Василий Звягинцев - Гамбит Бубновой Дамы

– Все исполним. Мы будем в пути минут еще тридцать. У тебя есть время. Ну, всего. Целую…

Он повесил трубку, усмехнулся печально своему отражению в остеклении будки и вышел. Шульгин ждал, вновь делая вид, что ничего на этом свете его не касается. Левой рукой он подбрасывал и ловил сверкающий стальной шарик.

– Дай я за руль сяду, – сказал Новиков. – Отвлекусь. Нервы ни к черту стали.

Шульгин кивнул.

Трогаясь, Новиков слишком резко отпустил сцепление, и мотор сбился с ритма, застучал, теряя обороты. Пришлось перегазовывать, выключать и вновь включать скорость.

– Кто же так ездит! – не удержался Шульгин. – Движок порвешь!

Андрей не ответил.

Шульгин подождал, пока они влились в поток движения и двигатель зашелестел на пятой передаче, и вдруг сказал, наклонившись к голове Новикова так, что глухо стукнулись друг о друга шлемы:

– Я вот все время думаю – зря тебя на классику потянуло. Придумал же – «Одиссей покидает Итаку»… Забыл, что потом было? И главное – сколько? А у меня жена через три недели приезжает…

Часы в высоком футляре у дальней стены, почти невидимые в полумраке, медленно и тягуче отзвонили четырежды. Новиков словно в удивлении оглянулся на них и отложил толстую рукописную тетрадь.

– Однако… Увлеклись мы. А уже почти утро…

Но на утро похоже было мало. Тьма за окнами не стала светлее. Присмотревшись, можно было заметить, как через разрывы в низко летящих тучах поблескивает полная луна. Почти такая, как на Земле, даже, пожалуй, ярче.

То, что Альба услышала, поразило ее. Она совершенно искренне сопереживала героям повествования, характеры которых вполне сочетались с теми представлениями об Андрее и его времени, которые у нее уже успели сложиться. Люди романтического ХХ века и должны были быть такими – решительными, отважными, самоотверженными, склонными к авантюрным поступкам, и вообще она с детства не мыслила прошлого без невероятных приключений и сильных страстей.

Но вот с точки зрения логики все ею услышанное выглядело странно. Прежде всего потому, что ни она, ни кто угодно другой в ее мире и понятия не имели, что еще триста лет назад Землю посещали представители иной, гораздо более развитой цивилизации, забрасывали на нее своих агентов, пытались вмешаться в историю человечества и с непонятной целью изменить ее.

С тех пор люди вышли в дальний космос, изучили и освоили его на полтораста световых лет вокруг Солнечной системы – и не обнаружили никаких следов и признаков существования хоть какой-нибудь иной разумной жизни. Вот это было странно, необъяснимо, невероятно даже, внушало сильные сомнения в достоверности новиковского повествования.

В то же время никак нельзя было отрицать факта, что она действительно сидит сейчас в кресле у камина, в деревянном доме, в девяноста с лишним световых лет от Земли и разговаривает с живым и реальным человеком ХХ века.

Об этом она и спросила, решив оставить уточнение многих других, интересных, но не столь сейчас существенных деталей до более подходящего момента.

– Вот! – словно даже с удовольствием сказал Новиков, вороша длинной кочергой поленья в камине. – Я ведь не случайно сразу спросил: знаете ли вы что-нибудь о наших или любых других пришельцах? А раз не знаете, то выводы для всех заинтересованных лиц напрашиваются самые неутешительные. Вполне возможно, что никто из нас больше на Землю не вернется. По каким угодно причинам. На выбор: или указанные пришельцы до нас все же доберутся и, так сказать, нейтрализуют, или аппаратура у Левашова просто-напросто сломается и придется нам всем здесь свой век доживать, а записки мои, – он кивнул на брошенную вверх корешком на край стола тетрадь, – никто, кроме тебя, и не прочитает… Неприятные варианты, сама понимаешь. Но, к счастью, все же не единственные. Можно и другие придумать. Например, мы с вами живем в параллельных мирах, и наше настоящее – отнюдь не ваше прошлое. И наоборот, соответственно. Для меня это дело малопонятное, я гуманитарий, а не физик, но Ирина о подобных вещах говорила. Когда ты с ней познакомишься, сможешь на более серьезном уровне вопрос обсудить. С ней и Левашовым, он у нас самый натуральный гений. Ну, есть и третий вариант… – Новиков улыбнулся простодушно, словно заранее предлагая не принимать его слова всерьез. – Третий – это уже мое личное предположение, только что придуманное. Вообразим себе такую штуку… Если здесь, на Валгалле, время совпадает с земным и вы действительно как-то сумели попасть в реально существующее прошлое, то что получается? Раз наши приключения еще не завершились, то и на будущее они еще никак не успели повлиять. Все еще может и так, и наоборот повернуться. Следовательно, оказавшись здесь, с нами, до того как все определилось, вы в своей предыдущей жизни и не могли ничего знать. Поскольку ничего из того, что может случиться, еще просто не было. Вот когда все произойдет, тогда только история пойдет предназначенным ей путем. И поэтому ранее прожитая тобой жизнь не имеет ничего общего с той, которая будет. Улавливаешь?

Заметив, что она не до конца его понимает, Андрей пояснил, продолжая улыбаться:

– Ну вот, если бы я сейчас попал в XIII век и решил возглавить борьбу против монгольского нашествия, исходя из своего исторического опыта и технических познаний. Наверняка то, что со мной бы там произошло, не имело ничего общего с тем, что мне сейчас известно о событиях 1237 года… Как тебе такой силлогизм?

– Силлогизм интересный, – ответила Альба. – Но оценить его по достоинству я не готова. Я ведь тоже не физик, я биолог. Так что оставим эти проблемы для специалистов. Наверное, Герард с Борисом в них лучше разберутся. А вот я, как биолог, с твоей Ириной буду очень рада познакомиться. Разумная инопланетянка – невероятно…

– Ну-ну… – все с той же непонятной усмешкой сказал Новиков. И вдруг спохватился: – Слушай, я же тебя, наверное, совсем замучил своими россказнями… Дорвался… Правда, собеседников у меня давно не было, тем более – таких. Извини. Спать тебе пора…

– Нет, не беспокойся. Двое-трое суток я вполне могу без сна обходиться. И слушать тебя интересно. Да еще после кофе. Сильный стимулятор. Мы натуральный кофе, да еще такой крепкий, редко пьем…

– Почему так?

Альба пожала плечами. Действительно – почему? Как объяснить изменение вкусов и пристрастий людей не за годы, за века? Тут и мода, и медицинские соображения, и социокультурные факторы.

Но сейчас ее интересовало совсем иное. Психология Андрея и его друзей занимала ее куда больше, чем гастрономические привязанности своих современников.