Двойная переадресация (СИ) - Шилов Игорь Александрович

Накормивший меня человек ещё что то говорил, то громко, то совсем еле слышно, но я мало чего разбирал из его слов. Моя голова упорно клонилась на бок, пытаясь завалиться на траву. Сопротивляться сил не хватало. Да и, что я мог противопоставить закулисному сговору её, с объевшимся каши, желудком? Локтевой сустав? Ну так это, даже несмешно.

— Товарищ! Просыпайтесь! — громко кричал мне в правое ухо противный, визгливый женский голос. — Вас, наверное, уже потеряли. Скоро обед, а вы всё спите у нас!

Я с трудом разомкнул слипшиеся веки. Перед глазами всё та же трава, тот же самый психопат муравей. Опять гад упорно тащит чего то и снова прямиком в мою сторону. А вокруг тишина. Приснилось, что ли?

— Ну я же вижу, вы проснулись! — снова взвизгнуло над ухом. — Вставайте! Сколько можно лежать? Мы уже устали вас обходить.

Не показалось. Орут. Надо подыматься. Кто то действительно, стоя за спиной, упорно оплёвывает мою правую часть лица, не обращая внимания на элементарные приличия. Противно же. Ну, что за люди? Можно же, как то по другому разбудить. Подымался медленно, тело затекло, шея так и вовсе отказывалась разгибаться. Если бы не руки, по прежнему работавшие безотказно, мне ещё долго бы выговаривали про моё безответственное поведение.

— Ну чего, выспался? — спросил знакомый мужской голос.

Был он грубее и басистее, но теплоты в нём чувствовалось больше, чем в женском. Бывает же такое.

— Да, хорошо придавил — улыбнувшись приветливому лицу кашевара, добродушно ответил я.

— Обедать будешь? У нас, как раз супчик подоспел — поступило мне неожиданное предложение всё от того же, сердобольного мужчины.

На фоне предложений от плюющейся бабы, между прочим страшной, как атомная война, это выглядело словно луч солнца в ненастную погоду. Не удивительно, что на лице моём, самостоятельно образовалась широченная улыбка, дающая ответ без лишних слов.

— Ну, тогда двигайся ближе — усмехнулся мужчина. — Налью.

За обедом умеренно работал ложкой, налегая на, казавшийся всем остальным зачерствевшим, ароматный, чёрный хлеб. Мысли, обуявшие голову перед завтраком, успешно отгонял изучением плавающих в супе крупинок, разных по размеру, форме и содержанию. Возможно, очередное халявное кормление так и закончилось бы для меня серо, и буднично, не надумай я скрасить унылое поглядывание в миску, изучением лиц людей, сидевших напротив и по бокам. Первый же, пристальный, взгляд на физиономию будившей меня женщины, принёс колоссальное открытие, заставившее меня на время прекратить процесс жевания, местами, действительно, сильно затвердевшего хлеба. Рано постаревшая тётка, с красным, обветренным, веснушчатым лицом, уткнулась им в миску и медленно ковыряя там ложкой, тихо, не открывая рта, говорила обо мне:

— Свалился на нашу голову. Вовремя не отвадишь, так и будет ходить. Весь отпуск испортит. А Коля, тоже хорош. Ну, нравится тебе спасать малолеток от дурных компаний, так занимайся, никто же не против, но только на работе. Там, хотя бы, за это деньги платят.

Я вскользь взглянул на окружающих. Все спокойно работают с супом и бровью не поведут, в ответ на нелицеприятные высказывания их соседки, в мой адрес. Почти машинально посмотрел в сторону мужчины, которого назвали Колей. Он тоже сидит молча и с аппетитом уплетает собственную стряпню. Нет, ошибаюсь. Молча только на первый взгляд. Присмотревшись замечаю, что человек тоже бубнит, чего то себе под нос.

— Чего Катька привязалась к парню? Видно же сразу, за компанию пил. Да и не может он пить по настоящему, из спорта пробкой бы вылетел. Надо будет поговорить с ним по душам — улавливаю я, часть его длинной фразы.

Повернул голову к следующему персонажу. Им оказалась моложавая женщина, исподлобья поглядывающая на меня изучающим взглядом. Губы её застыли в небрежной ухмылке, не шевелятся, но я снова слышу её слабый, ласковый голосок.

— А мальчик симпатичный. Надо будет с ним пообщаться. Время ещё есть наладить контакт. А, что? Я же не женить его на себе собираюсь, а так, немного развлечься. И на кой чёрт я этого Борьку с собой позвала?

Краснея, сглотнул всё ещё вязкую слюну и попытался улыбнуться женщине, с глазами азартной кошки. В ответ получил не менее милую гримасу и новую порцию тихого, любовного бреда. Не нравиться мне всё это. Нет, лёгкий флирт меня не смущает, а вот остальное. Не могут люди говорить с закрытыми ртами. Не приспособлен у нас для такого счастья речевой аппарат. Или они не люди? Да, вроде бы, ничем от меня не отличаются. Голова, руки, ноги, жрать хотят, точно так же, как я. Ну, может быть самую малость поменьше, но этот недостаток всегда легко устранить. Не покормить три дня и всё, будут хавать не обращая внимания на этикет и содержание. Стоп, а с чего это я решил, что проблемы с ними? Не у меня ли появились отклонения со здоровьем? Ну, допустим с той же самой головой. Неспроста же она болела, словно расколотый орех. Может у меня начальная стадия шизофрении, или ещё хуже, какая нибудь зараза прицепилась, передающаяся не половым путём? А, человек ли я сам? Насколько знаю, нормальные люди чужие мысли читать не умеют. Со мной же происходит именно это, о чём сейчас говорю. Не соседи по обеденному столу, болтают не известным науке способом, а я, каким то странным образом слышу всё, что твориться у них в головах. Медленно поднялся, продолжая держать в руках миску и огромный кусок недоеденного хлеба. Вспомнив, что посуда не моя, снова присел и аккуратно поставил её на пожухлую травку.

— Спасибо за угощение. Всё было очень вкусно — проговорил без интонации, в очередной раз вставая и немного подумав, сообщил: — Пойду, пожалуй.

— Ну, раз наелся — глядя на меня снизу вверх, за всех ответил Коля.

— Да, спасибо. Не лезет больше — поблагодарил я его, персонально.

— Будет надобность, не стесняйся, заходи — предложил мне, всё тот же, очень добрый человек.

— Непременно — вежливо ответил я и скорым шагом направился к воде.

Освежиться мне сейчас не помешает. А ещё, есть у меня большое желание побыть одному и на досуге поразмышлять, раз уж голова заработала в полную силу, над всем непонятным и странным, что приключилось со мной за последние дни.

Жарко, но не душно. Спасает ветер, гоняющий барашки и приносящий прохладу от неокончательно прогревшейся, солёной воды. Медленно дожевал остатки чёрствого хлеба, якобы случайно прихваченного с чужого стола, помыл руки, сполоснул посвежевшее лицо. Стянув с себя безразмерную майку, соорудил на голове что то вроде чалмы. Закатал короткие брюки, доставшееся мне по случаю и одним махом скинув тряпичную обувь, сделал несколько решительных шагов вперёд. Зашёл в море примерно по колено, отыскал несильно скользкий камень, почти наполовину торчащий из воды, присел на него, огляделся и… И всё. Размышлять и думать о личной жизни моментально перехотелось. Ну, что изменится в моём положении прямо сейчас, если я вдруг сумею до чего то достучаться. Надо быть честным — ничего. Да и до чего можно достучаться, когда из самого сокровенного вспомнил только собственное имя, а те же отчество, фамилию, возраст, родных и прочие мелочи, имеющиеся у каждого нормального человека, смыло из головы словно огромной волной. Знаю, что должны они быть, но какие именно у меня, вспомнить не могу. О чём вообще можно рассуждать, когда я даже не представляю, как выглядет моё, местами поцарапанное, лицо. Догадываюсь, что оно симпатичное, кое кто об этом намекнул, ненавязчиво и еле слышно, но до какой степени, хоть убей не знаю.

— Да, невесело — отозвался я простыми словами, на ноющую, тупую внутреннюю боль.

А если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то не такая она и бесперспективная. Сижу я на море, загараю, сыт, почти здоров, ногами болтаю в прохладной воде. Что может быть лучше? Подумаешь, память забарахлила. Желудок вон тоже, поначалу, как себя вёл. Но потом отпился, избавился от лишних накоплений и ожил. Не сразу и может не до самого конца, но двигается то он в верном направлении. Так и с головой будет. Надо только нагружать её мыслями постепенно, без желания вспомнить всё здесь и сейчас, и всё встанет на место. «Быстро только кошки родятся» — вдруг всплыла в мозгах очередная хрень, позволившая тут же принять правильное решение.