Виктор Каменев - Шут (СИ)

— Значит, это был домовой, — постановил я. — Ты какого года концерт выбираешь?

Нина как-то сразу поскучнела и ответила:

— Никакого.

Тогда я сам выбрал для неё «Русскую рулетку» и вставил кассету в магнитофон.

— А без этого никак? — спросила Нина.

Я хотел ей сказать. Что можно было бы, не вздумай оно вчера устроить тут дедовщину, а вернее — бабовщину, но не стал. Пусть привыкает. Обирать Сергея Сергеича она вряд ли отучится, в следующий раз я её вообще к «Металлике» приговорю.

На магнитофон заглянул Петрович, изумлённо покосился на Нину. Но та прибиралась на кухне с каменным выражением на лице и в его сторону даже не глянула.

А меня наконец-то проняло. За какой-то дурацкий зачёт я лезу неизвестно куда. И никто не знает, чем это всё закончится. А вдруг этот аппарат и впрямь работает? А что, если его застопорит на самом интересном месте, и я окажусь чёрт знает где, безо всякой надежды на возвращение? А Сергей Сергеич почешет затылок и скажет:

— Надо же, не получилось!

После чего займётся чем-нибудь другим.

Прибравшись на кухне, Нина села за стол и безучастно дослушала «Русскую рулетку» до конца. Я сказал ей:

— Спасибо за внимание.

И отнёс аппаратуру на место.

В доме, разумеется, трезвонил телефон и, конечно же, это был Саша.

— Когда я могу увидеть Сергея Сергеича? — озадачил он меня.

— Не знаю. Сергей Сергеич отпрашивался в своём институте в твою редакцию, но его мало того, что не пустили, да ещё и посоветовали в психушке провериться на предмет мании величия.

— Какие они там все строгие! Значит, говоришь, придётся в выходные к нему тащиться?

— Можешь зайти к нему в институт. Хотя, постой! Вот на столе его паспорт валяется. Мы можем по нему маленькую статейку состряпать и фотографию оттуда выдрать.

— Давай я вечерком подскочу, — предложил Саша. — Ты не будешь занят?

— Не знаю. Но подскакивай.

Саша сказал, что в таком случае он не прощается и положил трубку. Если бы он только знал, какие вещи здесь затеваются завтра!

И я снова задумался о своей судьбе. Сколько я в своё время прочитал всякой литературы об иных мирах! И интересной, и откровенной чуши. И кто бы мне тогда сказал о том, что я и сам встречу учёного-маньяка, открывшего окно за пределы изученного. Честное слово, лучше бы Сергей Сергеич Атлантиду искал.

В дом вошла Нина и принялась отпрашиваться домой. Я посоветовал ей позвонить Сергею Сергеичу. Хитрая кухарка делать это отказалась и заявила, что она справила свою работу, а посему ей вполне можно уйти. Возразить мне было нечего — я не знал её обязанностей, но всё же настаивал на варианте со звонком Сергею Сергеичу. В ответ Нина заявила нечто, совершенно меня поразившее. Она сказала, что за одно преступление два раза не наказывают. Приговор звучал так: прослушать концерт группы, как её там…, а не меня целый день терпеть. Такой кары не заслуживают даже самые отъявленные преступники.

По всей видимости, за прошедшую ночь кто-то основательно поднатаскал её в юриспруденции. Закончила Нина тем, что обедать и ужинать я могу придти к ней.

Её речь меня просто ошеломила. Я ответил:

— Ладно, Нин, до завтра. Пообедаю и поужинаю как-нибудь сам.

Вечером нагрянул Саша. Фотографию Сергея Сергеича из паспорта он выдирать не стал, но данные оттуда переписал в свой блокнот и принялся что-то чёркать на чистых страничках. Тем временем я залез в закрома Нины и провёл идентификацию содержимого бутылки, скромно стоявшей в уголке буфета.

Там и в самом деле был самогон.

Я предложил Саше напечатать в его газете цикл статей под общим названием: «Письма пришельца». Суть была такова: будто бы к нам засылают инопланетянина, чтобы он досконально изучил нашу действительность. И вот этот тип отправляет своим письма по космической почте, а журналист их перехватывает и пропечатывает в газете. Взгляд со стороны должен охватывать все грани нашей жизни — политику, экономику, психологию, спорт, культуру, технический прогресс и многое другое.

Написание этих писем я брал на себя.

Поначалу Саша как-то не воодушевился, но, когда мы прикончили Нинын самогон, его зацепило. Чтобы дело двигалось веселее, мы сбегали за новой бутылкой; к полуночи у нас была готова первая статья, а также имелись наброски ко второй.

Я предложил Саше переночевать на даче, но он сказал, что у него в посёлке живёт тётка, и ушёл в ночь.

Утром, уже после прихода Нины и Петровича, появился Сергей Сергеич. Он окинул меня презрительным взглядом и спросил:

— Ты что, пил?

Нина стрельнула глазами в сторону буфета.

— А что, нельзя? — нахально осведомился я. — Вы меня не предупреждали.

— Нет, это чёрт знает что! — возмутился Сергей Сергеич. — Нина Ивановна, дайте ему что-нибудь… ну я не знаю! Рассола, что ли?!

— Да всё с ним нормально, — заступился за меня Петрович. — Разве что перегар, так это несмертельно.

Сергей Сергеич посмотрел на меня, как на очень уж гадкое насекомое, наскоро поел и кивнул мне на двор. Я вышел следом за ним.

— Я пока позанимаюсь там, — он показал на постройку с закрашенными до половины окнами. — Когда всё закончу — позову. А ты тем временем поймай крысу. Или хотя бы мышь.

С тем он и скрылся в своём храме науки.

Я прошвырнулся по двору, заглянул в сарай. Если там и жили крысы с мышами, то ни одна из них не горела желанием принять участие в научном эксперименте. Я подумал, что в случае чего сгодится и кот, но он, словно почуяв подвох, рыжей молнией мелькнул в направлении соседского огорода.

Петрович обнаружил меня в саду. Старик был возбуждён, в руке держал лопату.

— Юрка! — сказал он. — В той пристройке какие-то голоса и возня.

Я уставился на него во все глаза.

— Что-то там происходит, — продолжал Петрович. — Пошли, посмотрим.

Я выдрал кол из забора, отделявшего двор от сада, и ринулся к лаборатории Сергея Сергеича.

Дверь была приоткрыта. Я ворвался внутрь и попал в заваленное всяким хламом помещение, в центре которого красовался диковинный аппарат. Сергей Сергеич извивался на земляном полу, удерживаемый двумя дюжими молодцами в чёрных комбинезонах, а третий — лысый, в белой тоге — с любопытством смотрел на всё это со стороны.

Ведомый инстинктом, знакомым человечеству с древнейших времён, и именуемым: «Наших бьют!», я рванулся вперёд, переломил своё оружие о спину первого чернокомбинезонника и обрушился на второго. Тот успел убрать голову, и мой кулак лишь слегка задел ему ухо, а его — влепился мне в живот.