Андрей Посняков - Страж империи

– Подумаем. – Протопроедр развел руками. – Этим как раз и займемся.

– Хм, подумают они. – Патрикий усмехнулся и потер руки. – Ты б лучше подумал, что будешь докладывать на синклите? Дело-то, если помнишь, на контроле у самого базилевса. Еще бы – столь удачливый преступник, вор и убийца, к тому ж – мужеложец… хотя, говорят, он жалует и женщин – притча во языцах! Ладно, ладно, не хмурься. – Гротас неожиданно улыбнулся. – Уж так и быть, вместе подумаем. Всю картину, я полагаю, императору знать ни к чему. Что интересует синклит? Чтобы мы побыстрее покончили с наглым разбойником и ворюгой Родинкой… что твои люди, в общем, и сделали. А то, что Родинку не казнили принародно, а, так сказать, уложили в процессе поимки – это уже совсем другой коленкор. Так и следует говорить – «убит при попытке к бегству», а уточнять – кем убит, не вижу особой надобности.

– Понял вас, господин, – пряча улыбку, поклонился Алексей. Все же патрикий Филимон Гротас был его старым, очень старым знакомцем, еще с первых дней службы в одном из отделений сыскного секрета эпарха, можно сказать – первый учитель и одновременно надежный товарищ и друг. Плохого не посоветует! Вот как сейчас…

– Все, что там у вас произошло – наше внутреннее дело, – сурово сжав губы, еще раз повторил Гротас. – Не нужно его выносить на суд синклита. Тем более, никакого синклита не будет – базилевс примет нас по этому делу приватно, ну, может быть, в присутствии дуки… Это, конечно, хуже, больно уж у нас дука въедливый…

Алексей поморщился.

Дука – первый министр и командующий флотом – Лука Нотара мало того, что был въедливым, так к тому же являлся одним из открытых туркофилов. Фразу «лучше чалма, чем тиара» не зря ведь людская молва приписывала именно ему. Он как-то был уже скомпрометирован, и даже оставил на некоторое время службу… но вновь вернулся – слишком уж крепко верил ему базилевс-император. Слишком уж крепко. С другой стороны, и ведь было, за что – все знали, что дука Лука Нотара – кристально честный и неподкупный человек, каких в империи было очень и очень мало, особенно среди высших чиновников, живших откатами, взятками и откровенным неприкрытым мздоимством. На их фоне, конечно, дука смотрелся куда как презентабельно, да и человек был хороший, и специалист в своем деле изрядный, только вот, ненавидя «латинян», объективно лил воду на турецкую мельницу, а султан Мехмед был сейчас для империи куда как опаснее папы.

Не вышло опорочить… лишь только на время. Кстати, к организации компромата приложил руку и протопроедр… впрочем, что там – «приложил» – именно он, Алексей, Алексий Пафлагон, все и организовал. И теперь вот мучился – известно ли о том дуке или еще нет? Вполне могли донести – завистников да интриганов кругом хватало. По всем этим причинам с Лукой Нотарой встречаться не очень-то и хотелось… Впрочем, один он – и базилевс – это все ж таки лучше, чем весь синклит, где – за редким исключением – взяточник на взяточнике или болван на болване.

Они еще посидели в присутствии – выпили с полкувшина вина, красного родосского, разбавленного на две трети водою, – поговорили за жизнь, обоим было что обсудить – давненько уже друг друга знали. А уже ближе к вечеру, точнее сказать – сразу после полудня – явился императорский глашатай. С приглашением к базилевсу, куда же еще-то?

Судя по адресу – старый дворец – император не собирался созывать сегодня синклит, решив обойтись личным слушанием. И хорошо бы – без дуки.

Напрасно надеялись – дука был тут как тут. Высокий красивый мужчина с холеной бородкой и прямым взглядом, он стоял сразу за императорским креслом, у портьеры в малых приемных покоях, даже можно сказать – в кабинете.

Дождавшись приглашения имперского протовестиария – по сути, высокопоставленного слуги, однако обладающего немаленькой властью – патрикий и протопроедр войдя, поклонились и, застыв, ждали веления императора.

Базилевс Константин – могучего телосложения муж с окладистой бородою – был одет в длинную парчовую хламиду и красные полусапожки. Голову его, с седеющей волнистою шевелюрой, украшала малая золотая корона – венец, в правой руке император держал посох, который, впрочем, тут же отставил в сторону, и Лука Нотара, словно бы специально дожидаясь того, ловко подхватил регалию, с видимым – либо хорошо разыгранным – благоговением поставив ее за портьеру, в угол.

– Ну? – базилевс дернул головой. – Кто будет докладывать? Слышал, слышал уже о ваших подвигах.

Ага… донесли уже, суки… Правда, судя по первому впечатлению, император вполне благосклонен.

– Вот что, давай, говори ты, – правитель империи ткнул унизанным перстнями пальцем в грудь протопроедра. – Как непосредственный организатор и исполнитель.

Алексей поклонился и без особых подробностей, но весьма толково изложил суть происшедшего, естественно, не упомянув о неизвестном стрелке.

– Вот! – выслушав, довольно кивнул базилевс. – Умеют твои люди, Филимон, докладывать кратко и по существу. Многим бы вельможам так поучиться, а, Лука?

– Да, – эхом откликнулся дука. – Это было б не лишним умением. Жаль, жаль, исчезла риторика, на наших глазах исчезла!

– Так вы же и сгноили! – базилевс неожиданно расхохотался. – Ваши… то есть наши прелаты-клирики. Епископы, игумны… Кто говорил – риторика сиречь – пережиток язычества и вода на мельницу латинян?

– Так говорят не очень умные люди, мой государь, – осмелился возразить Лука Нотара. – Что же касается священников православной церкви – среди них немало хороших риторов. Другое дело, что они часто держат свое мнение при себе, не опускаются для споров с паствой.

– Вот и плохо, что не опускаются. Иногда б и поспорили бы! – автократор хохотнул, хотя, в общем-то, был не очень-то склонен к шуткам. И сразу перевел тему назад:

– Так, говорите, злодей Роман Родинка – убит?

– Да, государь, – Алексей, а следом за ним и Гротас, поклонились. – Убит при попытке к бегству.

Базилевс задумчиво потер виски:

– Что ж, думаю, это и хорошо. Пусть не казнен, так хоть убит. Пусть народ знает!

– Знает уже, – как показалось Алексею, с некоторым раздражением бросил дука. – Слухи пошли – только держись.

– Вот и славно!

– Славно, государь, только…

– Ну, что замолк? – император оглянулся. – Говори, коль уж начал. И вообще, не стой там, у портьеры – выйди на середину.

– Слушаюсь, мой господин. – Лука Нотара быстро исполнил требуемое и – уже с нового места – продолжил: – У этого случайно убитого злыдня могли быть сообщники… ну да – сообщники. И как долго господа из сыскного секрета собираются ловить остальную шайку?

Филимон Гротас покряхтел, а потом молвил: