Геннадий Эсса - Огненный шар. Книга 2

– Мне, кажется, у нас что-то когда-то было, – прошептал он, целуя ее губы.

– Эти поцелуи, наши метки… Потом этот Женька… Все как-то странно. – Ее рука поползла вниз и остановилась на возбужденном интимном месте. – Черт возьми, мне все в тебе так знакомо… Вспоминай давай, ты же парень. Как вы все утверждаете – у вас мозгов больше.

Николай закрыл глаза, чувствуя наслаждение от ее прикосновения, покачал головой.

– Не могу вспомнить ничего, – прошептал он.

Внезапно распахнулась форточка от ветра на улице – тюлевая штора запорхала в воздухе.

– Будет дождь, – сказала она.

– Ну и пусть.

Николай взглянул на окно, которое внезапно засветилось ярким светом. Он был настолько яркий, что казалось, на улице день, а не ночь.

– Гроза, наверное, – сказала Инна. – Я прикрою форточку, а ты погаси свет.

Она подошла к окну и от неожиданности замерла.

– Коля, это не гроза и не молния, – в ее голосе звучала тревога.

Николай выключил свет и, путаясь в спущенных джинсах, поспешил к окну.

Высоко в небе он увидел большой светящийся шар. Лучи, которые от него исходили, падали именно на дом, где жила Инна. Чуть дальше все дома стояли в совершенной темноте. Эти лучи просто шарили по стенам дома, освещая все вокруг.

– Что это такое?

Инна обняла Николая и почувствовала, что все его тело дрожит.

– Я думал, что мы сегодня с тобой отдохнем, – прошептал он.

Она поцеловала его в щеку.

– Одевайся, пойдем на улицу… Отдохнуть еще успеем. Ночь длинная.

Они оделись и тихо вышли из квартиры.

Каково же было их удивление, когда они увидели, что на улице царила полная темнота!

– Это замыкание в наших мозгах, – сказал Николай, задирая голову в небо. – Ничего нет. Показалось.

– Сразу двоим?

– Выходит, так.

– А шар? Он же был, или это опять наши фантазии? – возразила Инна. – Сумасшедшие времена. Надо идти к психиатру.

– Может, это какое-то отражение, – путался в догадках Николай. – Может, свет от фонаря.

– Этот шар был больше луны в десятки раз. Ты что, не видел? Какой еще фонарь тебе? А свет от него… Только мой дом он и освещал. Мистика какая-то.

Они медленно двинулись по аллее мимо светящихся витрин магазинов и кафе.

Свернув на центральную улицу, Инна остановилась.

– У меня так горит лицо, будто на солнце сгорела, – сказала она, ощупывая его ладонью.

– И у меня тоже. Наверное, от того, что мы там творили, у тебя дома.

Инна взглянула в большое светящееся окно ночного кафе. – Можно было бы и посидеть, – сказала она.

– Я не против, но у меня нет денег, одна мелочь на дорогу осталась, – признался Николай.

– У меня и этого с собой нет. Пойдем прогуляемся и вернемся ко мне.

Николай снова задрал голову вверх, пытаясь что-нибудь увидеть особенное.

– Это учеба меня довела, – вздохнул он. – Мерещится всякая ерунда.

– А что же тогда меня довело? У меня проблем с учебой нет, – сказала Инна.

– Мы просто так влияем друг на друга, – решил Николай. – От меня вся энергия переходит к тебе и наоборот.

– Стой! – Инна сжала руку Николая и замерла у окна кафе, которое располагалось рядом.

Она внимательно стала всматриваться внутрь помещения.

– Кого-то увидела?

– Смотри, вон за тем столиком слева. Видишь, тетка сидит?

– Какая же это тетка? Старуха лет под девяносто, не меньше.

– Ну, она самая… Видишь?

– Вижу. В таком возрасте, и сидит в ночном кафе, – удивился Николай.

– Да я не про это. Она тебе не знакома?

– Бабка как бабка. Таких тысячи.

– А я ее ведь видела. Помню точно, где-то видела. Ты же тоже ее видел… Ну, вспоминай.

Николай припал к окну и стал внимательно всматриваться в лицо старой женщины, которая сидела, пила кофе и курила папиросу.

– Что-то есть знакомое, но не знаю, – задумчиво произнес Николай.

– Это же ведьма!

Николай с иронией посмотрел на Инну.

– Почему ведьма?

– Это все из-за нее.

– И шар?

– И шар. Всмотрись в нее внимательно.

Неожиданно женщина повернула голову к окну, и глаза ее пронзили молодых людей. Они отскочили от окна и спрятались за витринным проемом.

– Ты заметил, как она посмотрела? – спросила Инна. – Я что-то начинаю припоминать. Мы ее могли где-то видеть только с тобой?

– В церкви такие старухи больше появляются, но я туда не хожу.

– Да нет. В какой еще церкви? Ну, ты меня совсем сбил с мысли.

Инна снова посмотрела в окно.

– Ой, ее уже там нет, – удивленно воскликнула она.

Николай огляделся по сторонам.

– Здесь тоже.

– Ну, Колька, – злилась Инна. – Куда она могла исчезнуть? Только что, минуту назад, сидела… и папироса у нее почти целая была.

Николай внимательно стал всматриваться в столик, за которым сидела старуха.

– Папироса осталась, – заметил Николай. – Она лежит на краю пепельницы и дымится.

– Может, вышла куда?

– В туалет.

– Может быть. Давай еще немного подождем.

Они простояли у окна еще минут пять. К столику подошел официант, потушил папиросу и убрал все со стола.

– Она исчезла. Точно ведьма, – решил Николай.

– Тебе эта рыжая бестия ничего не напоминает? – не успокаивалась Инна.

– Я уже ничего не знаю, – вздохнул Николай. – Пошли лучше к тебе домой.

Он взял Инну за руку и отвел от окна кафе.

– Чудеса! – волновалась Инна.

– Мистика. Сами себе в голову вбили всякую ерунду и теперь ломаем ее друг перед другом, – сделал заключение Николай. – Ты не против, если я у тебя останусь?

– Конечно. Мне уже становится страшно. Эта женщина так и стоит у меня перед глазами.

– Успокойся. Идем домой, все будет хорошо.

Они ускорили шаг, чтобы быстрее вернуться обратно. Инна испуганно поглядывала по сторонам, сжимая руку Николая.

– Когда все это кончится? – шептала она, еле поспевая за молодым человеком. – Как мне это все надоело, и страшно почему-то. Этот Женька и эта женщина… мне кажется, связаны мы все друг с другом. Почему он сегодня не пришел? Странно как-то.

Уже у самого подъезда в воздухе что-то засвистело, и шум ветра пронесся над домами.

Молодые люди остановились и замерли. Инна смотрела на Николая испуганными глазами и не могла вымолвить ни слова.

– А это еще что? – после некоторого молчания спросил Николай, вглядываясь в небо. – Смотри, небо опять светлеет.

– Бежим домой!

– Нет, стой, – остановил он ее.

Они прижались к стене дома и стали наблюдать, как темное небо становилось бледным, а потом и совсем светлым, будто днем.