Алекс и Ангелина Змаевы - Туман над тропами

Марги

14 день 5 луны 10904 круга от н.м.

У Волков, я особенно сильно почувствовала себя погребенной в ином времени. "Ином" не на внешнем, а на глубинном уровне восприятия себя в мире. Здесь важно "себя". В двадцатом веке я как-то привыкла считать, что "я" — это разум, личность, — а как, дескать, может быть иначе? И, попав на остров, далеко не сразу заметила отличия. Точнее, их было так много, что не бросающиеся в глаза ускользнули от внимания. А сейчас появилось время подумать и о различиях. Например, когда лежишь в гамаке и слушаешь ночные шорохи за час до рассвета. Не спится, хочется прикосновений и ласк, но практика показала — абсолютно бесполезно. Как только прервались циклы, Вой перестал воспринимать меня как женщину. Только как сосуд жизни, который следует оберегать и обеспечивать едой. Не отношения личностей, но свойств и функций. Прагматическая функциональность "интересов рода" напрямую управляет физиологией. "Свойство и Функция".

Ну а Свойство и есть имя — Беременная Пума. Причем собственно моим свойством является только разговорное имя — Беременная… н-да, и ведь не поспоришь. Пума — уже не совсем мое. Имя духа-покровителя, а их не так уж и много. Например, в здешнем поселке Волков есть еще две Пумы — Бешеная и Толстая.

А как же "я", как личность? Там, на острове, я ощущала личностью себя, и Сучка, и Дикого, и Гремучку, и остальных. А здесь — нет. Глубокая вода функциональности рода смыкается над головой. Нет, это не традиция, не правила, это самоощущение, полностью исключающее даже вопрос о "смысле жизни". И вынуждена признать: оно имеет свою привлекательность. Бездумное наслаждение принадлежать без остатка чему-то большему, и передавать ему все решения и терзания разума. Райская беспроблемность, сон уставшей личности. Надеюсь,, все же только сон. Все-таки я уже отравлена "личностью" и никуда мне от нее не деться. Но этой самой "личности" так исчезающе мало над древними водами "Свойств и Функций".

Сначала казалось, что во мне действует память Крадущейся. И старательно вспоминала свою прошлую жизнь. Довспоминалась: зеркало памяти повернулось, показав прошлое под иным углом. Через города и дороги, коридоры института и посиделки с подругами проступило медленное дыхание все тех же древних вод. А я-то, глупая, удивлялась, почему так сильно менялись подруги, выйдя замуж? Были такими интересными, личностями, а становились… пеленки, простуды, деньги, которые муж не донес домой. Те же Функции и Свойства, только припрятанные от внешнего взора за разговоры о "личной жизни". Но это вовсе не жизнь личности. Сон тогда, наверное, тоже можно назвать жизнью, небытие под крылом Неизменности. Ненужным и лишним становится поиск ответа на вопрос о "смысле жизни" — Функция отвечает на все.

Что же уберегло меня от этой судьбы? Отъезды мужа на его вулканы? Может быть. А подружка Светка снова "проснулась", обрела живость взгляда и стала интересной собеседницей после развода, когда распалась система функций и личности волей-неволей снова пришлось вспомнить о себе. А еще, наверное, Профессор. Он всегда обращался ко мне только как к личности, напоминая мне обо мне. И с чего я вообще взяла, что меня что-то "берегло"? С какими мыслями ты сама-то шла в этот мир, к этой жизни? Потребовалось умереть, чтоб начать жить человеком. Может быть, именно поэтому на острове я чувствовала ребят как личностей. Гибель поселка разрушила привычную систему функций, а мой "неправильный" взгляд на них удержал их изменившееся состояние.

Однако. Если их состояние зависело только от одного взгляда извне, значит… время племен и шаманов на исходе. Может, именно сейчас где-то зарождаются "мировые религии". Те, что обращаются к "личному пути" и отделяют "я" от племени. Мысль требует обдумывания.

Я вздохнула, вставая из гамака: не вышло у меня долгого сна, ни в каком смысле, кто б сомневался. А Вой еще спит. Благодарю тебя, муж мой, за несколько лун покоя для моей личности. Мне нужны были эти луны отдыха от самой себя. Именно так — "муж мой". Прости, не скажу "любимый", здесь не знают, что это такое. Хотя ты можешь и знать: чтобы увести племя в новые земли, наверняка пришлось разбудить личность. Но сейчас твоя жена не станет тебя будить. Лучше пойдет посмотрит, кто там топчется у входа в хижину.

Снаружи уже никого не было, только на столбике вяло шевелилась крупная рыбина, зацепленная за жабры. Вою принесли. Кто — не знаю, да и не дело жены спрашивать, мое дело готовить. Взбираюсь по трапу за ножом, а потом волоку рыбу в поселок, к общему костру. У костра с двумя примерно такими же рыбами уже возится Утренняя Роса, сестренка Хвоста. Понятно, откуда рыба, Вой вчера Хвосту наконечник нового копья заговаривал.

Она обрадовалась мне:

— Ой, Пума! Садись рядом, я как раз тебя спросить хотела…

О чем, интересно? Ко мне здесь с вопросами обычно не ходят. Есть вождь, есть шаман, есть старшая женщина поселка. А я просто одна из жен.

— Пума, мне сегодня сон приснился… — продолжает она, мнется. А почему, собственно, у меня спрашивает, а не у Воя?

— С шаманом уже говорила?

— Нет. Полкруга назад мне похожее снилось, я к нему пришла,… — вздыхает, — а он велел брату меня выпороть. Не хочу больше идти. Но ты ведь тоже говорила с духами, может, что-то подскажешь?

— Что за сон-то?

— Мне снилось, что я умерла. А мое тело зачем-то в землю закопали, а не отдали зверям. Вот лежу я, на мне земля. И идут мимо охотники Кайманов, и последний несет в руке початок маиса. Он стал надо мной, да как воткнет початок в землю! Да прямо в меня. Лежу я, а маис пророс, и растет пышный такой, нравится ему из меня расти. Ну а потом я проснулась.

Утренняя Роса замолчала, сосредоточенно чистит овощи, кидает их в варево. Не знаю даже, что и сказать. Так и вижу, как старик Фрейд ухмыляется из могилы. Но, оказывается, она еще не все рассказала:

— Я боюсь… Ты ведь знаешь, этот Кайман, которого нашли после боя… Ему камнем по затылку попало. Вчера очнулся, и с той поры сидит привязанный у Волчьего дерева. Его отдадут Рыжему Волку, как благоприятное время наступит. А пока мне вождь велел сварить ему из рыбьих голов еду и покормить.

Да, с этим кайманским воином случилась история. И сейчас он считает, раз так глупо попался, значит, покровитель-Кайман от него отвернулся и он лишился взрослого имени. Или, того чище, Кайман подарил его Рыжему Волку как виру за неудавшееся нападение. В общем, надели ему на шею веревку, привязали к дереву, на котором вырезан волчий профиль. Сидит, покорно ждет, когда прирежут. Те же "функция и свойство". Функция — умереть. Свойство — отданный Покровителем. Сбежать даже в голову не приходит.

А у Утренней Росы росы вовсю едет крыша. Шестнадцать кругов, в прежние времена уже давно бы отдали замуж, а тут не за кого. Идея подкидывать девушек в соседние племена умерла, едва родившись: боятся они попадать к Кайманам. Давняя неприязнь обросла мифами и страшилками. А тут — "ручной" Кайман под боком. Не такой страшный оказался, как выяснилось. Но вообще-то жертва для покровителя. Еще бы не начало сниться всякое…

Что бы такое придумать? Я медленно подбираю корешки и травы к похлебке и слова к ответу:

— Ты, Роса, не беспокойся. Он же под Волчьим деревом сидит, значит, ничего не сможет сделать вне воли Покровителя.

Девушка задумывается на мгновение, следит за мыслью:

— Ой, да! Как же это я сразу не сообразила! — улыбается, кидает в плетенку рыбьи головы для пленника.

А я направляюсь на полянку поблизости. Видела я там "обезьяний корень". От этого корешка мужики дуреют и готовы подмять под себя все, хоть отдаленно напоминающее женщину. Вообще соображать перестают.

Когда Утренняя Роса понесла пленнику еду, я увязалась следом. Кайманский охотник… бывший охотник сидел под деревом, отрешенно глядя на поднимающееся над лесом солнце. На принесенное варево набросился с жадностью, не разбирая вкуса и запаха. Еще бы, вторые сутки голодный. На то и был расчет. Вообще-то "обезьяний корень" применяют редко, а в таких количествах, как накидала я — особенно. Вкус и запах у него специфичны и в обычных условиях незаметно не подмешать. Другое дело после вынужденной голодовки. Девушка уже собралась возвращаться в поселок, но я уговорила ее подождать и забрать освободившуюся плетенку. Ну правда, зачем ходить дважды?

Хоть сидели мы поодаль, мне было заметно, как зрачки мужчины расширяются, изменяется дыхание, а руки начинают слегка дрожать. Взгляд то и дело обегает окрестности, задерживаясь на нас. Не сорвался бы раньше времени. Как-то мне не улыбается в нынешнем положении подставляться. Но нет, другой голод пока сильнее, доел и вылизал миску. Отставил в сторону. Утренняя Роса подходит за посудой. Он резко дергает ее к себе и наваливается сверху. Роса испуганно вскрикивает, ждет, что я кинусь ее отбить, или побегу, или закричу о помощи. Я указываю на Волчье дерево, делаю жест: "На все воля Покровителя..." — молча, но понятно. Девушка замирает, даже не обращая внимание на то, как Кайман трясущимися руками задирает ее юбку. Затем переводит взгляд на дерево и зажмуривается. Я отворачиваюсь от парочки под деревом.