Андрей Земляной - Тактик

— Червоные? — переспросил Гжмот-Скотницкий. — Это они хорошо назвали свою деревню. Передайте командиру полка конных стрелков брать их в сабли! Пусть эти хатки и впрямь станут червоными…

Командир механизированной роты из второго механизированного полка, второй танковой дивизии старший лейтенант Логинов опустил бинокль и задумчиво закусил сорванную с крыши ближайшей стодолы [5] соломинку. Поляки шли нагло, открыто, словно никого и ничего не боялись. Вообще-то правильно: больно уж их много. У него, старшего лейтенанта Логинова, всего-то и есть, что один танк Т-28АМ, взвод мотострелков на четырех «пятерках» [6], смешанный взвод из двух БА-10 и двух БТР-26 [7], и взвод тяжелого оружия — два ДШК и два Таубинских гранатомета на мотоциклах да радиостанция на полуторке. На самом деле Т-28АМ было три, но один, сволочь такая, сдох, и сейчас им занимаются ребята из рембата в Житомире. А второй так и не вернули из учебного батальона, куда реквизировали личным распоряжением комдива Ротмистрова.

— Так, — Толя Логинов сплюнул и легко, словно кошка спрыгнул с башни. Затем внимательно оглядел своих взводных. — Так. Вот чо, мужики. Между нами и Житомиром наших больше нет. В Житомире, сами знаете — рембат, госпиталь, горючка и прочее. Плюс — люди. Чего с ними поляки натворят — кто не знает, потом объясню. Так что стоять нам тут насмерть. Чтоб ни одна сволочь мимо не прорвалась. Покидать бой запрещаю. Даже мертвыми. Ваша задача — не умереть геройски, а пшеков на тот свет наладить, — он снова сплюнул. — Так. Вот карта — давайте-ка определимся: кто где держится…

Генерал бригады [8] Гжмот-Скотницкий с замиранием сердца следил за тем, как конные стрелки разворачиваются в несокрушимую лаву, раздается старинная команда «szabledlon!» [9] и с грозными криками «Jeszcze Polska nie zginęła, kiedy my żyjemy!» и «Dał nam przykład Bonaparte, jak zwyciężać mamy!» [10] кавалеристы устремляются в атаку с саблями на отлет. Вот сейчас, вот прямо сейчас они ворвутся в деревню и начнется…

Того, что началось в следующий момент, Гжмот-Скотницкий никак не ожидал. С разных сторон по наступавшему восьмому полку полоснули десятки пулеметов, а одновременно с ними заквакали легкие минометы. Судя по частоте разрывов мин, конных стрелков возле этих Червоных хаток поджидали в засаде не менее двух десятков ротных минометов, а это значило, что беззащитную с виду деревню защищает десять красных рот, то есть — целый стрелковый полк.

Гжмот-Скотницкий был опытным военным. Ему уже довелось охранять тылы и бороться с красными партизанскими бандами в девятнадцатом. Он отступал от бешенных большевистских дьяволов Буденного в двадцатом, а буквально месяц тому назад вместе со своей бригадой входил на территорию бывшей Чехословакии [11]. В общем — он прекрасно понимал, что если немедленно не оказать конным стрелкам помощь, то очень скоро от восьмого полка останется только воспоминание. Генерал бригады махнул рукой, и к нему подбежал подскакал командир 12-го полка полковник Гробицкий.

— Спешиться и прикрыть огнем конных стрелков, — Гжмот-Скотницкий махнул перчаткой в сторону деревни. — Подтяните пулеметы и прижмите красных к земле. Не давайте им высунуться. Вам все ясно, полковник?

— Так есть! — Гробецкий выпрямился в седле, козырнул и поскакал к своим эскадронам. А генерал бригады уже слал делегатов, требуя к себе командиров одиннадцатого конно-артиллерийского дивизиона, танковых частей, рокитнянских шеволежеров и поморских улан. Пока двенадцатый уланский будет вытаскивать конных стрелков из-под огня, поморские уланы вместе с бронедивизионом обойдут деревню и ударят красным в тыл. Шеволежеры и бронебатальон вместе с великопольскими уланами и остатками восьмого полка атакуют с фронта, как только услышат пальбу за спинами большевиков. Ну, а артиллеристам в этот раз придется быть на чеку: если у красных и в самом деле полк, то, возможно, им придется давить большевистские пушки. Гжмот-Скотницкий самодовольно усмехнулся и расправил усы: полк красных, это конечно неприятная, но не слишком долгая задержка.

Логинов внимательно смотрел за тем, как четыре БТР-5 кроют одуревших от ужаса польских кавалеристов перекрестным огнем. Два гранатомета, замаскированных на окраине деревни довольно уверенно крошили центр строя противника, а пулеметчики на «бэхах» не давали врагам расползаться в стороны. Анатолия смущало только одно: боезапас на бэтээрах хоть и поболее танкового — конечно, если считать на ствол, но все же не резиновый и не бесконечный. Впрочем, и тут имелся выход.

Старший лейтенант прижал ларингофон к шее:

— Связь мне с комвзвод-2. Живо, мать твою! — И уже через пять секунд, надсаживаясь, кричал в протянутый микрофон — Ланцов! Ланцов, растакой ты сын! Хорош стрелять! Прекращай палить в белый свет, говорю! Поднимай своих в атаку, броней прикроешь! Вместе с тобой третий пойдет. В атаку! Пошел-пошел-пошел! Вперед, мать-перемать!

Минут через десять четыре БТР-5 вырвались с флангов и, расстреливая в упор великопольских улан и остатки конных стрелков, начали обход попавших в ловушку поляков. А с фронта поднялась редкая цепочка мотострелков, вместе с которыми шли БТР-26 и бронеавтомобили. Танк Логинов решил оставить «тузом в рукаве». Ну, так, на всякий случай.

Гжмот-Скотницкий увидел наступающую цепь и несколько неожиданно крупных танкеток, и удовлетворенно вздохнул. Наверняка красные усилили свой стрелковый полк так же, как командование усилило его бригаду. Рота танкеток? Ну, что же: это как раз столько, сколько и должны были дать полку нищеброды-большевики — больше-то им взять неоткуда. Значит, пора начинать вторую часть его гениального плана: обойти эти Червоные хатки и ударить им в тыл. Он отдал команду, и поморский уланский полк вместе десятком танкеток и полудесятком бронеавтомобилей двинулся через прихваченные ночным морозцем сжатые поля в обход деревушки. Генерал бригады думал только об одном: догадается ли полковник Гробецкий задействовать полковые противотанковые пушки, чтобы уничтожить эти проклятые красные танкетки?..

Полковник Гробецкий не подкачал. Он тоже заметил красные боевые машины и, так же как и его генерал, подивился на несообразные размеры этих «танкеток», а потом отдал приказ полковым батареям великопольских улан и конных стрелков разобраться с неожиданной помехой. Польские артиллеристы споро и умело распрягли конные запряжки, поднатужились и, беспрестанно поминая «матку бозку Ченстоховску» и «курву мать», покатили противотанковые орудия вперед, на открытые позиции.