Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Ликвидация

Глава 3

Немецкое командование на захват Минска и его железнодорожного узла отреагировало моментально. Уже в обед над городом появились бомбардировщики. Много. Ударили они по лагерям военнопленных и ряду захваченных нами объектов. Удар был ожидаемый, и потому потерь среди личного состава было не так много, больше гражданскому населению досталось, особенно в гетто. Повторить налет немцам в тот день не удалось. Вмешалась природа, усилив ветер и закрыв небо облаками. А вечером, несмотря на продолжающиеся в городе бои, на аэродроме в Мачулищах разместился истребительный отряд из авиагруппы Паршина. Так что экспертам Люфтваффе на следующий день пришлось сбрасывать свой груз далеко от города. Бомбардировщики Люфтваффе летали с аэродромов в Лиде, Орше, Полоцке и Витебске, их прикрывали истребители с аэродромов в Могилеве, Ивацевичах, Барановичах, Бобруйске, Орше и Борисове. По первости перевес, естественно, был на стороне немцев. Мы могли им противопоставить только дежурные пары истребителей и редкий заградительный огонь зенитной артиллерии, но постепенно ситуация изменилась. Самолеты врага все реже стали появляться над нами. Все объяснялось банально просто. Топливо у немцев восточнее Минска стало редкостью, да и с бортами проблема возникла. Не то что у нас.

На аэродромах вокруг Минска было собрано большое количество немецких самолетов и, главное, огромные запасы авиатоплива и запчастей. Для снабжения группы армий «Центр» в сутки требовалось 120 железнодорожных эшелонов. К началу декабря немцами железнодорожные пути были перешиты на «европейскую» колею только от Бреста до Минска, поэтому грузы требовали перевалки на автомобильный транспорт или в вагоны «русской» колеи. С учетом потерь в автотранспорте и диверсий на железнодорожной линии части Вермахта, действовавшие на Московском направлении, получить со складов все нужное не успевали, а грузы в Минск эшелонами все доставлялись и складировались. Поэтому склады в Минске нам достались богатые, что топливные, что остальные. Если у немцев была проблема в технике и ГСМ, то у нас она заключалась в летном и техническом составе. Подготовленных специалистов для трофеев катастрофически не хватало. Не только на самолеты, но и на все остальное, в том числе танки и автомашины, и это несмотря на больше сотни тысяч бывших пленных, освобожденных из минских лагерей.

Почти десятую часть освобожденных, тех, кто явно сотрудничал с врагом, вместе с русской администрацией лагерей, администрацией гетто, уцелевшими в бою полицаями и всякой другой шушерой пришлось сразу ставить к стенке. По-другому не получалось. Враг был кругом. Устраивать суд и разбирательство – почему перешли на сторону врага – времени не было. Решение «тройки» обжалованию не подлежало. «Липы» никому не шили, особенно с учетом захваченных картотек и показаний спасавших свои жизни Абверовцев и лагерной администрации. Фильтрацией пленных занимались ребята Цанавы, прибывшие вместе с ним из Москвы. Они вдумчиво и со всем старанием изучали карточки пленных и заводили фильтрационные дела. Это требовало времени, а его у нас просто не было. Тем не менее отпускать в строй без проверки «чекисты» никого не хотели, даже если это был действительно необходимый специалист. Лезть в бутылку из-за скорости проведения фильтра расхотелось после беседы с наркомом ВД Белоруссии. Все он понимал и знал, что без механиков и специалистов стоит куча трофейной техники, но потребовал не лезть в дела оперсостава и заняться своими делами. Я не стал обострять отношения с Лаврентием Фомичом, тем более что по остальным вопросам у нас с ним было полное взаимопонимание.

Всех прошедших «фильтр» ставили в строй штрафбатов или отправляли на лечение в тыл за линию фронта. Мой батальон и прикомандированные к нам «ястребки» стали основой для формирования новой штурмовой бригады. В нее вошло в том числе и несколько штрафных батальонов. Меня же с согласия Москвы назначили ее командиром. Сначала мы несли комендантскую службу в Минске и готовили город к обороне, а затем перед бригадой встал вопрос подготовки к рейду на Молодечно и Лиду.

Вообще, я предлагал расширить географию рейда, внеся в него еще и Вильно. Для этого мне нужно было еще пять стрелковых батальонов. Они требовались для закрепления освобожденной от врага территории. По сообщению разведки, гарнизон города Вильно был небольшой: несколько батальонов литовской вспомогательной полиции, штаб охранной дивизии с немецким пехотным батальоном, охранный батальон лагеря для военнопленных и немецкие железнодорожники. Захват железнодорожного узла Вильно сулил в будущем большие перспективы для наступления наших войск – перерезалась еще одна стратегическая магистраль снабжения немецких войск сразу двух немецких ГА – «Север» и «Центр». Плюс это давало возможность пополнить войска нашей группы за счет наших военнопленных, содержавшихся в лагерях Молодечно и Вильно.

За мое предложение были Цанава и Константинов. Против выступило партийное руководство республики и штаб генерал-лейтенанта Болдина. У них были другие предложения. После захвата Минска у народа было головокружение от успехов. Они хотели все получить сразу, без разведки, точных сведений о противнике и предпринимаемых им действиях.

Партийное руководство выступало за скорейшее освобождение Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков и восстановление здесь советской власти. Они были не против рейда на Молодечно и Лиду, наоборот, обещали помощь партизанских отрядов, но вот планы наступления на Литву встретили со значительным холодком. Им больше импонировало предложение о сильном ударе на Барановичи, внесенное несколькими полковниками из группы Болдина. Это предложение основывалось на данных городских подпольных групп в Фаниполе, Дзержинске, Столбцах, Городее и Барановичах. Исходили они из того, что во всех указанных населенных пунктах гарнизоны немцев слабые – не более роты Вермахта плюс силы жандармерии, вспомогательной полиции и отряды «организации Тодта». Что во всех перечисленных населенных пунктах есть рабочие команды военнопленных численностью до 250 человек, и они присоединятся к нашим частям. Что Барановичи рядом и якобы сведения о гарнизоне проверенные, а у нас есть силы для захвата этого города. На мои доводы о том, что там крупный железнодорожный узел, сильный гарнизон и аэродром с мощным зенитным прикрытием, что гарнизон после минских событий насторожен, внимания не обратили. Напирали на то, что в городе большой лагерь для военнопленных, что в городской тюрьме страдает около 20 тысяч советских граждан, на поддержку местным городским подпольем нашего наступления и т. д. и т. п. Слава богу, в трусости меня никто из них не обвинил, памятуя о том, чьими силами взят Минск, а то бы я тогда точно кого к стенке поставил или морду лица набил!