Осень сорок первого, или Возвращение осознанной необходимости (СИ) - Линник Сергей

Уводят улицы, как скучный спор,

И подведут в упор

К убийственному для тебя вопросу...

16 сентября 1941 года

— В Арзамас поедешь со мной завтра? — спросил Михаил утром за завтраком.

— Поеду, какие проблемы. Только три недели назад для нас с Настей это проблематично оказалось.

— Это потому, Андрюша, что ты действовал неправильно. Ты поперся и встал в очередь, а очередь ого-го какая большая. А мы поедем без очереди и с удобствами. Арзамас сейчас — огромный железнодорожный узел, через него чуть не половина поездов идет. А вас понесло в какой-то Владимир, в Вологду еще б поехали, или в Ярославль. Короче, сейчас пойду, возьму билеты, завтра съездим, за день-два управимся. Настя нас дома пока подождет.

— Не останусь я здесь. Вы же тетю Дашу освободите, как ее без меня узнаете? И мне без вас здесь страшно, если честно.

— Прости, Настя, про это я не подумал. Возьму в таком случае и на тебя билет, конечно же. Ладно, я на Казанский вокзал, скоро вернусь.

Едва хлопнула входная дверь за Михаилом, как к Андрею пришла Настя.

— Дядя Андрей, а можно мне читалку с собой взять?

— И как ты собралась читать ее? А если увидят?

— Придумай что-то, дядя Андрей, ты же можешь!

Андрей взял читалку в руки, повертел ее, приложил к лежащей на столе книге.

— Ладно, неси сюда какую-нибудь книжку, страниц на двести, детскую какую-нибудь, чтобы никто не удивился, что ты ее читаешь, и чтобы не жалко испортить — сказал Андрей, немного подумав.

— Вот, нашла, — подала ему бумажный томик Настя, — «Приключения Тома Сойера».

— Не жалко? Хорошая книга ведь, а мы ее испортим сейчас безвозвратно.

— Нет, потому что этой книги две штуки одинаковых почему-то и в этой страниц в конце не хватает, видишь, вырваны.

— Ладно, давай нож неси, будем играть в игру «Шпионское снаряжение».

Андрей пролистал несколько десятков страниц в начале книги, приложил читалку к странице и обвел контур карандашом. Получилось почти по размеру текста. Вырезать пришлось чуть меньше сотни листов, чтобы читалка уместилась по толщине. Промазали вырезанные страницы клеем, чтобы не разваливались — и тайник для читалки готов.

Пришел Михаил, принес билеты.

— Так, друзья, едем вечером сегодня, в восемь с копейками, утром в Арзамасе, постараемся там не задерживаться. Настя, рассказывай про свою тетю всё, что помнишь и знаешь.

— Тетя Даша, она мне по отцу тетя, Дарья Андреевна, девичья фамилия Трухачева, по мужу Бугаева, родилась..., подождите, она старше папы на три года, папе сейчас тридцать пять исполнилось бы, тогда ей тридцать восемь, значит, третьего года рождения, пятнадцатого апреля день рождения у нее, муж ее умер шесть лет назад от туберкулеза, работает в Институте биохимии на Ленинском проспекте, лаборантом.

Михаил всё это тщательно записывал себе в блокнот.

— Ладно, с этим понятно. Сейчас надо хоть глянуть, где там в Арзамасе отделение НКВД и кто начальник, не по улицам же у прохожих спрашивать. Все дружно отдыхаем и часиков в шесть выдвигаемся. Еды берем на двое суток.

Но отдых не задался. Через час, поворочавшись,Михаил спросил:

— Спишь, Андрюха?

— Уже нет. Что хотел? Рано же еще.

— Что-то хреновое грядет, Андрей, такое, знаешь, совсем плохое.

— Еще бы чуйка твоя, Миша, говорила с какой стороны поганок ждать, цены бы ей не было. Что, предлагаешь отложить поездку?

— Нет, ехать надо. Меня провинциальные начальники не пугают. Что-то такое случится, от чего застраховаться не получится. Давай-ка мы с тобой в нашу будку на всякий случай тревожный чемоданчик занесем. Пусть лежит, баблишко кое-какое, бланки документов, электроники по мелочи, знаешь, чтобы забежал, схватил и побежал дальше. Вдруг придется быстренько воспользоваться, если, допустим, квартира под наблюдением. Волкодавы местные не дураки, но и мы не солдаты первого года службы, так же? — приговаривал Михаил, складывая в рюкзак всякое добро, бессистемно, казалось бы, выхватывая их отовсюду. — Ну вот, занесем, пускай полежит там, есть не просит, а мне спокойнее.

Отнесли немалый по размерам рюкзак уже в сумерках без всяких приключений.

Так же без событий доехали на трамвае к Казанскому вокзалу, где, потолкавшись, нашли свой поезд и вагон, возле которого стоял одинокий проводник. Никто не рвался штурмовать этот состав, будто каким-то волшебным способом его отгородили от бушующего моря пытавшихся уехать москвичей. Проводник проверил документы, которые ему показал Михаил:

— В третье купе, товарищи, через пятнадцать минут отправляемся. Там застелено уже, располагайтесь. Чаю принести вам попозже?

— Нет, спасибо, чай сейчас не надо, утром попьем, — ответил Михаил и они пошли в свое купе.

— Никого не будет? — спросил Андрей, когда поезд тронулся, а в купе больше никто не подсел.

— А кто ж будет, если я, как в том старом анекдоте, зарезервировал всё купе за нами, — хохотнул Михаил.

— Я на верхнюю полку, — заявила Настя и, не дожидаясь ответа, полезла наверх, тут же раскрыв книгу.

— Что это ты там читаешь, Настя? — спросил Михаил.

Настя показала книгу.

— Хороший выбор. Дай-ка гляну, я в квартире две таких видел, — Михаил взял у не успевшей отреагировать Насти книгу и открыл ее. — Та-а-а-ак, и что это за фокусы? Твоя работа, Андрюха?

— Моя.

— Ну прямо дети малые. А украдет кто книгу вашу или случайно заметит, дальше что? Вы головой думаете хоть? Нельзя же так, ну сколько вам объяснять!

— Не злись, дядя Миша, это я всё придумала. Прости, больше не будем.

— Настя, ты должна понимать что одно неверное слово — и мы все покойники. И родня твоя заодно. И повезет, если сразу покойники, а мучиться не придется. Эти, — Михаил махнул головой в сторону окна, — не посмотрят, что ты девочка и тебе двенадцать лет. А на нас тем более смотреть не будет никто. Они, — он опять мотнул головой, будто за окном сидели настороже таинственные чекисты, — о державе думают, а если для державы надо замучить какую-то девчонку мелкую, то так и сделают. Может, им самим противно будет это делать, но сделают, работа их такая. Понятно? Чтобы впредь никакой самодеятельности! Настя?

— Понятно, — проворчала Настя.

— Ладно, на, читай. Сделали хорошо, грамотно. Книгу из рук не выпускать, никому не давать.

— Ну что я, маленькая, дядя Миша? Что ты мне все объясняешь по сто раз?

— Маленькая, Настя, маленькая, — вздохнул Михаил. — Ладно, давайте спать укладываться, завтра много работы предстоит.

17 сентября 1941 года

Приехали на вокзал в Арзамас в без четверти девять. Как заметил, выйдя на перрон Михаил, хорошее время, чтобы сделать дела и успеть отдохнуть.

— Значит, как договорились, вы в больницу и ждете меня там, я в управление, как решу вопросы, к вам туда и подойду.

— Ни пуха, ни пера, дядя Миша!

— К черту, Настенька. Всё, идите, дальше я сам.

Михаил, мгновенно преобразившись, пошел по улице. Сразу стало видно: идет не просто начальник, а очень большой начальник, которому просто взбрела в голову блажь почему-то пройтись пешком. Андрей с Настей провожали его взглядом, пока он не скрылся за углом.

— Пойдем, Настя. Проведаем Иохеля Моисеевича, как он тут без нас поживает.

Больница никуда не делась, стояла на том же месте. В приемном покое царила тишина, за столом сидела пожилая медсестра и что-то записывала в журнал, высунув от усердия кончик языка.

— Здравствуйте, простите, а доктор Гляуберзонас на месте?

Медсестра оторвалась от своих записей, в последнюю секунду успев подставить под сорвавшуюся каплю чернил листик бумаги, выполнявший роль промокашки и посмотрела на Андрея.

— Здравствуйте, Иохель Моисеевич сегодня на скорой дежурит, они на вызов уехали недавно. Вы посидите, подождите, они же вернутся.

— Спасибо, мы на улице посидим тогда, чтобы не мешать.