход метод рубки дров без топора. Хворостину толщиной вплоть до тонкого бревна опирал на валун, а вторым, как раз таким, чтобы мог выжать вверх на вытянутые руки, со всей дури бил по неопирающейся части дровеняки, и отскакивал, если отпружинивший камень отлетал в его сторону. Не каждый удар оказывался результативным.

   Пока готовился, внутренние поверхности печи высохли, и Мишка приступил к её загрузке. Посудины располагал, подставив под них высохшие бруски глины - будущие кирпичи. Дрова укладывал тщательно, находя каждой деревяшке своё место. На счёт узости лаза он, пожалуй, перестарался. И на счёт его длины. Надо будет это усовершенствовать к следующему обжигу.

   Отгорело всё штатно. Не за сутки, но часов восемнадцать полыхало с гудением - тяга оказалась замечательная. Мишка ещё через лаз подпихивал длинные хворостины, но осторожничал, чтобы не толкнуть ими посуду. Пламя изредка вырывалось из дымохода, дыма практически не было, а столб раскалённого воздуха дрожал над трубой.

   Пока это все остывало, вооружился лопатой и отправился осматривать окрестности. Дело в том, что печёная рыба уже плохо лезла в глотку. Лук в ближайших окрестностях он повыбрал, а пара видов растений, корешки которых оказались приемлемыми на вкус и достаточно мягкими для зубов, встречались нечасто и, по правде сказать, в пищу их можно было употреблять только от отчаяния.

   А ведь мука и крупы - это семена растений. Когда-то - диких. Почему бы не поискать? Вдруг кукуруза отыщется. Каша из неё невкусная, но, читал где-то, что лепёшки очень даже ничего. Тарталетки, кажется, или что-то в этом роде. И пекут их в тандырах, если ему не изменяет память.

   На этот раз старался выбирать для движения открытые места. То, что растёт между деревьями, он уже всё осмотрел, и ничего полезного для себя не обнаружил. Да вот беда, поляны в этом лесу встречаются нечасто, и размеры их не впечатляют. Сколько ни ходил, ничего нового не обнаружил. Зато обратил внимание на то, что тропы, скорее всего звериные, стали попадаться часто. И ведут все в одном направлении.

   Двинулся туда, действительно, такое впечатление, что зверьё, особенно копытные, прибегает в эти места частенько - много тут примятой травы. А вот непримятой наоборот, мало. Чахлое какое-то место. Кустарник редкий, деревьев негусто, грунт перекопан, вернее, перепахан. Хотя, если сказать - истоптан - тоже правильное определение. Обширное пространство, посещаемое, тем не менее, частенько. Непонятное тут всё. Склон холма и его подошва. Посмотрел издалека, хоть и не особенно хороший обзор, но несколько оленей вроде как пасутся.

   Приметил место, да и дальше пошёл. У него сейчас другие задачи, не стоит отвлекаться на разгадки местных особенностей. Странное место, но ничего тревожного.

   Злаков он нашёл пять видов. И образцы собрал, и нарвал колосков да метёлок. Некоторые показались зрелыми. Находился, насмотрелся, но к вечеру добрался до дома. Печь уже ничуточки не дымила, ветерок продувал её так, что воздух выходил через трубу. И был он умеренно тёплым. С разбирательством того, что у него вышло, решил дождаться утра.

   Осмотр и выемка продуктов обжига заняли много времени. Часть горшков растрескалась, но около трети изделий получились целыми. Тяжеловесные, конечно, но сосуды. Лучше всего вышли кирпичи. Более всего Мишку волновали крупные ёмкости. С ними были связаны определённые надежды.