Фаворит - Константин Георгиевич Калбанов

— Пётр что, бесноватый? — Долгорукова не смогла скрыть своего удивления.

— Почему бесноватый? Просто он, не задумываясь, сделает больно тому, кого любит, чтобы помочь, спасти и оградить от неприятностей. Ну вот вспомни, как он поступил со мной и Вадимом. И чем всё закончилось?

— Любит? — ошарашенно произнесла Долгорукова.

— Разумеется, — убеждённо подтвердила Ярцева.

Как бы Лиза хотела, чтобы это было правдой! Какие это открывает перспективы! И ведь ничего невозможного. Петру вполне по карману выкупить ещё одного волколака и улучшить свой дар. Да даже двух! Редкость конечно великая, но не сказать ведь, что их вообще не сыскать. Была бы цель, а уж Пётр её достигнет, тут е неё никах сомнений. Вот только болван братец даже не думает в нужную сторону. Ну, ничего. Это он только пока не думает. Пусть радуется, что у него есть сестра, которая обо всём позаботится.

О брате она не беспокоилась. Ну, не то чтобы совсем. Переживала, не без этого, и мысленно не раз возносила молитвы, чтобы Господь его уберёг, но при этом больше верила не в провидение, а в Петра. Не может он сгинуть. Кто угодно, только не он.

Я сдёрнул с уха «Разговорник» и спрятал его в подсумок. Ничего толкового сестра и великая княжна сообщить не смогут, только будут отвлекать. А мне этого и даром не нужно. В то же время сами они с амулетом не расстанутся, так что связаться с ними не составит труда.

Очередная граната описала дугу и упала во двор, взметнув комья земли и облачко пыли. Прокатилась несколько шагов и завертелась волчком, дымя и разбрасывая искры. Наконец трубка догорела, и ухнул взрыв. Двор в который уже раз заволокло пороховым дымом, а по стенам домов, габионам и валу забарабанили чугунные осколки.

Послышался сдавленный вскрик. Кому-то опять не повезло. Я даже не дёрнулся в его сторону. Мои запасы Силы не бесконечны, и всем помочь я не смогу. Лучше приберегу их для врага, готового перейти в атаку, глядишь, толку от этого будет куда больше.

Я немного лукавил, когда говорил Марии, что штурм уже начался. Ливонцы пока только приступили к бомбардировке. Причём стреляли по нам минимум четыре гаубицы, укрывшиеся за небольшим холмиком, а потому прилетало с завидной регулярностью. Эдак по одной гранате каждую четверть минуты.

И что примечательно, наши пушкари и не думали вести контрбатарейную борьбу. Вместо этого они палили по пехоте, постоянно перемещающейся вдоль линии фронта, приближаясь на сотню шагов и вновь отдаляясь. Нехитрая мера, но вполне действенная, не позволявшая артиллеристам вести точный огонь Я бы, наверное, управился куда лучше, хотя и не факт при сегодняшнем качестве пороха и существенном разбросе, да ещё и на предельной дистанции.

— Кирилл Романович, а отчего нашим пушкарям не обстрелять ливонские гаубицы?

К слову, стволы у единорогов длиннее, чем у иностранных образцов, а потому и дальность вдвое больше. Так что противник находился на дистанции чуть больше полуверсты, его позиция постоянная, а разброс у наших гранат получится существенно меньше, что увеличивает шансы на точность огня.

— А толку-то? Результат обстрела останется неизвестным, это не плотное построение, к тому же неровность рельефа, пока трубка прогорит, граната успеет откатиться далеко в сторону. От стрельбы по пехоте толку куда больше.

— А подрезать запальную трубку, чтобы рвануло над головами ливонских пушкарей, — пригнувшись от очередного разрыва, предложил я.

— Увы. Пороха слишком несовершенны, чтобы можно было всё так тонко рассчитать.

— Да и чёрт с ним. Разлёт осколков у гранаты значительный, а потому достанет, даже если рванёт хорошо загодя.

— И сколько тех осколков? Слезы. Если по большому скоплению, то толк хоть какой-то будет. А на позициях пушкарей народу немного.

Вообще-то, спорное утверждение. Наши артиллеристы каждый прилёт вражеской гранаты встречают чуть не с замиранием сердца. А ну как прямиком на позицию. Тогда уж габионы не помогут, мало того, благодаря им снаряд никуда не укатится, и тогда достанется всем. Вот и разрывы над головами вражеских пушкарей спокойствия духа им не прибавят.

Стоп! Ведь первая шрапнель как раз и была обычной круглой гранатой, начинённой порохом и мушкетными пулями. Я так полагаю, штук сто, а остальное порох, чтобы расколоть стенки гранаты. И снарядить никаких проблем.

— Кирилл Романович, а если так… — И я наскоро обрисовал ему свою задумку.

— Как-то не ко времени вы с новинками, Пётр Анисимович, — с сомнением ответил он. — Опять же, вы предлагаете только на одну гранату целую сотню фузейных пуль.

— Ну, насчёт «не ко времени» я сам со своими холопами займусь этим, никого отвлекать не будем. На валу нам пока делать нечего. Что же до боеприпасов, то полагаю, что нас скорее сомнут, чем мы расстреляем все гранаты и пули.

— Хм. Хорошо. Делайте, Пётр Анисимович. Но разрешаю произвести только три выстрела, не более.

— Не поручусь, что этого будет достаточно, но должно получиться.

Я и впрямь без понятия, что из этого выйдет. Знаю только то, что это работало, и именно в том виде, в каком я описал капитану. Остаётся только проверить на практике.

Управились довольно быстро. Старший десятник, командир расчёта, прямо-таки воодушевился, когда я сообщил ему о возможности заткнуть вражеские гаубицы. Те вели совершенно безнаказанный огонь и хотя вдвое уступали в скорострельности, их было больше, и они успели наворотить бед. Около двух десятков убитых и раненых для гарнизона в сто семьдесят человек это куда как серьёзно.

Первая граната рванула с хорошим таким недолётом, но благодаря «Дальнозоркости» я видел, что часть пуль выбила фонтанчики на вершине холмика, значит, сколько-то прилетело и пушкарям. Вторая вспухла белым облачком прямо удачно, потому как если после первой ливонцы всё же бахнули по нам пару раз, то теперь мы успели перезарядиться и выстрелить вновь, не получив ответного привета. И опять удачно получилось.

Солдаты даже начали поднимать головы и вставать на ноги. Правда, напрасно они так быстро расслабились. Опыт оказался удачным, но нужные гранаты закончились, пули расходовались очень быстро, а штатная картечь была слишком крупной, даже ближняя, которая, конечно, помельче дальней, но всё одно весом под четверть фунта выходит. Использовать её можно, но в одну гранату поместится штук двадцать пять-тридцать, не больше, хотя толк всё одно будет. На безрыбье,