Шестерни системы - Андрей Валерьевич Степанов

Тот богатырским сном спал в десятке метров от толстяка. Подбельский указал своим помощникам арестовать его и пока не трогать Романова, а сам принялся бегло осматривать комнату

В ней было несколько шкафов, полок, даже комод и сейф. Ничего запрещенного. Ни собственного портрета в короне, никаких себялюбивых вещичек. Все довольно просто, как мне показалось. До тех пор, пока профессор не принялся выуживать содержимое ящиков, грохоча ими на весь зал.

В них были и книги, несколько пачек наличности, пистолет и патроны россыпью, бумажный пакет, который сразу же привлек мое внимание, а потом и профессора.

— Это не тот самый, который пропал с кухни? — спросил я.

Подбельский вручил пакет своему помощнику и тот, аккуратно развернув бумагу, махнул рукой, направляя аромат себе в ноздри:

— Кофе, — утвердительно кивнул он и тут же скрутил пакет.

По спине поползли мурашки, но когда профессор указал на металлический противогаз размером от переносицы от подбородка, я смутился:

— Он же не защитит ни от чего.

— Нет, Максим, это для того, чтобы изменять голос, — профессор приложил его к лицу: — Понимаешь? — голос его сразу же как будто проржавел насквозь, зазвучал, точно из плохо настроенного приемника, с помехами. Он не был похож на голос человека, который приходил ко мне ночью, и я сам обернулся на Сергея Николаевича.

— Арестовывайте, — скомандовал Подбельский. — И тихо выводите отсюда, чтобы никто не видел. Нам не нужны проблемы.

Катавасия, которая произошла вечером, не поддавалась никакому описанию. Закончился первый день Совета. Я не считал, что мое присутствие там требуется — к тому же оставался последний час работы.

Алексею Николаевичу я не стал ничего говорить — это работа Подбельского. Сам нарыл — пусть сам и сообщает его величеству неприятные новости. Я лишь перенаправил к нему императора со всеми вопросами и первым делом забрал Аню к себе домой. Мне срочно требовалось с кем-нибудь переговорить.

Девушка заскочила на несколько минут в комнату, чтобы привести себя в порядок. Из ее же комнаты на свой адрес мы заказали еды. Если раньше я еще бы мог добавить, что алкоголь тоже поможет: снимет напряжение, например, — то после утренних возлияний я даже о кефире думать не мог.

Поскольку освежиться можно было и у меня, принцесса лишь оперативно взяла пару вещей, и мы тут же выбрались на улицу. Вечерело, становилось зябко и теплый плащ поверх платья пришелся ей как нельзя кстати.

Аню я сразу же предупредил, что обо всем мы будем разговаривать исключительно у меня дома. Правда, кое какие шумы из кабинета императора мы все равно слышали — так громко Алексей Николаевич, кажется, еще никого на моей памяти не отчитывал.

Но едва захлопнулась дверь моего арендованного дома между дворцом и Дипломатическим Кварталом, Аня буквально засыпала меня вопросами. Словно перешагнула барьер. Скинула пальто и из терпеливой и молчаливой девушки превратилась в сплошную почемучку.

— Дядю тоже арестовали? — этот вопрос прозвучал у нее одним из первых.

— Вероятно, этот вопрос сейчас обсуждают с императором, — хмуро ответил я. — Но я тебя увел, чтобы поговорить наедине, а ты не слышала всей грязи, что может литься во дворце. Вряд ли бы ты смогла помочь дяде. Самое важное не в этом. Я знаю, кто главный в Третьем. И только тебе могу сказать об этом...

— А знаешь, — девушка вдруг решила отказаться от привычной сдержанности, — мне плевать! — с этими словами она уселась на диван в гостиной и отвернулась.

— Нет, я уверен, ты должна это знать, — продолжал настаивать я, искренне не понимая причин ее поведения.

— Единственное, в чем я уверена, что мне, да и тебе тоже, между прочим, следует быть сейчас во дворце, откуда ты меня увел! — почти прокричала девушка, и в глазах я заметил слезы.

— Так... — я едва не сказал «давай успокоимся», но одернул себя и решил больше не тянуть с секретами. — Подбельский — глава Третьего.

— Что?! — Аня быстро развернулась. — Как? Откуда?

— Это не слишком короткая история. Но он заявился лично. Вытащил меня из дома Волкова...

— Ты и там побывать успел? — ахнула девушка.

— Я же говорю, мне надо многое сообщить, Ань... И прежде всего — именно тебе. Потому что тебе я доверяю — и только тебе могу сказать о профессоре. И о том, что как раз ему — не верю.

— То есть, ты думаешь, что мой дядя все-таки невиновен? — девушка нахмурилась, пытаясь разобраться в моих словах.

— Не дам стопроцентной гарантии, но я чувствую, что здесь что-то не так. Слишком все легко получается со слов Подбельского, — я принялся ходить по гостиной, вышагивая напротив Ани. Нервничал я так, точно через пять минут должны были прийти и арестовать вдогонку еще и меня. — Он пытается представить, что твой дядя нарочно расшатывает кресло под твоим отцом, чтобы самому занять место.

— В этом нет никакой логики.

— Вот именно! — воскликнул я. — Потому что все, что делается наносит удар по семье целиком и нелогично крушить все целиком, если твой дядя сам собирается править. Не представляю каково тебе, когда твоих родственников пытаются обвинять в подобном.

— Я уверена, все наладится. Наверно, я пока еще не осознала, что профессор из Университета пытается обвинить моего дядю в попытке захвата власти. Но точно знаю, что па точно не допустит этой дикости.

— Я тоже надеюсь, — мрачно добавил я и присел рядом на диван. — Все притянуто за уши. По самое не могу. Никак это не может быть твой дядя!

— Поняла уже, — откликнулась Аня. — Ты не хочешь рассказать мне, что случилось у Волковых?

— Тоже ничего хорошего, — я покачал головой. — Дом горит. Юрий Волков застрелен. Его дети вроде бы как в порядке. Но там свои странности. Мне даже интересно, как попытаются доказать вину дяди в его смерти.

— Что, серьезно?!

— Григорий Авдеич прямым текстом так сказал. Голова кругом идет от всего происходящего, — я развернулся так, что смотреть на Аню. Та сидела с серьезным видом:

— У тебя что-то не так с лицом, —