Андрей Ходов - Игра на выживание - 2

Николай Иванович был завсегдатаем на нескольких форумах рунета и "своих" и "чужих" научился определять быстро и практически безошибочно. Просто по мироощущению. Спорить на определенные темы имело смысл только со своими. О чем, например можно говорить с очередным деятелем, выбравшим в свое время "свободу", и заглядывающим на российские форумы с единственной целью насладиться, наконец, агонией ненавистной "рашки"? И в разочаровании, что она еще не подохла, подтвердив тем самым правильность его выбора нового места жительства, плюнуть на нее дополнительно пару раз. Он чужой, у него другая система ценностей, другие представления о "хорошо" и "плохо", аргументы на него не действуют, поскольку ему на них просто наплевать. Аргументы они для своих, а у чужих есть свои аргументы, на которые плевать уже нам. Диалог соответственно проблематичен. Тем более, что все эти аргументы и контраргументы давно известны, жеваны, пережеваны и даже таки обрыдли. В смысле словесные аргументы. Аргументацию экономической мощью и прочими "последними доводами королей" еще никто не отменял и вряд ли в обозримом будущем отменит.

Берия же по ощущениям казался Николаю Ивановичу своим, то есть человеком, которому "за державу обидно". А раз так…

Может он и прав? Может, в самом деле, стоит попробовать? В тот раз мы понесли слишком большие потери, и ножки пришлось протягивать по одежке. Сейчас этих потерь пока нет, история пошла по другому варианту. Но как все в итоге сложится? Вполне возможно, что и те двадцать с гаком миллионов погибших счастьем покажутся, а дело закончится нашим полным разгромом. И что тогда?

Опасная игра, что ни говори. Игра на выживание.

Николай Иванович встал, поморщившись от боли в суставах - старость не радость. Подошел к немецкому радиоприемнику фирмы "Телефункен", который ему установили три дня назад, включил аппарат, подождал, пока прогреются лампы. Потом начал вертеть верньер настройки, понемногу останавливаясь на каждой найденной работающей станции. Музыка чередовалась с голосами дикторов на русском, немецком, английском и "прочих там разных шведов" языках, перемежаемых шумом помех. В содержание передач Николай Иванович не вслушивался, продолжая думать о своем.

Конец второй части