Леонид Жирков - Счастливчик

Постепенно жаргон наших "компьютерных гениев", в электроцехе, перестал звучать для меня абракадаброй, и я уже сам стал давать «умные» советы. После смены работы, имея в своем распоряжении компьютер, а самое главное свободный доступ к Интернету, я постепенно увлекся этим делом в серьез. Большую помощь на первых порах мне оказал Дмитрий, компьютерщик из компании провайдера, который появлялся в офисе «Цапли» минимум раз в месяц, принося бумаги на оплату предоставляемых услуг. Иногда бывал и чаще. Оставался со мной покурить и отвечал на мои наивные вопросы. Под его «чутким» руководством я и начал познавать азы программирования. На первых порах всякая чепуха вроде заставки с крутящимися спиралями и пружинами. Потом была деревенька с падающим снегом. Потом плывущие облака. Завязались знакомства, сначала на форумах, потом уже и очно.

Два года назад я купил себе самый крутой по тем временам компьютер, проделав изрядную дыру в семейном бюджете. Жена, конечно, ругалась, но сын Андрей, шестнадцатилетний лодырь и лоботряс выразил бурный восторг, и вопрос был решен. Стал заниматься и дома.

После того как я, склепал хорошую заставку к программе "Что нам стоит дом построить!", идею и оформление которой мне дал Димка, хорошая штука надо сказать получилась, я сам немного стал себя уважать. Димка отнес ее в фирму "Белый кот".

Понравилась. Деньги пополам с Дмитрием и приглашение поработать в этом самом "Белом коте". Я подумал, посоветовался с Ленкой, денег значительно больше, еда за счет фирмы, ну а окажусь бестолковым, найдется место главного энергетика где-нибудь. Фирм и фирмочек в Москве много, а на ответственного за электрохозяйство нигде не учат, кроме как в Энергонадзоре. Нужны опыт и знакомства чтобы не было придирок со стороны инспекторов. Это есть и никто этого не отнимет. Значит в случае чего, прорвемся. Засуху пережили и сифилис переживем. Работу я поменял.

Фирма "Белый кот" детище и собственность нашего генерального Андрея Фирсова, размещалась в Аптекарском переулке, в подвале здания администрации обувной фабрики «Большевичка». Подъезд, в котором первый и верхние этажи занимали "Тепловые сети", ну а подвал наши владения. Пост охраны общий. Кабинет гендиректора находился рядом со входом. В приемной сидела симпатичная крашеная платиновая блондинка и деловито стучала по клавиатуре.

— Мне к Андрею Владимировичу. Он сказал к трем подойти.

— Вы кто?

— Маслов Александр Сергеевич.

Блондинка справилась со списком приглашенных и сказала:

— Проходите.

Андрей Владимирович оказался достаточно молодым человеком. Лет тридцати, каштановые волосы густой шапкой. Подстриженная борода. На глазах очки в тонкой металлической оправе. Я поздоровался и представился. Он встал из-за стола, пожал руку. Одет он был в легкие брюки серого цвета и белую рубашку с короткими рукавами.

— Ну что поработаем вместе? Я посмотрел, что вы наваяли, в общем понравилось. Димка мне о Вас рассказал. Коллектив наш небольшой, молодой и веселый. Условия у нас такие: зарплата,…, начало рабочего дня…

Обговорив с Андреем Владимировичем обязанности и зарплату и подписав контракт, я в его сопровождении прошел в офис. Довольно большая комната, даже скорее зал. Метров шестьдесят квадратных. У стен стоят столы, уставленные аппаратурой. Столы разделены невысокими перегородками. Получаются маленькие закутки. На стенах и перегородках плакаты с изображениями голых и одетых девиц, бутылок спиртных и не спиртных напитков и листочки с надписями типа "Не Хочу и не Буду!" Посреди зала один большой стол с наваленными бумагами и монументальным ксероксом. В торце комнаты закрытая дверь, на которой висит плакат с изображением двух фигур, сантехника, наполовину запустивший руку в унитаз и пай мальчик в очках. Крупная надпись — " Это тебе пацан не в Интернете ковыряться!" Чуть ниже плаката аккуратная табличка "Не входи! Убью!". Рядом с дверью в углу стоял посудный шкаф, кофеварка, кулер с огромным баллоном воды сверху.

Представляя меня, Фирсов сказал ребятам:

— Это Александр Сергеевич Маслов. Будет у нас ответственным за электрохозяйство, но и в программировании соображает. Вы все, молодые — оболтусы, так хоть один нормальный человек будет. Прошу не обижать и привечать!

— Не будем!

— Чего не будете?

— Обижать не будем. — Сказал довольно высокий парень, обладавший светлыми волосами "собранными в конский хвост" и серьгой в правом ухе.

— А это, Сергеевич, наш коллектив. Серега длинный, Женя, Михаил, Серега другой, Катя, Таня. Машу секретаря ты уже видел. За дверью живет Кока наш мотор, его сегодня нет, впрочем, как еще нескольких. В общем знакомьтесь. Завтра Кока будет, он твой непосредственный, тогда и приступишь.

На следующий день, я познакомился с Кокой. Невысокий, коротко стриженый (под ЗеКа), левый верхний клык обладает фиксой, лет тридцати пяти, сорока, курносый, весь вид такой, что надень на него ватник и вилы в руки — колхозник! Встретил бы на улице, ни за что не подумал бы, что такое «чудо» может вообще что-то знать о компьютере.

— Новенький? Сергеич, который?

— Да. А ты Николай?

— Кока, называй меня так, я уже привык. Ну, вот и познакомились.

Мы обменялись рукопожатием. Потом он спросил:

— Дока или ламер?

— Скорее ламер.

— Тогда будем учить. Но учти, ученики бегают за пивом.

— А Фирсов как на это смотрит?

— На что?

— Ну, во время работы? Пиво-то пить?

— А мы не будем во время работы, мы будем после! Гы-гы! — Кока жизнерадостно заржал.

За два года он научил меня очень многому, но и пива мы выпили много. Мужик он оказался очень, очень умный, не смотря на внешность, практически не ругающийся матом, обладающим хорошим чувством юмора и страшный любитель всяческих розыгрышей и подначек. Зовут его Николай Васильевич Рыжиков. Через некоторое время мы стали приятелями, не разлей вода.

Во вторник я немного опоздал на работу. Что-то страшное творилось на остановке 24-го троллейбуса на Красных воротах. Пришлось идти пешком. Народ в «Коте», в течении тридцати минут был занят утренним чаепитием. Опоздания в пределах получаса у нас опозданиями не считались. Если чувствуешь, что задержишься дольше, надо позвонить Маше секретарше. Она почему-то никогда не опаздывала. Оргвыводов это никаких не несло, никто не понимал, зачем это? Но Фирсов почему-то особенно на этом настаивал. Ну, позвоним, коли опаздываем. Кому жалко то?

Войдя в офис, я наваял себе бокал кофе, и нырнул в теперь уже нашу с Кокой комнату с дверью украшенную новой надписью "Два мудреца, в одном углу…". Кока, прихлебывая чай (кофе он принципиально непил), из кружки размером с бадью говорил по телефону. На стук двери он повернул голову: