Авиатор: назад в СССР - Михаил Дорин

В казарме было бурное обсуждение сегодняшней лётной смены. Многие закончили программу вывозных полётов, слетали самостоятельно и готовились к следующим, более интересным, упражнениям.

Самостоятельный вылет, пожалуй, самый сложный элемент в лётном обучении. Это тот самый момент, когда тебя выпустят в полёт одного без инструктора. В самолёте ты будешь один, и уже тебе никто не поможет правильно вести машину на посадку. Но для начала, тебя снова проэкзаменует проверяющий.

Обычно это комэска или его заместитель, но бывают случаи, когда и вышестоящие должностные лица. Похоже, что моей группе и выпадет допускаться с кем-то из начальства.

— Повезло остальным группам, — негодовал Макс. — Комфортно слетали с комэской и его заместителем. Теперь вот и самостоятельно уже летают. Мы-то чего отстаём постоянно?

— Да не ной! Всё идет ровно и своим чередом. Зато мы на дополнительных полетах больше налёт сделали, — сказал Костя.

— Ага, счастья полные штаны! Нервы с этими дополнительными только себе испортили, — продолжал жаловаться Курков.

— Макс, давай ромашки тебе заварим? Говорят, помогает с нервами! — сказал я, похлопав товарища по плечу.

— Дежурный по роте на выход! — крикнул дневальный, когда дверь со скрипом открылась.

— Расслабься! Где мой племянник? Бардин Костя? — кричал кто-то на входе в расположение.

В темно-синем лётном комбинезоне и фуражке на центральном проходе стоял тучного вида человек. Костян явно его знал и со всех ног бросился к нему.

— Василь Саныч! Какими судьбами? — поздоровался он с этим лётчиком и крепко обнял его.

— Пролётом так сказать. С учений летим в родную Беларусь. Ты как? Самостоятельных ещё не было?

— Сейчас вывозные заканчиваем и будем на допуск вылетать. Вы к нам в гости летом не собираетесь? — спросил Костя. Его глаза буквально горели при взгляде на своего родственника.

— Не знаю. Посмотрим в полку ещё дел много. Друзья твои? — кивнул он в нашу сторону. — Пойдём, поздороваюсь хоть.

Дядя Кости оказался очень хорошим мужиком. Раздал всем конфеты, а в бытовку его подчинённые занесли два ящика «Буратино».

— Не трясётесь, мужики? — спросил он перед уходом.

— Нет, конечно! Василий Александрович, а тяжело на вертолёте летать? — спросил я. — Там же надо в трёх проекциях работать постоянно.

— Это ты верно сказал. У нас в Пугачёве могут и медведя научить летать. Было бы желание! Если надумаете, и не пойдут полёты на самолётах, сразу в вертолётные училища проситесь. А потом ко мне в Беларусь. Я вас там научу.

Невероятные встречи мне дарит эта новая жизнь! Вот и сейчас в расположении казармы я пообщался с этим мужественным человеком.

Полковник Водолажский Василий Александрович, командир вертолётного полка. Именно под его началом, авиационная группа будет ликвидировать последствия аварии на Чернобыльской АЭС.

Несмотря на то, что Водолажский будет командиром, он совершит более 120 вылетов, сбросив тонны блокирующих материалов. Доза облучения, полученная им, будет превышена в три раза. Его не станет в 1992 году. Только через три года после смерти ему будет присвоено звание Героя Российской Федерации.

К концу недели, как и было запланировано, объявили командирские полёты. В этот день именно моя группа должна была слетать на допуск к самостоятельным полётам. Крайние со всего потока.

Со стороны немного завидно было видеть, как вылетевшие самостоятельно падают из кабины на руки своих товарищей и те их качают, словно рок-звезду. А потом курсанта необходимо ещё и слегка приложить мягким местом к стойке шасси. Традиций нарушать нельзя!

— Упражнение 6 вы уже освоили. Мы, даже справились быстрее положенных 12 полётов. Сегодня посмотрим в плановой кто с кем полетит. Форму одежды не нарушать. Лапу к голове прикладывать не забывайте, если увидите начальников, — говорил Нестеров после утренней газовики самолёта.

— И как их узнаешь, Николаич? Они ж без погон? — негодовал Макс.

— Курков, в лицо должен знать. Ну, или методом «военного леща».

— Это как? Бить будут?

— Нет. Мимо пройдёшь, руку не приложишь к «кастрюльке» своей и столько на тебя помоев словесных выльют. Да лучше бы один раз ударили, чем потом до следующих командирских полётов будут орать, что им воинское приветствие не отдают. Короче, приветствие отдавать всем, — сказал Нестеров и закурил сигарету.

Перед указаниями я с Николаевичем подошли к командиру звена Новикову. Ещё вчера он слетал с нами контрольные полёты. Теперь очередь комэски Реброва нас проверять.

— Курков, Бардин и Рыжов с заместителем командира эскадрильи полетят, а Родин с Ребровым. Командир полка по максимуму народ толкал в предыдущие дни на допуски летать, чтоб кто-нибудь не попал под раздачу, — сказал Новиков.

— Да уже многие слетали. Моя группа опять самая крайняя. А Крутов будет? — спросил Нестеров, выписывая информацию с доски.

— Да он сказал, что парами с кем-то полетает или с уже допустившимися к самостоятельным. Мол, штаны поддержать. Прокатило нас, Николаич, — обрадовался Новиков, однако у меня предчувствие было обратное.

И почему оно меня не подводит? Перед окончанием предполетных указаний, Добров довёл несколько изменений в плановой таблице полётов. Видимо, с прямого распоряжения Крутова, сидевшего на первой парте. Я даже не удивился, услышав, что 880-й летит контрольный полёт с 001, коим и являлся начальник училища.

Как только указания закончились, Нестеров, Новиков и Ребров буквально обступили меня со всех сторон. Столько советов я в своей жизни ещё не слышал.

— Всё, ты готов. Пошли представляться…, — сказал Ребров, но сзади подошёл командир полка и дал указанием всем нам четверым построиться для доклада Крутову. Большая у нас делегация!

Генерал выглядел спокойным. Не то, что Граблин в своё время, нагреб мне кучу вопросов и трепал нервы до самой посадки в кабину. Сейчас мы спокойно стояли строем у самолёта, в ожидании генерала. Крутов появился вместе с Добровым на стоянке, аккуратно обходя спереди или за отбойниками запускающиеся борта. Сдуть может сильно, если попасть под воздушный поток за самолётом.

— Курсант Родин, вы готовы к вылету? — спросил Крутов, доставая из кармана свой наколенный планшет. — Не смущает ли вас, что сегодня летите со мной?

— Никак нет, товарищ генерал! К вылету готов.

— Это хорошо. Третий раз уже встречаемся с вами за время обучения в училище. Слишком много для курсанта первого курса.

— Он готовился лететь с командиром эскадрильи, Николай Евгеньевич, — сказал Добров, принимая от Крутова фуражку. — Разрешите отправить Родина на осмотр?

Начальник училища кивнул и отвернулся в сторону, подозвав к себе Доброва. Они о чём-то говорили, но услышать это было нельзя. Слишком шумно стало на аэродроме. После занятия места в кабине, я начал все необходимые мероприятия.

— Мои требования