Очкарик 2 (СИ) - Афанасьев Семен

Да и "без монеты в кармане" — он, по профессиональной привычке, пытался спровоцировать собеседника на спор. А тот не поддался.

- Ну-у, я просто знаю, как развиваются цивилизации, — отстраненое удивление ученика мага ни в коем случае не было наигранным. — Феодальная раздробленность всегда, барон, заканчивается феодальной централизацией. Ваш граф Ален — сибарит, гуляка, меценат, охотник, не знаю, кто ещё. Он кто угодно, но не монарх. А нужны будут именно те качества, коими он не обладает.

- Хорошо, что мы наедине, — буднично заметил дознаватель. — И что вас сейчас никто не слышит. В других местах, да при других правителях, было бы чревато. И даже магический статус мог бы не спасти: таких претензий на власть никто не любит.

- Стоп. Вы сейчас подумали, что в роли собирателя земель я вижу себя?! — любопытство пятнистого было искренним и чистым.

- Да. Но подумал я так не сейчас, а ещё до замка. Я никогда не забываю сказанного, а претензий на власть в ваших рассуждениях было с самого начала хоть отбавляй, — спокойно ответил Торфаальд. — Вы их с первых минут не особо скрывали, хотя и не афишировали.

- Да у вас просто профессиональная деформация, — засмеялся новый знакомый. — Нет, дорогой барон. Личных амбиций у меня нет. Я просто вижу, насколько неизбежны перемены. Разительные, стремительные, и вызванные объективной необходимостью. — Он отхлебнул из чашки. — Что вы знаете о политической эволюции, вызванной экономическими и социальными причинами? В вашем случае, пожалуй, расовый вопрос добавить стоит ещё.

Недоучившийся студент какого-то университета глядел на главного дознавателя графства весело и жизнерадостно.

—… так что, не имел ни малейшего намерения тревожить лично вас, — успокаиваю барона после часового спора.

Одна из танцовщиц приходила к нам, некоторое время посидела на диване и ушла, явно разочарованная.

— Если предположить, что в ваших теоретических знаниях есть здравое зерно, то что бы делали вы на месте элиты графства? — Торфаальд соображает совсем неплохо, с учётом количества выпитого.

— Вытаскивал бы золото наличными и слитками. А потом бы искал место, где отсидеться. Вдоль караванных путей независимых точно не останется, — пожимаю плечами. — Кстати, вопрос, как к лучше ориентирующемуся. В ком из правителей, известных в этих местах, вы видите амбиции…

— Ни в ком, — недовольно перебивает меня собеседник. — Но есть тонкость. По роду занятий, я понятия не имею, кто и что замышляет среди инородцев. По крайней мере, на уровне правителей.

Последняя оговорка неслучайна. Вопросительно поднимаю бровь: захочет — сам расскажет.

А вообще, в местных реалиях есть своя изюминка. Можно сойтись с первыми лицами накоротке и, в случае удачи, скачать информацию напрямую.

— Одного из дроу, которые прибежали вас выручать, удалось взять живым, — после почти незаметный паузы продолжает он.

— Допросили?

— Ну а как же без этого. Он многого не знает, если на уровне планов, — Торфаальд откровенно нагнетает интригу. — Но о числе поставляемого оружия он кое-что рассказал. Только через их руки прошло вот такое количество, — он рисует пальцем трехзначную цифру. — Это за последние три месяца.

— Не так чтоб много, на первый взгляд, — задумываюсь.

С одной стороны, вооружить батальон — это действительно не тянет на революцию.

А с другой стороны, шут его знает, каковы местные реалии. Может быть, для штурма города этого и достаточно? Если сам барон — "целый" полусотник, а в некоторых вопросах является вторым после графа человеком в городе?

— Ничего себе, немного! — мой собеседник вспыхивает негодованием. — На город вроде нашего — с запасом! Ремесленники и горожане никого защищать не будут. Им всё равно, кому налог отдавать. — Отпив из бокала, он продолжает. — Разумеется, у города есть и магическая защита. Но в свете случившегося с орками, я уже ни в чём не уверен. Их шаманы тоже были не из простых. А вон как всё закончилось, вы же мне сами рассказывали…

Какое-то время молчим, наблюдая за действиями на сцене.

— М-да. Сухая теория без практической привязки ничего не стоит, — констатирую.

— Ну, я бы не был столь категоричен, — теперь уже Торфаальд убеждает меня. — Я, честно говоря, контрабанде оружия тёмными до последнего часа значения не придавал: каждый зарабатывает, как может. А вот теперь, послушав этой вашей теоретической университетской премудрости… Хм. И что делать людям?

— Не знаю, — отвечаю ему честно. — В случае вашего города, проблемы географии накладываются на проблемы народов. Допустим, я очень хорошо представляю империю в исполнении кочевников, затей орки её создавать. Не хуже могу предположить инициативы со стороны людей; таких, как ваш граф, но более амбициозных. Но вот чего я абсолютно не представляю — так это амбиций дроу, гномов, светлых эльфов… Равно как и их захватнического потенциала. Молчу уже об орквудах и гоблинах.

Торфаальд проводил нового знакомого до выезда из города. Без его личного распоряжения, ворота могли и не открыть.

Беседа с несостоявшимся схоластом, помимо развлечения, дала пищу его пытливому уму. Кстати, то, что начальник трети войск города чувствовал подспудно, теперь действительно виделось в новом свете.

Надо будет обдумать утром, на трезвую голову: действительно ли реально появление кого-то одного, кто захочет стать над графами, виконтами, баронами?..

Дознаватель достал из кармана смешную деревянную плашку. Его новый знакомый, порывшись в чересседельной сумке, вручил стражнику перед расставанием дешёвый связной амулет со словами: "Прослужит месяца три. Какое-то время сможем общаться".

Вернувшись от ворот до площади, Торфаальд задумчиво покачался на носках туфель: пойти можно было по одной из трёх улиц.

Решительно выбросив из головы колебания, он твердым шагом направился обратно в заведение: сегодня — только развлечения.

Дела — завтра.

Умные кони действительно за тройку часов доставляют меня к месту импровизированной стоянки слабого пола.

Несмотря на позднюю ночь (или раннее утро — это как смотреть), в лагере никто не спит.

При моём появлении разговор стихает.

— Еще раз — всех приветствую, — когда спешиваюсь, от меня не ускользает внимательный взгляд двух новеньких.

Такое впечатление, что они пытаются высмотреть и определить что-то по моей манере езды.

— Верхом не ездил почти никогда, — сообщаю им, не дожидаясь лобовых вопросов. — Только последнее время пришлось. Можно вас на пару слов? — поворачиваюсь к Хе и Асем.

— Конечно, — отвечает за обеих орчанка.

После чего они плавно перетекают из сидячего положения в вертикальное.

Удалившись на несколько десятков метров, задаю тот вопрос, который мне не давал покоя последние пару часов:

— Почему те дроу из оружейного магазина не определили, кто из вас менталист? Помнишь, ты говорила, что любому эльфу аура Асем видна, как тополь посередине степи?

— Помню. — Уверенно кивает метиска, а потом неожиданно зависает. — А ведь да. Слушай, точно! — она поворачивается к дочери кочевого народа. — Я в горячке не сообразила!

— Я сообразила, — флегматично отвечает Асем. — Но решила подумать об этом после. Вадим, а что это меняет?! Девочки живы, здоровы. Ну, относительно… — она оглядывается на стоянку. — Ребёнок тоже жив. В город мы больше не поедем. Какая разница теперь?

— Да может, и есть разница, — на всякий случай, понижаю громкость. — Пока не готов в подробностях: отосплюсь — поговорим…

— Можешь не шептать, — хмыкает Хе.

— Да, можешь не стараться, — красноречиво вздыхает Асем. — Жулдыз и Акмарал всё слышат и оттюда.

— Тут же три десятка шагов! — кажется, у кого-то слух ещё лучше, чем у моих знакомых.