Андрей Ерпылев - Личный счет. Миссия длиною в век

– Да-да, конечно. И что с органами? – живо заинтересовался экскурсант.

– С органами-то как раз все в полном порядке. Они получаются идеально здоровыми, даже если сам донор страдает какими-то хроническими болезнями или отклонениями. Корабль каким-то образом исправляет их, ремонтирует, что ли. Буквально на молекулярном, если не на атомном уровне. Причем они обладают еще одним интересным свойством – практически абсолютной приживаемостью.

– То есть ни группа крови, ни какие-то индивидуальные особенности…

– Совершенно верно. Отторжение происходит лишь в полутора процентах случаев трансплантации, но наши медики утверждают, что это уже вызвано браком врачей-трансплантологов или индивидуальными особенностями организма реципиента. Короче говоря, если у человека поражена печень, то ему можно пересадить хоть трижды идеальное сердце… Ну, вы понимаете.

– Понимаю… И чем же здесь помог перевертыш?

– Тут нам помог случай. У одного из сотрудников в результате несчастного случая была ампутирована правая рука. Собственно говоря, скопировать можно было первую попавшуюся, хотя бы мою, но тут кто-то вспомнил про перевертыш. Раненого доставили сюда, его целая левая рука стала правой… Знаете, что он первым делом спросил, когда у него сняли повязки?

– Не представляю даже.

– «А татуировку убрать вы не могли перед этим?»

– А что была за татуировка?

Саша наклонился к уху президента и вполголоса произнес пару слов. Тот некоторое время молчал, а потом прыснул и захохотал в голос.

– Ну и удружили вы товарищу, – произнес он несколько минут спустя, вытирая невольно выступившие на глазах слезы. – Он и от одной-то не знал как избавиться, а тут – сразу две!

– Что поделать – от грехов молодости избавиться трудно…

– Ну что? Не устали еще?

– Ничуть! А вообще, каковы размеры Корабля? А то мы ходим, ходим…

– Честно говоря, никто еще не добирался до его границы. Ну, в смысле того, чтобы упереться в обшивку. А забирались далеко – за несколько километров от входа. Пытались составлять планы, но выяснилось, что помещения Корабля постоянно меняют геометрию.

– И как же вы тут ориентируетесь?

– Представьте себе – практически никак.

– То есть?

– Корабль сам подставляет тебе то, что ты ищешь, – он постоянно находится в контакте с нашим мозгом. Вернее, с мозгом своих знакомых – меня, профессора Липатова, начальника охраны Семецкого… Тех, кто первым открыл люк, ведущий в его недра. Кстати, и в этом многие сомневаются.

– В чем?

– В том, что это именно люк. Липатов, например, утверждает, что это никакой не люк, а портал на другую планету или вообще в параллельный мир.

– И что? Это соответствует действительности?

– Не знаю… Мы пробовали бурить скважины вокруг люка, и буры не наткнулись ни на какое твердое препятствие. Разумеется, кроме обычной гальки и тому подобного. А ведь скважины доходили до полукилометровой глубины…

– Как такое может быть?

Саша только развел руками.

– Это, конечно, только гипотеза, но она объясняет многое. Неисчерпаемость копиров, например. Ведь из ничего что-то получиться не может. Закон сохранения массы… Возможно даже, что этот портал на Земле не один, только нам первым повезло наткнуться на него… Ну что, не сильно я вас загрузил? Продолжим экскурсию?

Вот этот зал поразил гостя сразу и наповал.

– Ух ты! – уставший уже охать и ахать президент остановился перед застывшим на «полке» обитателем Немезиды – планеты из созвездия Лиры, не слишком уютной, хотя и практически безопасной для защищенного скафандром путешественника – неуклюжим, напоминающим варана и черепаху одновременно существом. При всем внешнем сходстве с земными рептилиями псевдоящер, как окрестил его первооткрыватель Агафангел, не имел ничего общего с пресмыкающимися, млекопитающими и высшими формами жизни вообще. После долгих размышлений и исследований он был причислен биологами Корабля к… насекомым. По целому ряду признаков – внешний скелет, фасеточное зрение, кожное дыхание – он очень походил на земных жуков. И, подобно им, проходил в своей жизни несколько стадий, причем каждая из форм личинок и куколок разительно отличалась как друг от друга, так и от завершившего полный цикл существа. Разве что земные насекомые в стадии личинок не могли спариваться друг с другом и давать потомство…

– Можно потрогать?

– Трогайте на здоровье – это безопасно.

– Это чучело?

– Ни в коем случае. Он жив и здоров и, если снять его с этой невидимой «полки», как ни в чем не бывало отправится по своим делам. Разве что здесь ему дела не найдется – там у себя они заняты строительством гнезд, вроде осиных, и добычей пищи для личинок. Но, судя по всему, он может основать новую колонию и в одиночку.

– Я смотрю, вы много планет посетили – ишь, экспонатов сколько.

– Да, несколько тысяч.

– Несколько тысяч? – изумился президент. – И есть похожие на Землю?

– Множество. Есть очень похожие – просто один в один, а есть тоже пригодные для нас, но совсем иные. Если хотите, мы сейчас с вами посетим одну из них. Вы, вроде бы, увлекаетесь рыбалкой?..

Эта планета на самом деле очень походила на Землю. На Землю эпохи Великого оледенения, когда ледники от обоих полюсов стремились к экватору. Вернее, уже неспешно откатывались обратно с гораздо более южных, чем на нашей планете, отметок – ледниковый рубеж здесь проходил где-то на двадцатом градусе северной широты. Льды медленно отступали, оставляя после себя заболоченную тундру. А там, где у нас были субтропики, раскинулась бескрайняя тайга, изобилующая реками и озерами. С соответствующей водной фауной, тоже довольно похожей на земную.

– Ух ты! – президент сделал подсечку, и изогнутое крутой дугой удилище спиннинга заходило ходуном под энергичными рывками рыбины. – Что-то покрупнее попалось!

На кукане у кромки местной водяной травы наподобие осоки ядовито-синего цвета – в садок местная добыча просто не поместилась бы – ворочался, шевеля жабрами и временами всплескивая хвостами, добрый десяток длинных, отдаленно смахивающих на щук созданий. Отдаленно, потому что было у них гораздо больше плавников, чешую заменяла толстая шершавая кожа прямо-таки тропической расцветки в красную и белую полоску, а глаза отсутствовали полностью. Корабельные ученые предполагали, что это – последствия тысяч лет, проведенных без света подо льдом. Вместо зрения у «щук» развились обоняние и, если так можно выразиться, осязание – хищники чувствовали движение жертвы за несколько десятков метров. Роднили местного хищника с земным аналогом вытянутые вперед челюсти, утыканные острейшими зубами – сходный способ охоты породил и сходные инструменты.

– Не сорвалась бы! – стонал рыболов, отважно борясь с бьющейся за свою жизнь добычей, совершенно не согласной, судя по всему, что она – добыча.

– Вряд ли, – успокаивал его Александр. – Удилище и леска – нашего производства. Леска выдерживает на разрыв до пятисот килограммов, а удилище тоже в несколько раз превосходит лучшие аналоги. Главное, чтобы челюсти у рыбины выдержали.

Под поверхностью воды, вскипевшей буруном, на миг показалось что-то белесое и снова кануло в темной глубине.

– Ого! Это что-то другое!..

Борьба с подводным гигантом заняла добрых полчаса. Упрямая рыбина за это время заставила рыбаков переместиться по усыпанному галькой берегу метров на сто в сторону от импровизированного лагеря. И вот, наконец, обессилевший хищник показался на поверхности целиком, разлегшись во всю без малого двухметровую длину и впервые позволив разглядеть себя полностью.

Длинное брусковидное серебристое тело хищника, делавшее его похожим на земного тайменя, было усеяно мириадами синих пятнышек, мельчавших от спины к брюху, полностью исчезавших там и сливавшихся на хребте в сплошную фиолетовую полосу. Огромная, отороченная несколькими десятками соминых усов пасть, занимавшая едва ли не четверть тела, открывалась и закрывалась, демонстрируя несколько рядов мелких острых зубов, кожистые плавники шевелились, словно крошечные лапки.

– Красавец! – с гордостью заявил президент, осторожно подтаскивая окончательно сдавшуюся добычу к берегу. – Сколько в нем будет, как вы думаете, Александр Игоревич?

Он протянул руку к рыбине, и в этот момент Александр мягко отстранил его в сторону.

– Минуточку…

Он провел багориком, который держал в руках, по скользкому боку рыбы и…

– Вот ничего себе! – едва не выронил из рук спиннинг счастливый рыбак. – Он же электрический!

– Ну да, нечто вроде земных скатов или угрей, – Саша зацепил гиганта жалом багорика под челюсть и с видимой натугой выволок его, вяло шевелящегося, на берег. – Вот теперь можете потрогать. Следующий заряд ему уже не накопить.

– Нет. – Счастливчик, только что избежавший электрошока, положил спиннинг на гальку и спрятал руки за спину. – Я уж воздержусь как-нибудь. А почему те, предыдущие, током не бились?