Федор Вихрев - Веду бой! Смертный бой

Кстати, из оставшихся девяти инженеров я оказался единственным служившим. Два года я командовал древней радиолокационной станцией на Дальнем Востоке, задачей которой было выдавать целеуказание «Букам». Выглядело такое распределение ролей примерно так же, как если бы близорукий очкарик подсказывал соколу, где пташку ловить, но в армии на такие курьезы внимания не обращали. Положено иметь резервную станцию наведения — имеем. А то, что она допотопная и станции самих «Буков» совершеннее минимум на порядок, никого не волнует. Правда, старушка моя работала отлично, наверное, потому, что большую часть жизни провела на длительном хранении и всепролазные руки русского солдата к ней не прикасались.

Правда, служил я далеко от «горячих точек» и единственный мой «боевой» опыт — это поиски двух сбежавших с оружием дезертиров и несколько дней бесполезной засады на одном из возможных маршрутов их движения. Взяли их совсем в другом месте.

Теперь я как самый «опытный» внезапно оказываюсь старшим в нашей группе. Правда, Зубатов продолжает нас опекать. Но это лишь пока. Скоро он нас оставит, он пилот, хоть и в запасе. Ему найдется работа и по специальности.

После оформления документов наступает этап экипировки. Быстро перемещаемся на склад. Центр гудит. Куда-то носятся солдаты и офицеры, передвигаются машины, на стоянках у вертолетов копаются техники. Командиры распекают нерадивых подчиненных с применением «административной» лексики. Но царящая суматоха совершенно не вызывает ощущения бардака. Скорее напоминает растревоженный муравейник. Каждый имеет свою задачу, но действует для достижения общей цели. Наверное, так и должно быть, все же тут не военкомат с приписанными партизанами, а элитная воинская часть.

На складах нам выдают форму, оружие: «ПМ» и «АК-74» каждому, всю штатную амуницию. Укрепляю на погонах положенные мне три звездочки и снова чувствую себя, как после первого полугода службы, когда к двум соседкам на моем погоне добавилась третья. Служил я не сразу после института, а через два года. Поэтому звание получил не при увольнении, как большинство «пиджаков», а почти в самом начале службы, выбрав срок пребывания в звании лейтенанта.

Со статусом остальных все разрешилось быстро. Приказом начальника Центра мы все временно призывались на военную службу. Среди молодых инженеров оказалось три лейтенанта запаса и пять белобилетников. С лейтенантами все было просто — звание есть, звездочки выдали. А вот как быть с белобилетниками? Выход тоже нашли быстро. Чтоб их не строил любой сержант и не мешал выполнять служебные обязанности, им также временно приказом были присвоены звания прапорщиков.

После этого нас передали в распоряжение начальника группы обслуживания вертолетов, подполковника Кузьменко. Мужиком он, на первый взгляд, показался неплохим, бегло познакомился с каждым, узнал, какими изделиями мы занимались, и подытожил:

— Все это хорошо. Но, сразу скажу, заниматься вам придется не только вашими системами. Они, слава богу, обычно работают нормально. Но борта надо готовить к полетам. Людей не хватает. Сейчас машины готовятся к отправке на фронт, мы едем с ними. Работа найдется каждому. Вливайтесь!

А дальше началась беготня. Кузьменко я почти не видел, у начальства свои проблемы. А вот младшие офицеры-технари взяли нас в оборот. Самым сложным для меня было даже не организовать своих «почти гражданских» подчиненных, народ подобрался толковый и грамотный, а научить их командовать. «Не делай все сам, поручи несложные вещи бойцу, иначе зашьешься!» — эту простую армейскую мудрость приходилось повторять почти ежеминутно.

Пока работать приходилось по специальностям. Я копался в системах наведения, автопилотчики в пилотажных комплексах, навигаторы колдовали со своими системами, каждый занимался тем, в чем разбирался лучше всего. Проводилась расширенная диагностика всех блоков, делались регламентные работы. Лучше сделать их сейчас, чем потом где-нибудь на прифронтовом аэродроме.

А тем временем по аэродрому прошли непонятные слухи. Люди говорили, что на нас напали немецкие фашисты. Те самые из сорок первого. Когда Леша-волжанин, занимавшийся автопилотом, пересказал нам этот слух, его прост о грубо послали. Народу было не до шуток.

— За что купил, за то и продаю, — ответил он, но при этом совершенно не выглядел обиженным.

К вечеру нам было приказано грузиться в эшелоны. Наземные службы Центра отправлялись на фронт. Летающая техника прибудет своим ходом.

Заснул я в этот долгий и трудный день на верхней полке в купе поезда, уносящего меня на запад, над руководством по летной эксплуатации и руководством по обслуживанию вертолета «Ми-28». Хотел получше подготовиться к работе на машине, но, прочитав небольшую часть необходимого, банальным образом уснул. В оправдание себе могу сказать лишь то, что в купе к этому времени спали все, ребят так же сморило изучение документации на «Ми-28» и «Ми-24».

— Макс… Максик! Максимушка! Вставай! Там к тебе пришли!

Макс терпеть не мог, когда его будили. Да еще рано утром. Не, ну кому уже и полдень, а если ты всю ночь резался в «Фоллаут»? И спать лег только потому, что пиво кончилось?

— Ма… Кто там приперся? — простонал Макс, не открывая глаз.

— Рустэм твой пришел, говорит, что срочно переговорить надо! — мать продолжала трясти сына за плечо.

— А позвонить он не мог? — Макс перевернулся на живот и засунул голову под подушку.

— Да с телефонами что-то. Сигналов нет. И по телевизору там…

— М-м-м-м-м… Мам, уйди! Скажи — меня нет, — недовольно замычал Макс.

— Максимушка, нехорошо это. Вставай, я тебе кофеечку сделаю.

— Ну, выйди тогда! Дай одеться!

Мать послушно выскользнула из комнаты сына. А он перевернулся, скинул одеяло, вяло провел рукой по лицу. Потом сел в кровати. Помотал головой, отчего волосы еще больше растрепались. И пошлепал, покачиваясь, в прихожую. Одеваться не стал. Потому как уснул в одежде.

— Чего тебе? — вяло пожал он руку невысокому темноволосому крепышу, нетерпеливо топтавшемуся у входной двери.

— Макс! Началось! — вместо привета ответил Рустэм.

— М-м? Чего началось? — Макса слегка пошатывало.

— К чему готовились, то и началось! — широко улыбнулся Рустэм.

— А к чему мы готовились? — не понял Макс.

— Макс, приводи себя в порядок. Большой Песец пришел.

— В смысле? — глаза Макса наконец-то раскрылись.

— Телевизор включи, идиот! Значит, так. Действуем по основному плану. Ровно в три жду тебя у вокзала. Форма готовности — ноль. Понял? Задачи-то свои помнишь?