Михаил Ланцов - Дмитрий Донской. Пробуждение силы

— Доброе утро, — вполне благожелательно произнес Дмитрий. — Чистое небо, свежий мороз и большое поле — что еще нужно для славной битвы? Вы не находите?

— Ты так легко об этом говоришь? — Внимательно вглядываясь прищуренным взглядом на Дмитрия. — Мы привели огромную армию. Я слышал, что ты силен. Но большое сражение таит в себе много случайностей. И даже смерть.

— «Путь воина — означает смерть. Когда для выбора имеется два пути, выбирай тот, который ведёт к смерти». Так гласит древняя мудрость. По ней жили мои предки, ныне пирующие в Вальхалле и улыбающиеся ныне моим успехам. А ваши предки улыбаются вам?

— Язычник… — сквозь зубы процедил Людовик.

— Я верю во Христа, — невозмутимо возразил Дмитрий. — Но не все мои предки верили. И не все ваши. Так что же, забывать об их славе? Каждому по вере его. Верил в Одина — попал в Вальхаллу, если достоин. Верил во Христа — попал в рай, если достоин.

— А подлая кража чужого титула — это достойный поступок? — Холодно поинтересовался Людовик.

— Это я у тебя хотел спросить, — усмехнулся Дмитрий. — Казимир — Бог с ним, с покойным. Присвоил себе то, чем обладать не имел права. Но ты-то? Как ты посмел этот титул на себя возложить?

— Что?!

— Погоди, — остановил Людовика Карл. — Почему Казимир не имел права на титул Rex Russian?

— Потому что этот титул принадлежал Рюриковичам, и мог отойти иному роду только по пресечению наследников. Даниил Галицкий утвердил этот титул, дабы начать собирать земли, порушенные распрями, идущими вот уже три века. Если бы я захватил одну деревушку в Венгрии и провозгласить себя королем Венгрии, то поступок был бы сравним с тем, что сотворил Казимир. Ольгерд и тот имел прав больше на этот титул, чем Казимир, ибо держал под своей рукой треть старых земель единой Руси, созданной Рюриком и его потомками пятьсот лет назад.

— Ты знал об этом? — Поинтересовался Карл у Людовика.

— Что «это»?

— То, что Казимир присвоил себе титул, на который не имел прав?

— Он завоевал земли, некогда принадлежавшие Даниилу, и взял себе титул Rex Russian. Что в этом не правильного?

— Разве с падением Иерусалима титул короля тех благословенных земель получили магометане? — Поинтересовался Дмитрий. — Нет. Законный наследник, отъехавший на Кипр и продолживший борьбу за освобождение Гроба Господня. Или ты считаешь, что Петр де Лузиньян самозванец? Что молчишь? Или ради обмана покойного проходимца ты готов положить своих верных вассалов в войне против христианского правителя? И это в то время как неверные вторглись на Балканы и с каждым годом расширяют свои владения! Не говоря уже о Гробе Господнем, который попран неверными и так далек от освобождения, как райские кущи для закоренелого разбойника.

— А ты, значит, грезишь новыми крестовыми походами? — Вскинул брови Карл.

— А разве пристало честному христианину смотреть, как его братьев во Христе громят неверные, и слово Божье придается забвенью? Или вас радует все это? Горе и смерть братьев вызывает в вас радость?

— Ты не ответил.

— Когда у меня появиться возможность, я хочу предпринять Крестовый поход против неверных.

— Это отрадно слышать, — чуть помедлив, кивнул Карл. — Ты молод, полон сил, на твоей стороне воинская удача. Кроме того, ты и прав. Угроза магометан с каждым днем становится все сильнее и сильнее, а мы медлим.

— Не столько медлим, сколько деремся промеж собой, — ворчливо заметил Дмитрий. — Бессмысленно и бесполезно.

— Возможно и так, — охотно кивнул Карл и, повернувшись к Людовику, спросил. — Ты готов миром уступить ему титул?

— Это же урон родовой чести! Я… я не могу.

— У тебя есть дочь, у Дмитрия — сын. Пусть это станет частью приданого. Заодно такой союз должен примирить вас. Ты как думаешь, Дмитрий?

— Они малы, что Мария, что Александр. Всякое может случиться.

— Обвенчаем их, а дальше пусть Бог рассудит.

— Можно и так. Но Мария должна переехать в Москву и быть подле Александра, дабы они росли вместе, учились вместе, играли вместе. То есть, стали друзьями.

— А ты что думаешь? — Обратился Карл к Людовику.

— Ты продашь мне, как родичу доброе оружие и доспехи?

— Отчего же не продать? — Улыбнулся Дмитрий. — Но не все и не сразу…

Таким образом, к удовольствию обоих сторон, сражения не получилось.

Переговоры в поле плавно перешли во Львов, где три монарха заключили два брачных договора. Людовик отдавал свою годовалую дочь за сына Дмитрия, а Дмитрий — свою малолетнюю дочурку за сына Карла — Вацлава. Основной целью данного действа — было разрешение нарастающего конфликта и укрепления позиций наследника Карла. Ведь за его супругой стоял бы Московский легион с удачливым полководцем. Весомый аргумент в борьбе за титул Императора Священной Римской Империи.

Почему сражения не произошло?

Все просто. Людовик с Карлом банально испугались испытывать судьбу, а Дмитрий устал. Ему просто надоело воевать. Да и никакого смысла не было в очередной раз побеждать — репутацию себе он уже создал. Поэтому армии выступили в данном случае скорее как увеличители весомости слов дипломатической беседы, чем инструменты войны. Ведь, как известно, чем сильнее твоя армия — тем больше прислушиваются к твоим словам. Мнение тех, кто не может прописать «отцовского леща» сходу мало кого заботит в мировой политике.

1372.05.09, Москва

Москва встречала победителя грандиозным триумфом в духе Древнего Рима. Анна расстаралась, да и Мамай не подвел — вовремя отсыпав долю Дмитрия из общей добычи. Не рискнул он кидать такого союзника, понимая, что в усиливающейся борьбе с Синей Ордой без Дмитрия ему не устоять. Даже если тот проглотит столь обидную выходку и сам войной не пойдет. О том КАК воевал легион Мамай был наслышан и никаких иллюзий не питал относительно возможности разбить его в открытом бою.

Триумф был красив и эффектен.

Ради него даже колесницу сделали и венков наплели, правда, дубовых. С лавровым листом на просторах Российской Империи было не очень хорошо.

Шествие пеших легионеров в отремонтированных доспехах предварялось кирасирами, гусарами и рейтарами, тоже «начистившими свои перья». А за ними демонстрировалась внушительная вереница трофеев. Одно только «воинское железо» занимало три сотни подвод, вместивших далеко не все. Только самое лучшее. А ведь еще имелась масса всевозможных ценностей иного толка. Той же золотой и серебряной утвари. Каких трудов стоило все это вывезти — отдельный вопрос. Но сейчас это все демонстрировали жителям и гостям.

Успех! Триумф! Богатство!

Такие победы всегда поднимали уважение правителей со стороны подданных. Никто не любит неудачников, пусть даже и «100500» раз правых.

Дмитрий, проезжая на своей колеснице, горделиво взирал на людей. Везде либо восторг, либо удивление, а местами их смесь. Лишь у делегации Византии кислые лица, вперемешку с озадаченностью. С одной стороны им очень нравилось, что православная держава так сурово и решительно разгромила своих врагов. С другой стороны, они ревновали к ее славе. Ведь чем, по сути, являлась Византийская Империя к 1372 году? Правильно — маленьким огрызком земли вокруг Константинополя и частью Пелопоннеса. И все. Ко всему прочему, они еще были вассалами державы османов и платили им дань. Величие их державы осталось в далеком прошлом и, судя по всему, безвозвратно. Конечно, кое-кто в Константинополе связывал возрождение старой Империи с поддержкой Москвы. Дескать, придут легионы и все исправят. Но особенно никто губ в этом плане не раскатывал, понимая — за все нужно платить.

После триумфального прохода по подолу Москвы в крепость, Дмитрий, впрочем, не направился отдыхать от трудов праведных. Отнюдь. Ему пришлось принимать большую делегацию Новгорода, ожидавшую его в Москве уже месяц.

Дело в том, что после разгрома братьев Константиновичей под Владимиром и Суздалем, в Новгороде утвердился Олег Рязанский как нейтральная, компромиссная фигура. Падение Твери его актуальность только усилила, так как влезать в назревающий конфликт Москвы и Литвы Новгород не хотел.

Однако в 1371 году Олег погиб при попытке захвата Москвы, а Рязань вошла в состав России. Это привело к тому, что потерялась удобная компромиссная фигура. Новгороду требовался новый князь.

Зачем вообще Новгороду требовался князь? Все просто. Политическая система этой олигархической республики была выстроена вокруг этой административной единицы. Ведь князь для них был не только приглашаемым вождем с дружиной, но ключевой фигурой — главой исполнительной власти. То есть, отказ от князя вел к глубоким реформам, к которым Новгород был не готов. Слишком сильно была сильна свора между боярами, которые просто не смогли бы договориться с собой по столь непростому вопросу. Посему городу пришлось выбирать нового князя. Только вот выбор был невелик.