Алексей Волков - Русский фронтир

– Что там? – спросил его Муравьев по-французски, в свою очередь выбираясь из брички.

– По-моему, асиенда, – не слишком уверенно отозвался Хуарес.

Все знать невозможно. Но смуглое лицо кабальеро под неуставной по дорожному случаю шляпой приобрело воинственное выражение, а правая рука легла на рукоять шпаги.

Решение было единственным, и Муравьеву не оставалось ничего иного.

– Коня!

На месте остались лишь денщики с экипажами. Все остальные быстрой рысью направились к столбику дыма.

Краем глаза капитан видел, как казаки деловито пробуют, легко ли выходят из ножен сабли и удобно ли будет достать ружья и пистолеты. Здесь была не Россия, и требовалось быть готовым ко всему. Вон как посматривает по сторонам Хуарес, словно только и ждет нападения со всех сторон сразу, более того – будет подобному только рад.

Муравьев и сам потянул шпагу, а затем скинул чушки с ольстров. По обыкновению всех местных жителей, пистолеты были постоянно заряжены, чтобы в случае чего не терять драгоценных минут.

Да, определенно не Россия.

Хотя… Тоже ведь ее часть…

– Землица тут знатная. – Ситников размял в руке комок почвы.

– Да и у нас на Дону не хуже, – отозвался Исаев.

К полудню жара усилилась, и о продолжении работы говорить было трудно. Понятно, почему местные не работают, а отдыхают в тенечке, пока солнце не пройдет высшую часть своего пути по бледному небу.

Тенечек, между прочим, еще тоже найти надо.

Где теперь привычный и родной Дон?

Линия только намечалась, и грядущие станицы существовали большей частью в зародыше. Или в младенческом возрасте, если уж сравнивать возраст поселения с возрастом человека. Да и разве это линия? Станицы разбросаны на таком расстоянии, что перекрыть промежутки заставами почти невозможно. А еще степь… Если бы была река! А тут если что и есть, так болота, и то поближе к морю.

Все-таки худо-бедно, но из времянок казаки перебрались в постоянные дома, да и самое главное – храм уже устремился к небу своими увенчанными крестами куполами. Пусть он еще не был богат внутри, однако дорогие оклады еще приложатся. Была бы вера!

Именно вид церкви мирил казаков с переселением, напоминал им о далекой родине, служил связью с нею…

– Ничего, вот чуток обживемся… – успокаивающе вымолвил Ситников.

Он относился к числу тех, кто с легким сердцем покинул родные края, и теперь вовсю старался устроиться в некогда чужих, а ныне ставших своими землях. Большинство казаков и их семей воспринимали перемену в жизни гораздо хуже, вплоть до тлеющего бунта в самом начале, который едва удалось погасить. Да и сейчас слишком многие жили надеждой когда-нибудь вернуться на Дон. В отличие от них Ситников даже радовался возможности повидать места, о которых не столь давно и слыхом не слыхал.

Люди тоже бывают разными. Кто-то готов всю жизнь прожить на одном месте, а кого-то постоянно гонит ветер странствий.

Но в чем был Ситников прав – земля была действительно богатая. Ничем не хуже прославленных южных черноземов. Да и зимы, как говорили, здесь не бывает. Чудно!

Может, к лучшему? Пройдет несколько лет, все обустроится, придет достаток, и уже дети воспримут землицу своею, родной, а внуки будут считать, что так все и должно быть…

Кто-то же должен начинать! И строиться, и возделывать землю, и защищать ее… Почему не мы?

– Что ж, Иван Петрович, надо подумать, где лучше использовать ваши таланты. – Граф встал и несколько раз привычно прошелся по кабинету.

Сидевший напротив офицер сделал было попытку подняться, но был остановлен жестом наместника.

Только что прибывший молодой подполковник был по случаю представления начальству в полной парадной форме при Владимире в петлице, Анне на шее и Золотом оружии. В противоположность ему граф был одет вполне по-домашнему, в сюртуке без каких-либо орденов и знаков отличий.

– Готов исполнить любое поручение вашего сиятельства, – произнес установленную форму подполковник.

– Не сомневаюсь. В присланной характеристике вы охарактеризованы как инициативный и наделенный разнообразными способностями офицер. Признаюсь, несколько смущает ваша склонность к бретерству. Помнится, в первой экспедиции у нас был один бретер… – Граф замолчал.

По иронии судьбы сидевший офицер являлся одним из немногих, кто знал эту позабытую в связи с последующими событиями историю. Граф Федька Толстой во время русско-шведской войны был его приятелем, и потому факты подполковнику были известны из первых рук. Разумеется, в трактовке пострадавшей в том давнем деле стороны. Художества Федьки довели графа до того, что бывший гвардии поручик и офицер по особым поручениям первой русской кругосветной экспедиции был высажен на Алеутских островах и в итоге был вынужден добираться до родины самостоятельно, попутно заработав в определенных кругах прозвище Американец.

Но это Федя. Его дважды разжаловали за проделки в рядовые, зато на войне он быстро рос в чинах и закончил службу полковником. На этот раз – с твердым решением все оставшееся время провести в отставке. Ивану Петровичу за очередную дуэль тоже грозило нечто подобное, да начальство решило, что ссылка в Тьмутаракань пострашнее любых отставок. Напрасно. Для человека предприимчивого отдаленность от столиц гораздо лучше службы на виду у властей предержащих.

– Иногда, ваше сиятельство, у честного человека не остается иного выхода, кроме как встать к барьеру, – неопределенно ответил подполковник. Было в ответе и чувство собственного достоинства, и в то же время – некоторая дистанция от тех, кто вызывает всех встречных-поперечных без причины.

Сам офицер к возмущению начальства дрался часто, но по собственному мнению – всегда по достойной причине.

– Надеюсь, здесь никто не сможет дать вам соответствующего повода, – заметил наместник. – Положение без того достаточно сложное. Вы ведь знаете ситуацию в общих чертах? Определенные силы в последнее время лелеяли планы отделения колонии от ставшей бессильной метрополии. Присоединение здешнего края к России практически не изменило их стремлений. Выгод от случившегося пока не заметно, вот они и желают воспользоваться открывшейся возможностью. Сил у нас на данный момент практически нет, приходится использовать местные войска, а последние не всегда достаточно надежны. Да еще сосед попался беспокойный. Не успел толком утвердиться, как уже поглядывает по сторонам и ищет, где и что плохо лежит. Вы знакомы с Муравьевым?

– С которым? – закономерно осведомился подполковник.

Муравьевых было столько, что запутаться в них было немудрено.