Александр Абердин - Сила ведлов

Да, поездка ведлов-конструкторов в Африку дала им много пищи для ума и они такого понаизобретали, что у Митяя голова кругом шла от их выдумок. Хорошо, что все их изобретения внедрялись в жизнь малыми сериями, но ещё лучше было то, что далеко не каждый ведл хотел подогнать себе под задницу точно такую же машину, как Шишига-Мастадонт. Некоторые считали, что ездить верхом на единороге куда как престижнее, а на лошади намного удобнее. Правда, Митяй знавал и таких, которые, когда им требовалось смотаться куда-нибудь, седлали пещерного льва и тот был вовсе не против. Людям народа Говорящих Камней не было свойственно стяжательство и страсть к вещизму. Если кому-то что-то срочно потребовалось и он знал, у кого эта вещь имеется в наличии, то просто приходил и просил дать её ему на время и люди охотно давали всё, что угодно, кроме бритвы, лошади и жены. Когда Вика подъехала к вилле Митяя и Тани в Дагонграде, то Мастодонт вызвал у всех бурю восторга. К пикапам дагоны давно уже привыкли, но такую машину видели впервые. Однако, за две недели никто так и не пришел к Митяю и не попросил у него эту машину, чтобы хотя бы просто прокатиться. Зачем, спрашивается, тебе такая здоровенная, десятиместная громадина с кубриком, если ты поехал в соседний город за мешком картошки или ещё какой мелочью? Поэтому просто, как посмотреть на Мастодонта, люди не приходили.

Митяй въехал по аппарели в ярко освещённый трюм и её тут же подняли. Пока они выбирались из машины всем своим семейством и поднимались на лифте в большую адмиральскую каюту на третьей палубе, «Викуся» встала на колёса во весь свой немалый рост, но с места не трогалась. Митяй, одетый в новенький костюм из белой замши, он был традиционалистом, велев детям не шалить, хотя те уже и так выросли из возраста бесконечных проказ, отправился в рубку, а Таня и Танюшка, уже почти совсем взрослая, в лабораторию. Он не стал занимать пилотского кресла, возле которого стояла Вика, а поприветствовав всех, сел в штурманское, справа, так как лучше кого-либо на борту знал маршрут движения. Без какой-либо помпы, у него было время проститься с жителями Дагонграда, вся флотилия вслед за флагманом въехала в реку, каравеллы выдвинули на четыре с половиной метра вправо и влево понтоны, и стали поднимать колёса. Вскоре течение реки подхватило «Викторию» и та поплыла вниз по течению. Вика включила гидрореактивные двигатель на самый малый ход и каравелла стала быстро набирать скорость. Все её двадцать четыре колеса моментально трансформировались и превратились в два заострённых книзу киля. Дополнительная защита днища, если каравелла налетит на рифы. Через полчаса они уже были в Дагонском море, заполнившим огромную котловину между пятью возвышенностями – плато Аир, нагорье Тобести, плато Эннеди и плато Джос. Все они получили от Митяя новые старые названия.

Море получилось славным и, благодаря ведлам-ихтиологам, быстро заполнялось рыбой. В прибрежной зоне в нём водилось множество гигантских крокодилов и бегемотов, которыми те частенько питались. Однако, куда чаще с крокодилами были вынуждены делиться куда более опасные хищники, ведь их охота на мамонтов, слонов и буйволов, мастодонтов у них из рациона питания вывели, продолжалась. Численность крокодилов приходилось уже регулировать людям, но мясо у них было настолько вкусным, а шкуры пользовались у ведлов-кожевников такой популярностью, что и их аппетиты строго ограничивались. Дагоны, между прочим, по части экологии могли утереть нос и Митяю, хотя он и был мало того, что эколог с высшим университетским образованием, так ещё и ведл на зависть кому угодно. А ещё они с первого же взгляда определяли, какое животное нужно вывести в расход до того момента, пока оно станет половозрелым. Мутации они ведь свойственным не одним только людям, но и животным тоже. В общем дагоны были очень рады, что у них появилось вместо большого моря такое роскошное море, в котором теперь водились осетры, белуги и калуги, в сторону которых гигантские крокодилы пока что посматривали нерешительно, а вдруг они кусаются ещё больнее, чем они сами?

Не вставая на крыло, каравеллы быстро поплыли на запад, к каньону Короткий Митяй. Этот каньон двухсотметровой ширины был ещё так себе, не шибко глубоким, всего каких-то сорок, шестьдесят метров в высоту. Вода в нём текла довольно быстро, но не так что бы очень уж стремительным потоком, но движение «Викуси» всё же замедлилось. Вскоре они доплыли до озера Малое Бенуа, а затем и вошли в каньон Длинный Митяй. Вот в нём-то высота отвесных, гладких стен местами достигала шестисот метров, но в среднем составляла двести и при той же двухсотметровой ширине, а потому он представлял из себя на редкость величественное зрелище. В двадцать первом веке такого каньона люди точно не смогли бы здесь проложить. Ну, а через семь часов пути флотилия, проплыв по озеру Нигер-Бенуа, добралась до Старого Нигера с его электростанцией и каравеллы одна за другой стали выезжать по специальному, широченному пандусу на широкую дорогу и, проехав по ней несколько километров, спускаться в долину по наклонному мосту-спуску и снова съезжать в реку. Да, самый короткий путь это тот, который хорошо знаешь, а потому менее, чем через сутки, вся флотилия уже дрейфовала в Гвинейском заливе и для всех капитанов настал час «Х», заключавшийся в том, что им предстояло вскрыть опечатанные сургучом пакеты с приказом командора Митяя.

Ну, а в них содержалось довольно шутливое поздравление с выходом на большую воду, пожелание свершить как можно больше великих открытий, заложить в дальних странах новые города, принести всем народам знания и говорящие камни, а также подробная инструкция, как отмечать пересечение экватора и доброе пожелание – всем семь футов под килем. С этого момента они были волны плыть хоть направо, к берегам Северной и Юной Америки, хоть налево, к берегам Австралии и прочим островам Индийского и Тихого океана, а также к берегам обеих Америк. Никакого сигнала к старту Митяй давать не обещал и каждый капитан был волен сам определить когда и куда он поплывёт, а потому, через пятнадцать минут после наступления урочного часа, все каравеллы, кроме одной «Виктории» встали на крыло и веером помчались во все стороны. Некоторые даже на юг, к Антарктиде, хотя и не были судами ледового класса, но что для ведлов льды? Так, пустяки, впрочем, в Антарктиду всё-таки никто из капитанов так и не поплыл, так как пингвинов ведловству учить было бесполезно, пустая трата времени. Впрочем на юг им нужно было плыть в любом случае, чтобы для начала обогнуть мыс Доброй Надежды. Открыла свой конверт и Вика, но в нём содержалось лишь поздравительное письмо и девушка спросила:

– Командор, а куда поплывём мы? Митяй улыбнулся и ответил:

– А мы, Вика, поплывём кратчайшим путём, нигде не задерживаясь, в Персидский залив. Там, в Алексийграде ты выберешься из воды в порту на пристань и примешь на борт грузы и мою команду исследователей, а я слетаю в Дмитроград. Детворе пора уже отправляться в школу, а Танюшку ждёт университет. Вика радостно воскликнула:

– Слушаюсь, командор Митяй! Прикажешь встать на крыло?

– Попрошу, Викусечка. – Посмеиваясь ответил Митяй.

Вслед за этим Вика, одетая в белоснежный мундир, отделанный золотыми позументами, с капитанской фуражкой, украшенной кокардой с большим якорем, принялась отдавать команды экипажу. В считанные минуты были опущены вниз обе длинные, широкие стойки-киля, до этого лишь слегка выступающие под днищем из ниш. Вслед за этим телескопические, трёхсекционные стойки выдвинулись на всю свою длину в двадцать один метр, чтобы плыть с максимальной скоростью. Для плавания в обычном скоростном режиме, их не опускали ниже пятнадцати. Подводные крылья, расположенные под углом в сто двадцать градусов, встали в горизонтальное положение. Чуть слышно клацнули электромеханические замки и они тут же раздвинулись на всю свою двадцатипятиметровую ширину, чтобы принять на себя вес судна при движении на подводных крыльях. Переднее и заднее крыло, изготовленные из прочнейшего титанового сплава, соединялись рейкой и представляли жесткую несущую конструкцию. Им не была страшна никакая вибрация или кавитация, как и встреча с каким-либо морским животным. Его попросту разрубило бы, но такая встреча исключалась практически полностью.

Митяй был не первым и не последним ведлом, обратившим внимание на то, что некоторые кристаллы под воздействием энергии говорящих кристаллов издают звуки. Поэтому ещё чуть ли не в самом начале работ корабелы князя Данилы Штурмана подобрали такую комбинацию излучающих ультра и инфразвук кристаллом, что те, посылая вперёд звуковой поток, заставляли шарахаться в сторону даже кильку, не говоря уже про тюленей и китов. Тем не менее на Каспии суда на подводных крыльях никогда не развивали и половины той скорости, с которой могли плавать, и только в Чёрном море и море Ирины шли с большой скоростью. На этот раз Вика решила плыть с максимальной скоростью, а какая она, никто даже точно не знал. Поэтому подготовка заняла не пятнадцать минут, как обычно, а около сорока пяти, после чего «Виктория» двинулась вперёд. Даже встав на крыло и убрав понтоны, а также закрыв на днище специальными выдвижными панелями все ниши, убранные в ниши наполовину, колёса уже при скорости в тридцать километров в час вытягивались и превращались в два обтекаемых выступа, судно двигалось не быстрее семидесяти пяти километров в час. Только после того, как прошло четверть часа и эхолокатор показал, что на добрые пятнадцать километров водный горизонт прямо по курсу абсолютно чист, капитан каравеллы «Виктории» дала полный ход.