Кровь на эполетах (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович

– И все барышни твои! – засмеялся Козлов.

– Это точно! – поддержал Тутолмин. – Только я так думаю, ребята, орденов нам еще долго не видать. Чтобы так как Руцкий воевать, много пота пролить надобно.

Товарищи его в ответ только вздохнули. Никто из них не подозревал, насколько ошибаются.

[1] Великая армия (франц.).

[2] Этот дом сохранился. В нем, кстати, неоднократно бывал Пушкин.

[3] Москва в то время была центром меховой торговли в России.

[4] Магазинами в то время назывались склады.

[5] Институт Франции был создан после революции взамен Французской академии. Прекратил свое существование после реставрации Бурбонов.

[6] Реальный факт, писанный очевидцем.

[7] Время сказать прощай. С тобой ухожу.

[8] Популярная оперная певица.

[9] Итальянский певец, исполнитель классической и популярной музыки.

[10] Л.Л. Бенигсен, генерал от кавалерии, в ту пору начальник Главного штаба русской армии.

[11] Бернард Корнуэлл, популярный английский писатель, автор десятков исторических романов в том числе о приключениях стрелка Шарпа.

[12] Субалтерн – младший офицер, помощник командира роты, эскадрона, батареи в то время.

[13] Егерские полки в русской армии того времени за редким исключением не имели собственных имен, например, Финляндский, а числились под номерами в отличие от обычных пехотных. Служить в них было не престижно.

История – вещь неповоротливая. Москва здесь сгорела, как и в моем времени, а теперь и выдвижение Наполеона к Малоярославцу прохлопали. Вернее, заметили, но слишком поздно. А ведь предупреждал! Целую сцену перед Кутузовым разыграл. Нет, зевнули…

Вечером меня со Спешневым срочно вызвали к командиру дивизии. Прибыв в штаб Паскевича, мы увидели там командиров полков и бригад. Из батальонных я был один, чему удивился. Но посыльный передал, что ждут Спешнева и Руцкого. Это к чему? Загадка разъяснилась скоро.

– Тревожная весть, господа, – объявил Паскевич, когда все собрались. – Наша разведка обнаружила неприятеля на Новой Калужской дороге. Удалось установить, что это не какой-то отвлекающий маневр, а основные силы Бонапарта. Нет сомнений, что он движется на Калугу, где сосредоточены магазины с провиантом нашей армии. Объяснять, что случится, если французы их захватят, излишне. Да и пускать неприятеля в глубь русских земель… Хватит с нас сожженной Москвы.

При этих словах лица офицеров посмурнели. О сгоревшей Москве в Тарутино знали хорошо.

– Где в последний раз видели французов? – спросил командир первой бригады полковник Липгард.

– В Боровске, – вздохнул Паскевич.

Кто-то за моей спиной удивленно присвистнул.

– Утром они будут в Малом Ярославце, – кивнул Паскевич. – А наших войск там нет, совсем. Оборонять некому. Сейчас туда спешно идет шестой корпус Дохтурова. Но он перед тем проделал длительный марш к Фоминскому, где намеревался дать бой, как тогда полагали, фуражирам французов. Однако на месте выяснилось, что силы неравны. Против корпуса Дохтурова – вся армия Бонапарта. К Малому Ярославцу выдвигаются колонны Бороздина и Лаврова в составе четырех пехотных корпусов и двух кирасирских дивизий. Но идти им долго. Прошедшие ливни размыли дороги, переправы плохие. Есть сомнения, что успеем. В Ярославец уже ушли казаки Платова, но, сами понимаете, господа, город им не удержать. Казаки хороши в набеге, против пехоты не устоят. Если враг захватит Малый Ярославец, выбить его оттуда будет трудно.

– А куда пойдем мы? – спросил командир второй бригады Ладыженский.

– Седьмой корпус получил приказ выступать первым, наша дивизия пойдет во главе колонн. Поднимайте людей, господа, выступаем через час. Все, что замедляет движение, оставить в лагере. Я лично поведу дивизию. Не задерживаю вас более. Подполковник Спешнев и капитан Руцкий, останьтесь.

– Вот что, господа, – сказал генерал, когда остальные офицеры ушли. – Главнокомандующий просил нас поспешать изо всех сил и, по возможности, не дать неприятелю захватить Малый Ярославец. Если таковое случится, Бонапарт может не дать возможности преградить ему путь на Калугу. Нужная для сражения позиция расположена в двух верстах за городом. Там возвышенность, которую удобно оборонять, ее заранее разведал генерал-квартирмейстер светлейшего. Если позицию займут французы, придется атаковать их снизу. Потери встанут огромные, да и исход дела неясен. Дивизия будет идти так скоро, насколько возможно, но пеший солдат не сравнится с всадником. А у нас есть конный батальон, – Паскевич посмотрел на меня. – Приказываю вам, капитан Руцкий, выступить первым и к рассвету занять Малый Ярославец. Делайте что хотите, но неприятель не должен вступить в город. Для подкрепления возьмите все пушки, что есть в полку.

– Они не смогут двигаться наравне со всадниками, да еще по раскисшей дороге, – возразил я.

Не вру: пушки в этом времени не способны ехать быстро – не выдержат оси и колеса.

– Они у вас легкие, – не согласился Паскевич. – Можете взять запасных лошадей для упряжек, таковые имеются. Давеча целый табун пригнали. Я уже распорядился оказать в этом полное содействие. Будете выпрягать уставших коней и заменять их свежими.

– Все равно отстанут, – вздохнул я.

– Значит, остановите неприятеля без орудий, – жестко сказал генерал. – Понадобится – костьми ляжете, но враг войдет в город только по вашим трупам. Это ясно, капитан?!

– Так точно! – вытянулся я.

– Не задерживаю. Подполковник, – Паскевич посмотрел на Спешнева. – Проследите.

– Слушаюсь! – отрапортовал Семен.

– С чего тебе вздумалось спорить с генералом? – спросил Спешнев, когда мы вышли наружу.

– Потому что этот Малый Ярославец нахрен никому не встал, – раздраженно отозвался я. – За ним хватает холмов для хороших позиций. Дело не в нем. Я ведь говорил светлейшему по возвращению из плена, что Наполеон пойдет по Новой Калужской дороге на Малый Ярославец – своими ушами в штабе Даву слышал. И что теперь? Класть людей из-за чьей-то глупости?

– С приказом не спорят, – вздохнул Семен. – Ты уж постарайся, Платон! Удача тебя любит. Вон как из плена ловко вывернулся! В конце концов ты должен быть благодарен: Паскевич дает возможность отличиться. Орден получишь.

«Посмертно», – едва не сказал я, но вовремя удержался. Не поймут. Здесь возможность погеройствовать ценится чрезвычайно высоко. Офицеры рвутся в бой, нередко гибнут зря, но других это не останавливает. Время такое. Для меня, человека двадцать первого века, это кажется дикостью. В моем времени воюют иначе. С помощью беспилотников выявили расположение войск противника, выдвинули системы залпового огня и накрыли ракетами. Остатки добили фронтовой авиацией и вертолетами, а пехота на БТР зачистила территорию. Только где ж хоть один «Смерч»[1] взять? Да что «Смерч»! Я бы от простейшего ПКМ[2] с десятком банок по 250 патронов не отказался. Врезать бы по плотным колоннам французов… Мечты, мечты.

В батальоне я собрал офицеров и быстро объяснил задачу. Потому, как загорелись глаза субалтернов, понял, что мальчишки в восторге. Им предстоит сражение! Ну, ну. Посмотрим, что запоете после ночного марша! А вот лица ротных были серьезны – понимают, что предстоит.

– Обязательно прикажите солдатам надеть на замки нагалища[3], - предупредил я. – Ружья держать разряженными. Ночью возможен дождь, а нам, скорее всего, придется сходу вступить в бой. Если у кого в ружье отсыреет порох, и оно не будет стрелять, виновный получит шпицрутенов[4].