Константин Буланов - Вымпел мертвых. Балтийские стражи

Та же проблема вставала с современными броненосными крейсерами, первым представителем которых был «Рюрик». Эти огромные прерыватели торговли, превосходившие по водоизмещению те же «Полтавы», вынуждены были заниматься абсолютно не свойственным им делом — воевать в линии против заточенных под линейный бой крейсеров противника. Так что гибель того же «Рюрика» стала вполне закономерным результатом. В тех условиях куда лучше показал бы себя тот же «Адмирал Нахимов», не смотря на десятилетнюю разницу в возрасте и куда меньшее водоизмещение. Не зря ведь этот броненосный крейсер зачастую относили к броненосцам 2-го класса и всегда уважительно смотрели в его сторону. Все же трехкратное преимущество в количестве орудий главного калибра что-нибудь да значило в условиях линейного боя.

Но все это были мысли вслух без поддержки на самом верху. И лишь по итогам будущей встречи с его императорским величеством Иениш надеялся получить возможность хоть как-нибудь повлиять на характеристики будущих кораблей флота. А вот насчет количества они так и не смогли прийти к единому мнению. Сам Иениш, прекрасно знавший насколько сильно не хватает кораблей, настаивал на многократном увеличении количества вымпелов. А вот Иван Иванович практически сорвал голос, доказывая, что это нельзя делать ни в коем случае, по той причине, что данный шаг со стороны Российской Империи непременно приведет к увеличению количества кораблей японцами и тогда все его немногочисленные знания окажутся полностью обесцененными. А так они уже сейчас прекрасно знали, что основной ударной силой японцев будут шесть броненосцев и восемь броненосных крейсеров, не считая бронепалубников и старичков еще даже не закончившейся войны, включая взятые в качестве трофеев китайские корабли, тактику противодействия которым можно было начинать разрабатывать уже сейчас. И что самое обидное для военного моряка, но видевшееся истиной, гость из будущего не безосновательно предлагал на сей раз делать стране ставку не на флот, а на армию. Именно своевременно переведенные на Дальний Восток пехотные части и артиллерия, а также построенные оборонительные позиции должны были, по его мнению, перемолоть японскую армию и тем самым принести победу России в будущей войне, даже в случае очередного поражения флота. Но и здесь возникающих проблем виделось как бы не больше чем с флотом, ведь прежде чем начать перебрасывать к будущему театру боевых действий войска, требовалось создать всю необходимую инфраструктуру для размещения сотен тысяч солдат и офицеров, не говоря уже о проблемах снабжения столь удаленных от центральной России гарнизонов. И все это при том, что до окончания строительства Транссибирской железной дороги был еще не один год.

А пока Виктор Христофорович активно исписывал сотни листов бумаги, систематизируя все имевшиеся у него данные и полученный недавно опыт боевых действий, добравшиеся до Владивостока Иванов, Лушков и Зарин хватались за голову от осознания будущего масштаба работ, которую им предстояло сделать.

Вообще, прибытие в проснувшийся от зимней спячки и только-только освободившийся ото льда порт небольшого каравана судов, встряхнуло застоявшееся за зиму общество портового города. Нет, ни гражданские суда, ни боевые корабли не были для жителей самого крупного дальневосточного портового города России чем-то из ряда вон выходящим. Все дело было в том, кто именно бросил якоря на рейде порта. Не прошло и пары часов как Зарин сошел на родной берег, а успевшие расползтись по всему городу слухи полностью остановили работу во всех конторах, предприятиях и стройках. Десятки тысяч соскучившихся хоть по какому-нибудь зрелищу людей бросили все свои дела, чтобы лично взглянуть на трофеи и людей ставших одними из главных звезд недавнего времени. Хоть замерзающий зимой порт и отрезал город от морского сообщения, телеграф еще никто не отменял и потому все новости, пусть и с опозданием, все же попадали на страницы местной газеты «Владивосток», а после расползались в виде слухов среди не владеющего грамотой населения, которое составляло большинство во Владивостоке.

Вздохи восхищения и разочарования пронеслись над городом. Первые, большей частью женские, были адресованы героическим морякам, что еще считанные дни назад сходились в боях с японским флотом, вторые — в основном относились к стоящим на якорях судам. Совсем не так люди представляли себе богатые трофеи взятые русскими добровольцами у коварно напавших на Империю Цин японцев. Ведь, судя по газетным статьям восхвалявшим «мужество отчаянных парней», на рейде Владивостока должно было не протолкнуться от взятых в качестве призов судов. Здесь же взору представали всего три небольших парохода. Причем, многие, совершенно не знакомые с морским делом и уж тем более не имеющие ни малейшего понятия о классах кораблей, то и дело дергали оказывавшихся поблизости моряков, прося указать, какое именно из трех пришедших судов является тем самым прославившемся многими победами «Полярным лисом». Ведь, судя по многочисленным хвалебным статьям, взору страждущих непременно должен был предстать этакий океанский гигант, один только вид которого внушал врагам ужас. На деле же выходило, что все это время газетные писаки нахваливали и вешали лавры победителя на какое-то крохотное суденышко, не крупнее канонерских лодок составлявших основу Сибирской Военной Флотилии.

А пока народ ахал да охал, выискивая хоть кого-нибудь из экипажей пришедших судов, капитан 1-го ранга Зарин уже представлялся о своем прибытии командиру Владивостокского порта контр-адмиралу Энгельму. Этот крещенный в православие финн из древнего рыцарского рода отдавший морской службе сорок лет мог бы стать для всех офицеров Русского Императорского Флота примером того, как надо служить, ежели поставить перед собой цель стать адмиралом. Именно Дальний Восток стал для него тем испытанием, что позволило закалить характер и из года в год четко держать курс к адмиральскому званию. Появившись во Владивостоке в звании лейтенанта в далеком 1868 году, только спустя 18 лет, уже имея на плечах погоны капитана 1-го ранга, он на время оставил Дальний Восток перебравшись на Балтику. Именно служба на самом дальнем форпосте империи позволила ему стать одним из тех мичманов, что все же имел шансы примерить адмиральские погоны, но и цену она взяла немалую. Молодость и дети — вот что забрал у него развивающийся из года в год Владивосток. Из трех детей к настоящему времени в живых оставалась лишь младшая дочь, и с каждым новым днем Федор Петрович все больше убеждался в том, что недолго ему осталось радоваться ее успехам — уж больно сильно начали напоминать о себе возраст и пошатнувшееся в последнее время здоровье. Но пока еще оставался порох в пороховницах, он тянул свою лямку и тянул, надо сказать, более чем достойно.