Михаил Ланцов - Дмитрий Донской. Пробуждение силы

- Ты знаешь о том, что твой князь пытался захватить Москву?

- Да, - не стал отпираться купец.

- Ты знаешь, что он хотел убить меня и моих детей? – Вновь сухо спросила Анна.

- Ох… - выдохнул купец и, замахав руками, продолжил: – Нет! Нет! Мы о том и не слышали.

- Теперь знаешь.

- И как мы можем откупиться от твоего справедливого гнева? – Сразу перешел к делу глава делегации. – Такой поступок никак нельзя оставить без воздаяния.

- Я рада, что ты это понимаешь, - произнесла Анна, сверкнув своими холодными ярко-голубыми глазами. – Рязань очень важна для Московской торговли, и мы с мужем дорожим хорошим отношением с купцами города. Но подлый удар в спину в момент опасности непростителен. Тем более Рязань никогда не знала от моего мужа никакого зла. Мы не можешь допустить повторения случившегося. Город и княжество должны пойти под руку Императора.

- Он введет в городе Суздальское право? – Заискивающе поинтересовался купец.

- Он сделает намного больше – распространит на всю территорию княжества законы Империи. А это значит, что вы получите не только подходящие городские права, но и более не будете страдать от таможенных сборов, съедающих часть вашей выручки. Кроме того, мой муж хотел возродить Старую Рязань, построив там мощную крепость для защиты от степи. Сверх того дорога, что идет от Москвы до Коломны будет протянута дальше на юг.

- Хм… - чуть пожевал губы купец. – Нам нужно время, чтобы подумать. Ты дашь нам его?

- Конечно. Три дня. Если город не примет мои условия о безоговорочной капитуляции и вхождение всего княжества в состав Империи, то он будет уничтожен. Полностью. До последнего человека и дома. Не знаю, кто из вас замешан в подготовке к покушению на меня и моих детей. Но я уверена - все лучшие жители знали, или хотя бы слышали, о подготовке.

- Госпожа…

- Невиновных людей среди вас нет. Кто-то помогал, кто-то молчал и не препятствовал, но все, так или иначе, участвовал. А значит – либо я наказываю всех, либо вы выполняете мои требования и становитесь моими подданными. Я ясно выразилась?

- Предельно ясно, госпожа, - кивнул купец. – Но не все в Рязани захотят увидеть свой интерес и прислушаться к голосу разума… - вкрадчиво заметил визави Анны.

- Мне нет до них дела, - пожала плечами беловолосая женщина с холодными глазами. – Моему мужу нужна Рязань с верными жителями, а не разбойничий вертеп. Ты понял меня?

- Да, госпожа, - подобострастно поклонился купец, предвкушая резню и грабежи.

1370.07.18, Вильнюс

Ольгерд грустно смотрел на то, как время от времени пушки, стоящие возле стен его столицы окутываются дымом. А потом в каменную кладку ударялся странный шар, чуть погодя взрываясь, и осыпая все вокруг смертельно опасным крошевом.

- Пора уходить, - произнес, тронув Великого князя за плечо верный дружинник.

- А нужно ли?

- Этот безумец нас перебьет и все тут разорит.

- Я хочу переговорить с ним, - тихо произнес Ольгерд. В битве под Оршей пару месяцев назад ему хватило ума не вести своих людей самому. Да и вообще, подговорить их не рваться вперед. Так что большая часть его дружины осталось живой. Первые же, как сказывали, погибли все.

- Что? – Не поверив своим ушам, переспросил дружинник.

- Пошли к нему кого-то, - произнес Ольгерд, нахмурившись от такой непонятливости. - Скажи – я хочу с ним поговорить.

- Сделаю, - кивнул дружинник и буквально бегом бросился выполнять приказ своего господина.

Пушки замолчали через несколько минут.

Ольгерд вздохнул и повернулся к своему коню. Нужно было ехать.

Четверть часа спустя, метрах в ста от крепостных стен встретились две небольшие делегации всадников.

- Рад тебя видеть! – Вполне жизнерадостно поприветствовал Великого князя Литовского Император. – Отрадно видеть, что ты внял моим намекам и не полез в самое пекло. Ты видел, как знатно получил по черепу этот венгерский тролль?

- И тебе здравствовать, - хмуро произнес Ольгерд. Радость Дмитрия ему была понятно, но разделить ее он был не в состоянии. Все-таки, он был с тем самым троллем, которому так знатно надавали по шее.

- Я серьезно рад тебя видеть, - смахнув с лица напускную веселость, произнес Дмитрий. – Если ты пришел ко мне, то значит, хочешь закончить эту войну? Ведь так?

- Так, - угрюмо кивнул он.

- Ну и славно. У мира, правда, есть цена. Но, думаю, ты охотно на нее согласишься.

- Что ты хочешь?

- Старые земли Смоленска с Оршей, Мстиславлем, Кричевым, Пропойском и иным. Брянское, Черниговское и Киевское княжества, а также прочие земли по левому берегу Днепра.

- Ого! – Ахнул Ольгерд. - Это же половина моей державы!

- Верно. Но не самая населенная и ценная. А мне торговлю с родичами вести нужно. Сам понимаешь – выгода великая, упускать ее никак нельзя. Не отдашь миром, мне придется все твои земли завоевывать и под свою руку подводить. Так что выбор у тебя не велик. Кроме того, твои земли Жеймайтии воюет Тевтонский орден. Изрядная сила. Но тебе хватило ума сохранить своих дружинников да городские ополчения в целости. Ну, в основном. Понимая, что дело важно, я подарю тебе пять сотен кирасирских пик. Они позволят тебе довольно легко разгромить воинов ордена.

- Ты… довольно жаден.

- Я беру только то, что мне нужно. У тебя много арбалетчиков?

- Ты же и так знаешь.

- Я не знаю, сколько их осталось, и сколько из них верны тебе.

- Полторы сотни, - чуть поиграв желваками, произнес Ольгерд.

- Пять сотен кирасирских копий и две сотни тяжелых московских арбалетов, да по сто болтов к каждому. А когда разобьешь тевтонцев в Жемайтии, сообщи – я пришлю тебе два, или, если получиться три требушета с запасом ядер и мастером. Возьмешь Мемельбург. Порт на Балтике – хорошее подспорье в плане наполнения бюджета. Не самое лучшее место, но он станет как кость в горле для ордена, рассекая их владения пополам.

- Зачем тебе это?

- Если я тебя разобью окончательно, то мне нужно будет вместо тебя драться с Тевтонским орденом. Разбить их не сложно. Но оно мне надо? Ты представляешь, какой головной боли добавит мне захват земель ордена? Добрых войск у меня не так уж и много. А своими руками лишать себя возможности заниматься делом, проводя всю жизнь в походах, я не хочу. Мне воевать не нравиться. Скучно это и довольно бессмысленно.

- Бессмысленно? – Удивился Ольгерд. – Ты хочешь забрать половину Литвы и считаешь это бессмысленным?

- А ты представь, сколько сил и средств мне нужно будет вложить в эти разоренные земли? Дороги проложить. Мосты поставить. А еще и гарнизоны да станции почтовые развернуть. Укрепления перестраивать. И прочее, прочее, прочее. Если бы я брал богатые и густонаселенные земли – один вопрос. А так – это больше обуза, которая нужна мне для решения куда более важной задачи.

- Зачем так возиться с ними? Пусть живут, как живут и платят тебе.

- Я так дела не делаю. С того, кому много дается, серьезно и спроситься. Всевышний богато меня одарил, знаниями, умом, удачей. Думаешь, просто так? Отнюдь. Дела его неисповедимы, но несложно догадаться, что он чего-то от меня хочет. К каким-то делам подталкивает. Каким – я не знаю. Да и никто не знает. Поэтому я считаю, что нужно быть готовым предстать перед сюзереном и быть готовым держать ответ за врученный тебе народ.

- Чудно ты говоришь…- покачал головой Ольгерд.

- Во многих знаниях многие печали. Например, тебя мало кто понимает. Ты выигрываешь, но никто не понимает почему. У тебя что-то получается, но всем неясно из-за чего. Начинают искать колдовство, сумасшествие и прочий вздор. Ты видел пушки в действии. Кто-то скажет – магия. Но ведь ее там нет. Все настолько просто, что любой бедняк на коленке сделать может. А земляное масло? Слышал, что я начал из него гнать горючую воду - керосин?

- Слышал, - кивнул Ольгерд.

- Тоже все просто. И ничего сложного. Ученье – вот настоящая магия, открывающая человеку замысел Творца и его истинные законы.

- А как же Святое Писанье? – Удивленно выгнул бровь «закоренелый язычник», сменяющий религии строго исходя из политической ситуации.

- То для черни. Самые азы, - усмехнулся Дмитрий. – Законы Творца намного глубже и шире. Их постигать можно тысячелетиями, исписав бесчисленное множество книг. Да так и не поняв до конца. Но каждый маленький шаг в нужную сторону будет открывать перед нами дары и благодать Всевышнего, поощряющего столь благое дело. Не словом, но делом. Ибо только к молитве делу он не глух.