Александр Конторович - Черный снег

- И снова вы невеселы, Иоганн. Что-то пошло не так?

- Увы, герр гауптман… Это оказалось уловкой, он все рассчитал заранее. Русский видел снайперов и понимал, что раньше, чем он шевельнет хотя бы и пальцем, ему успеют его отстрелить. Он сдал оружие и попросил помощи, чтобы встать. А в последний момент выхватил спрятанный пистолет. Двоих солдат он убил. Еще двоих ранил, после чего застрелился и сам.

- Да-а-а… - Гауптман встал из-за стола. - Как говорят русские, незадача…

Обер-лейтенант тоже встал.

- Что у вас с курткой, Иоганн? То запачкали, теперь вот и вообще - разорвали?

- Это одна из пуль командира русских.

Гауптман обошел стол и приблизился к своему гостю.

- Не расстраивайтесь так, старина. Война… всякое бывает. Как вы смогли уцелеть?

- Фельдфебель Лайнеманн оттолкнул меня в сторону. Он сильно рисковал, ведь русский мог выстрелить и в него тоже.

- 'Ворчун Лайнеманн'?

- Он самый, герр гауптман.

- Узнаю старика Макса! Он все также быстр?

- Даст фору и более молодым парням!

- Вот что значит старая добрая школа! Я-то помню его еще молодым, когда он показывал нам, еще зеленым лейтенантам, премудрости рукопашного боя… Да-а-а… старая гвардия держит марку! Более двадцати лет в строю, а все также в форме!

Гауптман покачал головой.

- Все же вам не стоит так рисковать, Иоганн. В вашем подразделении достаточно умелых бойцов, чтобы командир не лез под пули противника. Вы сами, да и все ваши солдаты слишком ценны для командования, чтобы ловить по лесам русских окруженцев.

- Простите, герр гауптман, - удивленно поднял брови обер-лейтенант, - но что тогда мы делаем здесь? Первоначально цель нашего прибытия сюда заключалась в стажировке солдат в условиях данной местности. Таковую мы провели в срок, да и, по вашим словам, достигли, в процессе этого немалых успехов. Я составил соответствующий рапорт руководству, вы ведь и сами его читали, но ответа нет до сих пор. Мы, разумеется, и дальше продолжим работу с полной отдачей, но не могли бы вы пояснить мне, чего следует ожидать дальше? Я должен соответствующим образом проинструктировать личный состав, возможно, провести какие-то дополнительные тренировки…

- Иоганн, вы, несомненно, правы, - Кранц снова сел за стол. - Мне следовало начать этот разговор раньше. Тогда у вас просто не возникло бы некоторых вопросов. Ну, ничего, время у нас еще есть. Вот скажите мне, мой друг, не была ли для вас удивлением наша встреча здесь?

- Откровенно говоря, герр гауптман, была. Да еще каким удивлением! Встретить среди русских лесов одного из выдающихся мастеров тайной войны, признанного мастера оперативных комбинаций… Я-то полагал, что вы в Берлине, там, где ваше место. А тут…

- Отчего же вы не задали этот вопрос раньше? Мы знакомы не первый день, и уж кто-кто, а вы, Иоганн, могли бы вполне рассчитывать на мою откровенность.

- Простите, герр гауптман, но… могу ли я з д е с ь говорить откровенно?

- Безусловно, можете.

- Видите ли, ваше внезапное преображение из полковника абвера в гауптмана тыловых частей просто сбило меня с толку. Я не знал… можно ли касаться некоторых тем и…

- Иными словами, мой друг, вы просто не поняли, во что, выражаясь по-русски, вы влипли?

- Да.

- Но ведь в полученном вами предписании было недвусмысленно указано, что по всем, я подчеркиваю, по всем, вопросам вы поступаете в мое распоряжение? Уже из этого можно было бы сделать вывод о том, что высшее руководство прекрасно осведомлено о том, куда и к кому направляется ваше подразделение.

- Да, герр оберст…

- Гауптман, Иоганн! Гауптман! Оберст Кранц сейчас в Берлине. А здесь присутствует гауптман Кранц, незаметный офицер службы тыла. И ваше подразделение не команда специального назначения, а взвод службы охраны тыла вермахта. И так продолжится до того времени, пока я не сочту нужным изменить это положение дел.

- Яволь, герр гауптман!

- Вот так, обер-лейтенант. И, дабы окончательно устранить все ваши сомнения, скажу. Мое место, Иоганн, не в Берлине. А там, где есть задача, требующая моего личного участия и руководства. Оттого здесь присутствуете и вы. Да и не только вы, тут есть еще много лиц, чье появление в истинном облике в настоящий момент преждевременно.

- Я понял, герр гауптман. Готов выполнить любое ваше приказание.

- Ну уж в этом-то я и не сомневался ни минуты! Однако, мой друг, вернемся к делу. Ваши потери в результате операции?

- Мои или общие?

- И те, и другие.

- Убитыми мы потеряли четырнадцать человек. Из спецгруппы - шесть. Ранено семнадцать человек. Из состава спецгруппы - пятеро. Из них двое - тяжело.

- Плохо, обер-лейтенант! Плохо!

Леман вскочил и вытянулся по стойке смирно.

- Виноват, герр гауптман!

- Садитесь. Вы получите пополнение. Завтра же. Группа выпускников спецкурса прибудет в ваше распоряжение уже к обеду. Это опытные солдаты, за их плечами не один бой. До получения приказа выход в лес отменяется. Учеба и тренировка, вы меня поняли?

- Яволь, герр гауптман!

- Далее. Ваше мнение о разведгруппе противника?

- Состав - семь человек. Два радиста. В результате операции уничтожено шестеро. Пять человек - наша работа, одного подстрелили солдаты комендантской роты. Один русский еще где-то скрывается. Ведется его поиск.

- Так. Ваши солдаты в этом принимают участие?

- Никак нет, герр гауптман! Таково было ваше указание.

- Хорошо. Местная полиция принимала участие в операции?

- Так точно! Мною было сделано замечание старшему полицейскому наряда.

- За что?

- Он произвел выстрел в воздух во время эвакуации населения из деревни. Это могло поставить под удар всю операцию.

- Замечание? Не узнаю вас, обер-лейтенант!

- Я дал ему по морде.

- Вот это уже ближе к истине, Иоганн! Правильно поступили! Как по-вашему, можно ли рассчитывать на то, что полицейские будут молчать о характере проводимой операции?

- Откровенно говоря, герр гауптман, сомневаюсь. Это откровенный сброд. Не понимаю, как им вообще дали в руки оружие? Их место в тюрьме, да и то не все они этого достойны. Некоторых в рейхе просто расстреляли бы на месте.

- Значит, вы полагаете, они не будут молчать?

- Нет. Большинству из них свойственна повышенная болтливость и тяга к самовосхвалению.

- А вы их не любите, Иоганн?

- Не люблю. Да и за что их любить? Кажется, еще Чингисхан сказал, что щадящий предателя - сам будет предан.

- Да, ему приписывают данное высказывание. Увы, мой друг, пока мы в них нуждаемся…

Гауптман, встав из-за стола, сделал знак собеседнику оставаться на месте. Сам он подошел к окну. Приоткрыл форточку и вдохнул уличный воздух.