Целитель-8 - Валерий Петрович Большаков

«Гвардейцы» мигом разобрали оружие, и чертеж тюрьмы «Эвин» скрутился в трубку.

Глава 2.

Вторник, 14 марта. Утро

США, штат Нью-Йорк, Хадсон-Пайнз

Аидже проснулся со знакомым ощущением – будто его голова опустела, как фляга из тыквы-горлянки. Он сел и хмуро осмотрелся. Небольшую комнатенку заботливо отделали в «индейском» стиле. Пол укрыт ковриками, сотканными в племени навахо, стены отделаны плетенкой из бамбука. Даже круглая сеточка Ловца Снов в ивовом обруче болтается над топчаном.

Целитель криво усмехнулся – бледнолицым без разницы, чья кровь бежит в его жилах. Им, что бороро, что дакота. Краснокожий, и ладно.

С усилием поднявшись, Аидже прошаркал к разбитому окну. С улицы дуло – вчера он разозлился на муть в голове, и запустил в стену бутылку с недопитым виски. А попал в стекло. Ну, и ладно…

На сквозняке даже лучше спалось, а морозов в здешних местах не знали – вон, как травка к солнцу подлащивается! Красиво…

Покатые склоны холмов Покантико, подернутые нежной зеленью, сбегали к синей ленте Гудзона. Деревья пока стояли голыми, но елки пушились хвоей, ублажая взгляд.

Индеец нахмурился. Сколько он уже здесь? Неделю? Месяц? А, главное, зачем он здесь? Со вздохом Аидже отер лицо.

Холодно блеснули осколки, и целителя впервые кольнула тревога. Откуда в нем постоянная усталость? Можно подумать, он с утра до вечера дрова рубит! Тоже мне, тяжкий труд – таскаться через день к хозяину поместья. Руки наложил на впалую грудь, сцедил толику энергии, лишь бы дряхлое сердце поддержать – и свободен. Шляйся кругом, прикладывайся к бутылке…

Потоптавшись, индеец захрустел обломком стекла, и растущее беспокойство окатило его колючей волной.

«Что-то не то со мной! - подумал он по-русски. – Только вот кто бы исцелил врача… Кроме Глэйдэйнохче, некому!»

Эта мысль давно зрела в нем, но «огненная вода» глушила проблески сознания. Спасибо дыре в окне – протрезвел по холодку!

Выйдя во двор, Аидже огляделся, словно впервые рассмотрев хозяйский дом из красного кирпича, амбары и конюшню. Подъездную дорогу загородил огромный лимузин, пластавшийся над серым асфальтом. Ну, по имению и карета…

Рокфеллер в серой тройке как раз подходил к машине. Завидя индейца, он изобразил радушие.

- Доброе утро, Аидже, - заулыбался триллионер.

- Моя совершить индейский обряд, - соврал целитель, старательно коверкая язык. – Надо ехать к онондага.

Веки богатея дрогнули.

- Ричард подбросит тебя, - проскрипел он с деланной небрежностью.

- Да, - вытолкнул индеец, твердея лицом.

Тот же день, позже (подглавка откорректирована)

Штат Нью-Йорк, резервация Онондага

Дорога стелилась под колеса бесконечной серой лентой. Аидже уминал переднее сиденье, и следил, как вьется осевая, изредка разрываясь пунктиром. Рич не особо торопился, и их «Шевроле-Блейзер» то и дело обгоняли гигантские фуры, обдавая смрадом и басистыми гудками.

Индеец усмехнулся про себя, украдкой поглядывая в зеркальце. По фривею гнали не только грузовики да автоцистерны, легковых тоже хватало. Во-он тот «фордик» тащится за ними от самого Покантико, и еще одна машина увязалась – крутобокий «Додж» следовал впереди.

«Сопровождающие!» - поморщился Аидже, откидываясь на спинку.

Всю дорогу он мучительно соображал, рассуждая и споря с самим собой, перебирая дни, как бусины четок. Воспоминания всплывали снулыми рыбами…

…В самый первый раз попав в Хадсон-Пайнз, он застал там хозяина. Рокфеллер сидел, сгорбившись, в инвалидной коляске с моторчиком, и пялился в экран огромного телевизора. Пол-лица богатея скрывала, будто намордником, кислородная маска.

Встрепенувшись, он глухо и невнятно произнес:

- Хэлло, Аидже! Извини, что в таком виде – сердечко прихватило. Врачи велели дышать кислородом.

- Моя понимай, - наклонил голову индеец, решив сыграть роль тупого дикаря.

- Аидже! – с чувством воззвал Рокфеллер. – Я сделаю все, что ты пожелаешь, только помоги вернуть здоровье!

- Моя хотеть, чтобы ты вложил большие деньги в СССР! – выпалил целитель, с детской простотой излагая задание.

- О`кей! – часто закивал хозяин, шевеля кольчатым шлангом, как хоботом…

…Аидже наморщил лоб. Да, именно тогда его впервые отяготило непонятное утомление. Как будто, переступив порог особняка, он состарился! И ведь ничего особенного не происходило, все отлично держится в памяти.

Ну, врачевал, елозя по буржуйской груди… Ну, поглядывал на экран… Там шла очередная голливудская поделка – в голубом просторе моря встретились две эскадры, американская и русская. Плохие русские парни выпустили огромные торпеды, потопив авианосец «Энтерпрайз». Правда, хорошие американские парни первыми начали, сбросив атомную глубинную бомбу. Называется: «Бей первым, Фредди!»

Гигантские бомбовозы полетели над арктическими льдами, пятная белизну крестообразными тенями… Шахты разверзлись, исторгая клубящиеся облака дыма, будто из адовых топок, и оттуда вырвались хищные тела ракет – они взмывали наперегонки, зачеркивая небеса белесыми шлейфами… Конец фильма. Конец света.

- Подъезжаем, - молвил Ричард, минуя местные Сиракузы.

- Моя видеть, - буркнул индеец недовольно.

Щит за обочиной извещал: «Onondaga Nation. Nedrow. ½ miles».

За рекой Онондага-Крик показались приземистые домишки, выстроившиеся в три ряда.

- Моя сам, - решительно сказал краснокожий, покидая запыленный «шеви».

- Валяй, - бледнолицый зевнул и опустил спинку кресла. – Подожду…

«Жди, жди… Дождешься…»

Индеец прошелся по грязноватой улочке, натянуто улыбаясь. Жилища – так себе, и автомашины чиненые-перечиненые. Задворки «сияющего града на холме»…

Некогда гордые воины позируют для глупых туристов, напяливая на головы уборы из перьев. А ведь раньше каждое перо вручалось, как медаль за подвиг…

Поморщившись, Аидже проводил взглядом пьяного ирокеза в застиранных джинсах, и вздрогнул, уловив зов.

Однако, давненько он не воспринимал чужих мыслей!

Голова будто раздулась, и в гулкой пустоте качнулось эхо слов:

«Я приветствую тебя, Аидже».

«И тебе здравствуй, Глэйдэйнохче».

«Что привело тебя ко мне?» - мысленно вопросил ирокез.

«Еще не привело…», - ворчливо сдумал индеец племени бороро.

Глэйдэйнохче передал корявую схемку резервации, отметив свое жилище фигуркой «ястреба, парящего в воздухе».[1] Бледнолицые куда как щедры – захапав бескрайние прерии, загнали бывших хозяев в неудобья.

«Алчные белые волки!»

Обойдя Длинный Дом в центре поселка, Аидже зашел во двор к старому шаману. Нынешние ирокезы – крещеные, но ведь и веру в прежнего бога-творца Таронхайавагона никто не отменял. А на подходе Отаденоне-не-оней-ватэй, первый праздник весны – «Благодарение клену»… Не отменять же веру предков, ставя на ней жирный крест!

Каркасный дом Глэйдэйнохче был обшит досками, краска на которых давно облупилась, и больше всего походил на добротный русский сарай. Но шаман приспособился – зимовал в типи с расписной покрышкой