Тринадцатый апостол. Том II (СИ) - Вязовский Алексей

Но сейчас моя цель — Библиотека, на гробницу Александра Македонского я еще успею посмотреть. Сначала дело. Сворачиваем на Форуме перед Мавзолеем, чтобы попасть на следующую улицу, где расположен грандиозный комплекс Мусейон, частью которого Библиотека и является. Мой взгляд рассеянно скользит по большой толпе, собравшейся у ступеней Мавзолея и вдруг выхватывает среди людей знакомую худощавую фигуру — Матфей…!

Поправляю тубус, зажатый подмышкой, и под удивленным взглядом Сенеки, начинаю пробиваться к апостолу, который судя по всему, занят очень важным делом — несет александрийцам благую весть о Мессии. Народ его слушает заинтересованно, тишина вокруг стоит гробовая. Матфей говорит вдохновенно и весьма убедительно — беседы с членами Синедриона в Иерусалимском храме и проповеди среди легионеров сделали свое дело. Речь его льется складно, на вопросы из толпы он отвечает без запинки.

Заметив меня, он немного теряется, но я одобрительно киваю ему, и Матфей продолжает свою проповедь.

— Но как такое может быть, что мертвый человек воскрес?! — сомневается пожилой бородатый мужчина в длинной тунике — Что-то не верится…

— Зря не верите, уважаемый — вступаю я в беседу — свидетелей этому чуду было пол Иерусалима. Наверняка среди тех паломников были и евреи из Александрии.

— А римляне там были?

— Конечно. Я и сам присутствовал при воскрешении Мессии.

По толпе проносится удивленный ропот, люди вытягивают шеи, чтобы увидеть меня. Грех не воспользоваться моментом, и я поднимаюсь по ступеням, встаю рядом с Матфеем.

— Все, что рассказывает вам этот человек — чистая правда. И тому есть подтверждение — я поднимаю над головой тубус — Чтобы никто не смог потом исказить правду, священники Иерусалимского Храма собрали свидетельства людей, видевших чудо, и записали их, заверив своими подписями. Три таких свитка Синедрион передает Александрийской библиотеке на хранение. Писцы сделают копии с них, и потом каждый желающий сможет ознакомиться со свидетельствами о том, что произошло на Песах в Иудее. Ну, а вы здесь и сами видели комету, возвестившую о чуде, произошедшем в Иерусалиме.

Толпа одобрительно гудит. Появление кометы — аргумент серьезный. Небесные явления такого масштаба просто так не происходят, для античного человека это всегда важное предзнаменование или подтверждение божественной сути произошедшего. И здесь в Александрии еще помнят, как тридцать лет назад на востоке небосклона вспыхнула яркая звезда, которую позже назвали Вифлеемской…

— Расскажи еще о Мессии! — просят люди Матфея

— Завтра. Приходите слушать его завтра. А сейчас ученика Мессии ждут в Библиотеке.

Апостол намек понял и начал прощаться с толпой. Ничего, захотят услышать больше об Иисусе, обязательно придут. Город не такой уж большой, узнать, где проповедует Матфей, не составит никакого труда.

Заворачиваем за угол Мавзолея, проходим чуть дальше по улице, и вот уже перед нами Мусейон — культурный центр эллинизма, известный на весь античный мир. Созданный при Птолемеях, он не утратил своего значения и сейчас, в римскую эпоху. По своей сути, это храм муз, поскольку именно музы отвечали в греческом пантеоне за все науки и за все виды искусства. Именно при их храмах и разворачивалась вся образовательная и научная деятельность. И библиотеки, соответственно, располагались тоже при них. Мусейонов в античном мире было не мало, но Александрийский признавался и признается до сих пор, главнейшим из них.

И вот сюрприз — здесь размещена только часть библиотечного фонда. Еще одно, более крупное отделение библиотеки находится в Серапеуме — это чуть дальше, в египетском квартале.

Я знакомлю Матфея со стоиком, обстоятельно рассказываю о христианстве. Вопросы Сенека задает острые, прямо на грани. Кто сотворил бога? Ах, он вечен, почему тогда не может быть вечна материя? Как всеблагой Бог создал ад и Сатану? И главное зачем? Сразу виден большой опыт ведения философских споров. Нам с Матфеем приходится попотеть отвечая на эти вопросы. Наверное, это очень характерно для Александрии — начать диспут о боге посреди улицы, прямо перед Мусейоном!

— Луций, объясни мне логику — я пытаюсь сменить тему — почему большая часть библиотеки расположена в храме бога Сераписа? Если книги не умещались уже в библиотеке Мусейона, то почему нельзя было новое здание построить?

— Политика, Марк… Птолемеи хотели сделать своих богов понятными для завоеванных ими египтян и всячески подчеркивали их важность. Серапис — покровитель Александрии — соединил в себе черты одновременно Осириса и Аписа в человеческом обличье.

— Ну, да… Зевс ведь тоже мог превращаться в быка. Но книги-то при чем?

— Так и слава богам, что собрание книг хранилось в нескольких отделениях в разных местах! При Юлии Цезаре случился большой пожар в царском квартале и в огне, говорят, сгорело сорок тысяч свитков. Хорошо, что потом Марк Антоний передал Мусейону книги из Пергама и этим восполнил его потери.

— А так ли хорош это — спасая Александрийскую библиотеку, уничтожить Пергамскую?

Сенека лишь пожимает плечами.

Пробравшись через толпу и заплатив за вход, мы попадаем в огромный зал с мраморными колоннами, заставленный полусотней столов. По периметру располагаются огромные шкафы с ячейками, заполненными тысячами папирусов и свитков. Высота шкафов такая, что служителям приходится пользоваться небольшими лесенками, чтобы достать свитки с верхних полок.

— Вот это да…! — удивляется Матфей, разглядывая библиотеку и посетителей. Тут сидят не только римляне в тогах, но и греки, египтяне. Никакой тишины в зале не наблюдается от слова совсем. Люди спорят, перекрикиваются, кто-то даже ест за столом, листая свитки.

— И сколько здесь книг? — интересуется апостол у Сенеки

— По последней переписи — философ хватает за руку раба в медном ошейнике, требует провести к какому-то Аристарху — Больше пятидесяти тысяч. Основное хранилище книг в Серапеуме, и еще есть небольшая библиотека во дворце.

—…Эй! Филон! Ты ли это?!

Сенека хлопает по плечу крупного бородатого мужчину с высоким лбом и запавшими глазами. Тот сидит за одним из столов, корябая что-то стилусом на вощеной табличке.

— Я, Луций, я…! — бородач привстает со скамьи, вежливо кланяется нам

— Знакомьтесь, это знаменитый Филон из Александрии. Кстати, большой любитель вашей иудейской культуры и книг. А это адепты нового еврейского бога — Марк и Матфей

Неужели перед нами сам знаменитый философ Филон Александрийский? Я разглядываю мужчину, поражаясь прихотям судьбы. Сразу две таких удивительных встречи — Сенека и Филон.

— Римлянин и иудей?! — философ тоже с интересом разглядывает меня, останавливая взгляд на тубусе в моей руке и кольце Соломона — Как любопытно!

— Мальчишка… что творит…! — Тиберий отбросил в сторону очередное донесение из Кесарии и раздраженно уставился в окно.

Новости из Иудеи беспокоили императора все больше. И ладно бы евреи затеяли там свой очередной мятеж, так нет! Головную боль ему теперь доставляет тот, от кого он этого меньше всего ожидал — последний потомок Юлиев по мужской линии, Марк Луций. И что с ним делать — непонятно. Сидел, сидел тихо в Иудее: пил вино, трахал местных девок и слыл у начальства недалеким малым — даже по службе за десять лет не продвинулся. И вдруг как с цепи сорвался! Обрадовался, что ненавистная Ливия умерла? Так уже полгода прошло, чего же ждал? Мог бы и раньше…порадоваться.

До недавних пор все было более или менее предсказуемо. Заговор Сеяна после смерти Ливии начал набирать обороты, в него вовлекалось все больше и больше дураков, мечтающих освободиться от “тирана Тиберия” и поправить свои денежные дела при новом принцепсе. Но Сеян, что бы он не обещал своим наивным приспешникам, мечтает стать императором, а вовсе не регентом при малолетнем Гемелле. Восстанавливать республику и возвращать полноценную власть Сенату он тем более не собирается. И уже давно подыскивает среди боковых ветвей Юлиев того, кто бы мог его усыновить.