Избранница волка (СИ) - Лис Алеся

– Цветана? Что ты тут делаешь? – доносится до меня самый родной в мире голос.

Желанье кинуться в объятья любимого тянущей болью отзывается в мышцах, но вместо того, чтобы шагнуть вперед, я отчего-то инстинктивно ступаю назад, к лесу.

– Котенок, ты чего? – недоумевает Сергей. А я и сама не знаю чего, только делаю еще один шаг назад.

– Где ты был? – едва слышно спрашиваю, чувствуя, как пересыхает во рту от страха и по коже бегут мурашки. У меня уже было такое. Давно. Много лет назад. Я тогда со школы возвращалась и, чтоб сократить дорогу, бежала через пустырь, где дом строили. Сколько себя помню, этой дорогой ходила под окнами громадного двухэтажного недостроя, но в тот раз остановилась на полпути, а через секунду прямо передо мной на землю упал кусок кирпича. Так вот, тогда я себя тоже так чувствовала – словно все тело покалывают тоненькие иголочки, и тошнота клубком ворочается в животе.

– К маме ездил, – спокойно отвечает мой жених. – У нее давление подскочило, нужно было срочно в аптеку смотаться.

В его голосе столько невинного недоумения, что это невольно наталкивает на подозрения...

Совсем далеко, едва слышно, лают псы, выслеживая меня.

– И ты, – выжидательно смотрю на него, а сама продолжаю отступать. – Целый день мотался, правильно я понимаю?

– Да! Представляешь, маминых таблеток не было ни в одной, пришлось в соседний город ехать! – разводит руками любимый. – Прям, напасть какая-то!

Ага, напасть… Может быть… Только не верится мне что-то. Еще день-два назад, я бы даже усомниться не посмела в его словах, а сейчас… А сейчас оказывается в этом мире можно продавать людей, как вещи, и я не знаю теперь чему и кому доверять. Словно проснулась, как Нео из матрицы, проглотив не ту пилюлю, и все. Добро пожаловать в настоящий мир… Предыдущий был ложью… Сказкой… Красивой картинкой...

– Почему же ты меня с собой не взял? Почему на целые сутки оставил у чужих людей? – говорю с упреком и обидой, а у самой на глаза слезы наворачиваются. Я столько всего пережила за эти двенадцать часов, а он даже не спросил, как я.

– Ты так мило спала. Я же знаю, как ты устаешь. А в машине тебя укачивает, какой там отдых, – пожимает плечами любимый. – Ник и ребята хорошие люди, они бы не причинили тебе вреда... Ну же... котенок... иди ко мне.

За спиной снова слышится лай собак. Громче. Отчетливее. Они приближаются.

– Хорошие люди, говоришь? – всхлипываю я.

– Да, хорошие, – расслабляется Сергей. Только сейчас я понимаю, как он был напряжен, словно… словно дикую зверушку подманивал. – Я им доверяю, как себе.

“Как себе… Доверяю, как себе…” – звучит в голове, словно эхо. Меня загнали в ловушку. Целенаправленно. Планомерно. Хладнокровно. Как дичь. Как зверя. Страх и обида ядовитой смесью вскипают в сердце. Псы лают все ближе и ближе…

Сергей раскрывает объятья и делает шаг ко мне.

– Я очень скучал, Вета, – хрипло заявляет он. Запах крепкого алкоголя, который он вокруг себя распространяет, очень хорошо показывает мне насколько сильно. И это явно не боярышник, который можно купить в аптеке.

– И я скучала, – тихо отвечаю. Скучала… И скучаю… Но не по нему, не по этому Сергею, а по тому, который был у меня в сердце, по тому, чью роль он играл все эти годы, роль заботливого и любящего парня…

Делаю шаг навстречу, еще один. Широкая улыбка скользит по некогда до боли любимому лицу, но когда до Сережи остается совсем немного, я неожиданно толкаю его, а сама, прошмыгнув мимо, кидаюсь вперед. Не ожидав от меня подвоха, любимый, заваливается на спину и ударяется головой об капот машины.

По другую сторону трассы тоже лес. Он гуще… Страшнее… Непроходимее… Он мое спасение…

Первые минуты мне кажется, что погоня прямо за моей спиной. Воображение рисует звуки хриплого дыхания преследующих, их оскаленные лица, истекающие слюной пасти собак, но спустя несколько минут, когда в правом боку начинает ощутимо покалывать, я понимаю, что это все лишь игры воображения.

Лес все так же шумит, но единственное сиплое натруженное дыхание, которое я слышу, это мое. Они остались позади. Николай со своей сворой еще, видимо, не успел подойти, а Сережа, наверное, слишком сильно ударился. Или я его ударила.

На миг в сердце закрадывается ощущение вины – я впервые в жизни сознательно причинила вред человеку, вряд ли убила, но покалечить могла знатно – но потом я со злостью отбрасываю ненужные муки совести. А он? Он со мной, что собирался делать? Ручаюсь, мой жених даже не думал, выживу ли я после того, как удовлетворю похоть всех тех клиентов, которых пророчил мне Николай, или нет. И что будет с моим телом и душой после такой работы.

Глаза начинает щипать, я смаргиваю одинокую слезинку с ресниц и упрямо иду дальше. Больше бежать нет сил.

Постепенно темнота вокруг начинает таять, небо светлеет, просыпаются ранние пташки. Их громкие трели немного успокаивают – раз пищат, значит, собаки и громыхающие ботинками гады далеко позади.

Но радоваться приходится недолго, солнце, мазнув всего лишь раз тонким прозрачным лучом, прячется за огромную серую тучу. И, спустя полчаса, хляби небесные разверзаются. Дождь, хоть и летний, а все же пробирает до костей. За секунду я становлюсь, как мокрая курица, – сарафан облепляет ноги, больная конечность, то и дело, подворачивается на скользких влажных иголках, волосы, намокнув, неприятно тянут затылок вниз. Сколько раз хотела отрезать косу и сделать модную, молодежную стрижку, а рука не поднималась. Бабуля очень любила мои волосы, до последнего расчесывала поутру и заплетала, хоть я вполне могла это делать сама.

– Это моя гордость и радость, – говорила она, проводя по прядям старым деревянным гребнем, доставшимся ей от прабабки. – А твоя сила.

Какая такая сила, она не уточняла. Скорее всего, обычные сельские предрассудки и суеверия.

Идти становится тяжелее. Одно радует, преследователям сейчас тоже не просто. Вода смывает мой след и запах. Я помню,  где-то читала, что на обоняние собак влияет дождь, туман и даже жара. Значит, удача все же на моей стороне.

Дождь понемногу стихает, но продолжает слегка моросить. Зубы уже давно выбивают чечетку, а тело бьет холодная дрожь. Я уже начинаю основательно так подумывать о том, чтобы поискать хоть какое-то укрытие, как сразу же выхожу к крутому обрыву. Внизу, судя по всему, когда-то бежал ручей, но жара высушила его до капли и теперь вместо воды на дне темнеет размоченное дождем болото.

Чтобы продолжить путь мне нужно либо спуститься вниз отвесному краю, а потом по такому же подняться вверх, либо искать, как можно обойти. Только вот можно ли?

Вздохнув, сажусь на край, прямо в мокрую грязь, переворачиваюсь на живот и, цепляясь руками за ветки кустов и торчащие из глинистой почвы корни деревьев, начинаю медленно скользить вниз. Николай и его прихлебатели вряд ли подумают, что я способна на такую глупость и будут искать меня на обходных путях.

Спускаться оказывается намного проще, чем я себе представляла, и через несколько минут я уже внизу. Ужасно грязная, но живая и почти невредимая. Более того, за двадцать шагов от меня приветливо сияет зевом пещера.

Осторожно подхожу к возможному укрытию и заглядываю внутрь. Мне приходится чуть наклониться, так как свод нависает слишком низко даже для меня. Глаза сразу же выхватывают светло-коричневые стены, теряющийся в темноте конец коридора и лежащего на полу мужчину.

Словно ужаленная отпрыгиваю назад. На мгновенье мне кажется, что это кто-то из охотящихся на меня мразей, но, присмотревшись внимательней, понимаю, что этот человек мне совершенно не знаком. Он безвольно лежит лицом вниз, неестественно подвернув под себя руку. По некогда белом рукаве рубашки расползлось кровавое пятно, выше него наложен жгут.