Роберта Голинкофф - Эйнштейн учился без карточек. 45 эффективных игровых упражнений для детей от 0 до 6 лет

Если родители лишены эмоционального удовольствия прогулочным шагом двигаться вместе со своими малышами через беззаботный мир детства, то и дети платят за это свою цену. Мы вступили в мир «оборонительного воспитания», ставшего злосчастным побочным продуктом чудовищного давления, которое испытывают современные родители. Мы хотим, чтобы наши сыновья и дочери обладали таким уровнем интеллектуального совершенства, что ни один университет не посмеет их отвергнуть; чтобы они были настолько хороши в любом деле, что ни один работодатель не сможет позволить себе подписать их заявление об увольнении.

А что же случилось с игрой? Теперь это неприличное слово! В 1981 году типичный школьник мог отдавать свободной игре примерно 40 % своего времени. К 1997 году время, отводимое на свободную игру, сократилось до 25 %. Более того, 40 % образовательных округов в Америке даже отменили большие перемены!

Вдобавок к стрессам, которые вызывает перенасыщенное расписание, дети также страдают от нового рода «уровневой инфляции», когда навыки и предметы, которые традиционно преподавались, скажем, в третьем классе, теперь необходимо изучать на год раньше. Например, чтение раньше вводилось в первом классе. А теперь чтению все чаще и чаще обучают в детском саду и прогимназии. И во многих образовательных округах рассматривают умение читать как обязательное требование для зачисления в детский сад, несмотря на то, что большинство экспертов по воспитанию согласны, что лучше всего тратить время, которое дети проводят в прогимназии и детском саду, на экспериментальную игру и выстраивание взаимоотношений.

Неудивительно, что наши дети страдают от избыточной подавленности и тревожности! Американская академия детской и подростковой психиатрии констатирует, что «количество детей и подростков, страдающих „значительными“ формами депрессии, составляет в США 3,4 миллиона, или 5 % всех детей». А порой проявления депрессии становятся смертельно опасными. С 1980 по 1997 год количество подростковых самоубийств среди 10–14-летних выросло ошеломительно – на целых 109 %.

Более того, уровень детской тревожности значительно возрос с 1950-х годов, и теперь ее приступы случаются у детей начиная с 9 лет. Некоторые исследования демонстрируют нарастание так называемой «экзаменационной тревожности», вероятно, из-за увеличившегося количества контрольных и экзаменов в школах и завышенных ожиданий со стороны родителей. Разумеется, это сказывается на успеваемости и обучении. Другой тип тревожности связан со сниженной частотой общения с родителями; ведь дети обретают чувство безопасности, проводя время в кругу семьи. Играют свою роль и растущие внешние угрозы, такие как преступность, разводы и проявления жестокости.

Интеллект ребенка стал еще одним важным достижением в старом как мир соревновании за то, чтобы все было «не хуже чем у людей».

Психологи также отмечают рост фобий, особенно связанных со школой, и соматических жалоб у самых маленьких детей. Психолог, доктор Джек Веттер, директор отделения педиатрической психологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, говорит:

– Я сталкиваюсь с маленькими детьми, которых настолько «запрограммировали», что у них вообще нет никакого досуга. В середине марта дети поступают в частные детские сады, и напряжение буквально ощущается в воздухе. Совсем маленькие детки приходят в мой кабинет и жалуются: «Меня не приняли в Карлторп»[6].

Психотерапевты давно знают о том, что тревожность родителей передается детям. Поскольку родители вкладывают время и деньги в развивающие программы, они вправе ожидать, что их «инвестиции» себя окупят. У детей же процесс обучения омрачается постоянной угрозой неудачи. Фокус сосредоточен на удаче – на том, как написана контрольная или рассказано стихотворение, а не на том, что ребенок переживает и в чем нуждается. Ребенку в голову приходит мысль: «Что же со мной не так, если мне нужна вся эта дополнительная помощь?» Насильственно впихиваемые академические знания также создают у детей впечатление, что обучение – это тяжкая и неприятная обязанность, а не естественный плод любознательности и тяги к исследованию.

Еще одна проблема этого всеобщего культа достижений состоит в том, что он чересчур сильно подчеркивает важность развития IQ ребенка, который совершенно затмевает не менее важный аспект – то, что психолог Дэниэл Гоулман, один из основателей Консорциума по социальному и эмоциональному обучению при Йельском университетском Центре изучения ребенка, называет эмоциональным коэффициентом (EQ) в своей революционной книге «Эмоциональный интеллект: почему он может быть важнее IQ».

Доктор Гоулман считает эмоции центром и основой способности прожить жизнь разумно. Он указывает, что, когда люди с высоким IQ становятся неудачниками, а обладатели скромного IQ справляются со своими задачами на удивление хорошо, решающим фактором является их «эмоциональный интеллект». Это понятие включает в себя самоконтроль, рвение и настойчивость, а также способность к самомотивации.

Эмоциональный интеллект также является квинтэссенцией воли и характера. Люди, которые повинуются импульсу, которым не хватает самоконтроля, могут совершать морально неприемлемые и порицаемые обществом поступки. Другим центральным качеством эмоционально интеллигентного характера является сострадание к другим, характеризуемое способностью «читать» чужие эмоции, сочувствовать, а также проявлять отрицательные эмоции в нужном количестве, в нужное время и по веским причинам.

Даже маленьких детей сегодня так загружают, что у них не остается времени на досуг.

Для детей и их родителей концепция эмоционального интеллекта означает, что наслаждение своими взаимоотношениями является фундаментальным требованием для получения детьми наилучшего возможного старта в жизни. Просто уделять время радостному общению с детьми – играть с ними, обсуждать то, что происходит в их мире, – это самое лучшее, что родители могут сделать для умственного и эмоционального развития своих детей, чтобы гарантировать их будущие успехи.

В своей книге «Детство наспех» профессор Дэвид Элкинд пишет: «Концепции детства, столь важной для традиционного американского образа жизни, угрожает полное исчезновение в том обществе, которое мы создали. Сегодняшний ребенок стал нечаянной, непреднамеренной жертвой ошеломляющего стресса – стресса, порожденного быстрыми, дезориентирующими социальными переменами и постоянно растущими требованиями».